Моих докторов зовут Андрей Марченко и Александр Молочников. Я понимаю, что мир тесен, и, может, когда-нибудь кто-нибудь из вас столкнётся с ними в жизни. И тогда я очень прошу вас поцеловать их от меня прямо в дёсна и передать им мои контакты со словами о том, что я помню, что они спасли мне жизнь, и моё чувство благодарности им с годами только усиливается.
Когда я очнулся на следующий день после операции и меня осмотрели хмурые доктора, они разрешили всем меня проведывать. И началось.
Комсомолец Олег принёс мне маленький телевизор, приставку «Сега Мега Драйв» и пакет картриджей. Электрик Рома принёс мне видеомагнитофон (мой же «Акай») и коробку с видеокассетами разнообразного содержания, начиная от Ларса фон Триера и заканчивая глубокими глотками знойных негритянок.
– По всему кораблю собирал! – гордо доложил Рома.
– Я вижу, похоже, и на арктическую станцию сплавал.
Управленец Борисыч принёс мне книгу Покровского «Расстрелять!». Она у него была тогда в одном экземпляре на весь экипаж, и очередь на неё была расписана на месяц вперёд. Борисыч забрал книгу у командира дивизии, посчитав, что командиры дивизии приходят и уходят, а друзья остаются.
– И опять же, – рассуждал Борисыч, сидя у меня на краешке кровати, – а вдруг у тебя заражение крови или эскулапы пинцет какой внутри оставили? Ты ж тогда можешь умереть, не прочитав Покровского, а я не могу этого допустить как твой старший товарищ!
Учитесь, кстати, заботе о друзьях!
Потом пришёл проведывать меня Борисыч, который трюмный, и принёс банку черешневого компота. Про трюмного Борисыча я писал много раз и напишу ещё не раз, так что здесь упомяну только, что он был командиром седьмого отсека и заведовал холодильными установками провизионных камер, поэтому доступ к компоту и всяким другим мелким приятностям у него был практически не ограничен.
– Так, стоять! – закричали доктора на Борисыча. – Что в кармане прячешь?
– Компот черешневый!
– Ему нельзя ягоды, давай сюда банку, мы компот отцедим!
И пока мы с Борисычем разговаривали, айболиты трескали мои черешни за все четыре щеки, а мне оставили полстакана компотика. Диетологи, блядь.
– Слушай, Борисыч, – говорю, – вы там с Андрюхой (второй трюмный) простите, как-то неудобно вышло, вы же теперь вдвоём на вахте стоите.
– Да ваще заебись, Эд! Нас теперь никто не трогает ни на отработки, ни на учения, всем старшины командуют, а мы вроде как перенапряжённые и отдыхаем! Я не помню уже, когда я так хорошо высыпался! Мы с Андрюхой уже думаем, как тебя потом из строя вывести – может, отравить или там руку сломать?
Какие же замечательные боевые товарищи! Вы понимаете это, да?
А со сном я тоже не знал что делать в первые день-два. Организм, который настроился уже на три-четыре часа сна в сутки, был в шоке, когда я пытался его заставить спать по шесть, а то и по восемь часов.
Доктора в первые два дня проверяли вообще всё, что мне приносили.
– Что там?
– Да вот… бульонный кубик «Магги»…
– Проходи. У тебя что?
– Шыкаладка…
– Какая?
– С фундуком и изюмом.
– Сюда давай, на! Мы фундук с изюмом выковыряем, а шоколад ему отдадим потом.
Думаете отдавали? Индейская национальная изба, как говаривал пёс Шарик.
Кормили меня, конечно, по отдельному меню, которое составляли доктора. Кок лично приносил мне еду на подносе (!) с белой салфеточкой (!) и к компотом в хрустальном бокале (!!!). Говорил, что они очень за меня переживали всей службой снабжения и от души будут стараться мне угодить. Конечно, готовили на славу, вообще без вопросов. Даже с ходу и не скажу, ел ли я где-нибудь в ресторанах такие вкусные котлеты, пюре и бефстроганов. Готовили, правда, порции, как на крокодила, ну а хули – два крокодила у меня сидели в амбулатории-то, прямо за дверью.
На подводной лодке курят в курилке, она тоже в седьмом отсеке и рассчитана на шесть человек, из-за чего там вечно превышена концентрация вредных газов. Курить в ней, конечно, то ещё удовольствие – дым стоит, как большое кучерявое облако, и щиплет тебя за глаза и нос, а ты в это время ещё и курить пытаешься. А у докторов в гальюне можно было курить. Так-то, конечно, категорически запрещено под страхом расстрела, но технически, по устройству системы фильтрации, – можно. Гальюн этот находился ровно в одном шаге моего скрюченного организма от койки.
Заходил ко мне и командир, конечно.
– Ну что, косильщик, бока отлёживаешь, пока мы спокойный сон наших граждан стережём?
– Есть такое дело, Сан Сеич!
– Стыдно тебе хоть?
– Ага… Сан Сеич, тут обед вот мне принесли: котлеты и пюре. Вы угощайтесь, а то вы же вроде как в гости ко мне пришли. Не в «Сегу» же вам предлагать играться?
– А сам?
– Да я не голоден, мне тут нанесли вон всего.
– Ну давай тогда свои котлеты, а то мне на вахту.
– У-у-у-у, – сказал командир, уже уплетая котлету, – ни фига себе они тебя тут кормят! Я и не знал, что они так готовить умеют! В туалете-то куришь тут?
– Ну-у-у…
– Что ну?
– Ну-у… нет!!!
– Вот что боишься командира – это хорошо, а что врёшь – это плохо. Хочешь сказать, что доктора тут курят, а ты нет? Слушай, ну теперь я понимаю, почему докторов третий день в кают-компании не видать! Спасибо тебе за обед. Тут вот какое дело, чего я, собственно, и пришёл.
– …
– С флота тут предлагают снять тебя в Северодвинске с дальнейшей автономки и заменить кем-нибудь.
– Зачтобля?
– Да ни за что, а чтоб ты, типа, после операции восстанавливался и всё такое.
– Сан Сеич, ну бля… ну как так-то? Я с вами хочу – дальше, я же, блин, ну вот это вот всё самое!!!
– Русские на войне своих не бросают?
– Вот! Именно это я и имел в виду!
– Ну, – и командир хлопает меня по плечу, – значит, я в тебе не ошибся! Передал на флот, что ты категорически отказался покинуть борт и попросил приковать тебя наручниками к «Молибдену», чтоб и силой тебя не смогли уволочь!
– А откуда у нас наручники-то на борту, тащ командир?
– Ну у особиста – то наверняка есть пара комплектов! Пошёл я Родину дальше беречь, а ты тут разлагайся, косильщик!
И вот валяюсь я, значит, как арабский шейх, только на подводной лодке. «Хочу – кисель пью, хочу – на трамзисторе играю». Шов заживал нормально, но долго. Доктора говорили, что на свежем воздухе и если бы я не ползал курить с первого дня, он заживал бы лучше, но и так сойдёт.
Они пичкали меня витаминами от души и всё время чем-то мазали шов. Не знаю чем, но помогло. «Сега Мега Драйв», прошу не забывать! Покровский! Видимомагнитофон! Просто подводный Диснейленд по уровню выработки серотонина! В преферанс, опять же, доктора очень уважали играть, правда, со своим любимым приёмом «мизер в тёмную» выигрывали редко.
