«Ну что, – подумал Вова, – приступим к пункту два!»
Открыв дверь каюты и убедившись, что никто его не видит, а следовательно, и не предаст неожиданность мероприятия, Володя пошевелил губами и, резко захлопнув дверь, заскочил в шкаф, закрыл его дверь и выдохнул.
В каюте что-то бумкнуло, чему Володя не придал значения, а зря: ведь бумкнула крышка секретера, которая от слабых петель и резкого движения воздуха откинулась, надёжно подперев собой дверцу шкафа. А впрочем, даже если он и придал бы этому значение, то что бы это изменило в дальнейшем развитии событий? Я не знаю, но Володя подчёркивал, что он не обратил на это внимание, и, наверное, это для него имеет какую-то важность.
Постояв в шкафу пару минут и потренировавшись сдерживать смех – а было смешно, прямо уморительно, Володя ещё раз похвалил свою творческую жилку и толкнул дверцу шкафа на выход. Дверь равнодушно скрипнула пластиком и не двинулась с места ну вот ни на столечко.
– Эбля! – крикнул Вова. – Я щас кому-то пейсы-то оборву!
«Так, стоп, кому я кричу – в каюте же никого нет! Осссспаде, какой же гениальный у меня план – чуть сам на него не купился! Но тем не менее дверь не открывается, что за на?!»
Изогнув шею в предельно неестественную позицию, Володя выпучил глаз в маленькую вентиляционную решёточку шкафа. Повращав им сюда, туда, а потом обратно сюда, ничего подозрительного он не заметил: как приличный подводник, Володя экономил электроэнергию, лампа секретера была выключена и не подсказала ему причину, а в противоестественные силы мозг, довольно плотно заполненный знаниями, уже не верил.
Прикинув и так и этак, Вова решил, что в крайнем случае пару дней в шкафу он посидит, а потом его обязательно хватятся и придут искать! Хотя обманывать себя не стоило в такой ситуации, и при объективном подходе к рассуждениям хер кто его хватится: баба, как говорится, с возу. Так что надо придумывать что-то самому. Кричать было стыдно. И потом было бы стыдно – засмеяли бы до икоты. Надо хоть немного реноме сохранить в этой патовой ситуации, и поэтому Володя решил стучать.
С одного борта его каюты, непосредственно у которого он сидел, была равнодушная металлическая стена с лазом в трюм, и дежурный трюмный вполне мог его услышать, а с другой, которая была напротив шкафа и за секретером, – жили управленцы, и на них-то больше всего и оставалось уповать, потому как на трюмных уповать – всё равно что в сверхъестественное верить.
Спасая остатки собственного самолюбия, особист потолкал дверь и плечом, и коленкой, и всем корпусом, но безрезультатно. К тому же, как вы можете вполне логично предположить, места для разгона кинетической энергии в шкафу не было абсолютно – вряд ли конструкторы предполагали, что в шкафу сорок на шестьдесят сантиметров кому-то придётся вышибать дверь изнутри. Спасибо, что хоть окошко вентиляции сделали!
Собравшись с духом и притушив остатки самолюбия, Володя несмело постучал в стенку. Подождал. Постучал громче. Так час, или полтора: в тёмном шкафу, знаете ли, время течёт по-особенному. Даже эхо не ответило – да, ребята, бывает и так, и если вы думаете, что когда-нибудь страдали от одиночества, то представьте себя скрюченным в шкафу, где и пустой шинели тесно, на второй палубе восьмого отсека (где почти никто не ходит) в подводной лодке на глубине метров восьмидесяти.
– Режим «Тишина»! – рявкнула по отсеку «Лиственница» старпомовским голосом. – Перемещения между отсеками ограничить! Пуски систем и механизмов только с разрешения центрального поста!
«Вот хоть в чём-то повезло!» – обрадовался чекист и даже на мгновение пожалел, что вот этого своего сэвиора только что планировал немножко свести с ума.
На подводной лодке и так довольно тихо: мало кому придёт в голову на ней шуметь без особой на то причины. Но тем не менее в повседневной работе механизмов что-то всё время щёлкает, стукает, шипит, потрескивает, булькает, переливается и даже свистит иногда. Другое дело – режим тишины: помпы не пускаются, компрессора, вентиляторы и гидравлические системы хотят, но тоже стоят, да что там – даже петли на переборочных дверях скрипеть перестают от ответственности за общее дело! Тут, конечно, любой стук наперечёт, и особист застучал задорнее. Постучит – послушает, постучит – послушает.
Но чем хорош бывает случай – как ни тренируйся, хоть семь потов с себя сгоняй, но подстроить так, как это делает случайное стечение обстоятельств, ни за что не удастся.
– Центральный – акустику! Слышу ритмичные стуки в районе от миделя в корму!
– Что за стуки?
– Происхождение установить не представляется возможным. Природа стуков предположительно – механические удары.
– Механики! Ну-ка! Быстро!
А у механиков – тишина. И на пульте тишина, и в отсеке, когда вахтенный в трюм бегает – тишина. А как только они докладывают, что нет, мол, тишина у нас, и акустик подтверждает, что да – вот сейчас вот тишина, как оно снова стучит! Ну как вот тут можно победить международный империализм методом скрытности в такой нездоровой обстановке?
– Центральный – акустику. Активнее застучало.
– Это как? Чаще?
– Нет. Это как кто-то стучал раньше один, а теперь ему кто-то ещё и отвечает.
– В районе восьмого?
– Предположительно. За миделем по левому борту стуки.
– Механики? Что вы, блядь, плечами дружно жмёте, как лебеди в «Лебедином озере»? Опять вы не виноваты и старпому самому разбираться? Наберут детей на флот, а молока не завезут: как тут буржуинов победишь? Всё самому, всё самому!
Старпом скачет в восьмой, а там отчего всё активнее стало? Это управленцы с вахты вернулись. Ну лежат себе в каютке, никого не трогают, как слышат – особист им стучит. Ну чего вот он стучит, а? Люди же с вахты и отдыхать намерены, следует же понимать эти тонкости: они ему, с коек не вставая, и отвечают обратным стуком.
Он им – «SOS»; «Наверх вы, товарищи, все по местам!» и заглавную тему из «Титаника» семафорит, а они ему в ответ: «Спартак – чемпион»; «Зенит – всех победит!» и «Мне нравится, что вы больны не мной!» Ну весело же, правда? И с матрацев вставать не нужно, что тоже важно.
Старпом в пять минут вычислил источники стуков (если вы помните, то я рассказывал эту особенность его организма: когда нужно было найти какой-нибудь косяк, то он немедленно становился как велоцираптор с мозгом) и ворвался в каюту к управленцам:
– Что за блядь танцы крайних народов с Севера тут, я вас спрашиваю?! Что за безудержное веселье во время слежения за подводной лодкой невероятного противника?! Кому я режим тишины объявил – сам себе? Режим тишина, Сей Саныч – есть режим тишина, Сей Саныч! А! А? Я вас спрашиваю!
– Дык мы-то чего? Особист вон стучит. Может, сеанс связи у него с Центром, ну мы ему и мешаем по народной, так сказать, традиции!
– Особист?
Старпом распахивает дверь в каюту особиста, поднимает секретер и открывает шкаф:
