Вслед за звериными волнами по городу продвигались лесовики, выставив перед собой острые копья, прикрываясь щитами, готовые в любой миг вступить в схватку – но им оставалось только выбивать двери в дома, выгоняя на улицы перепуганных женщин и детей, да обшаривать амбары, пока еще пустые в ожидании урожая. Самую страшную работу за них выполнил Любый и дети небесных духов, всего за полдня полностью сломившие сопротивление врага.
К середине дня из Великой Перми по уходящим в лес тропкам уже потянулись волокуши, тяжело груженные солью, посудой, медом, вяленой рыбой, пузатыми бочонками, содержимым которых никто покамест не интересовался – ведь в кочевьях пригодится все! Соленая рыба, сладкий мед или квашеная капуста – еще интереснее, что за нежданность ждет победителей в конце пути?
– Умер бог, умрет и город, – услышал вкрадчивый шепот Любый, созерцающий с высокого берега медленно текущие воды Колвы.
Теперь, когда все закончилось, вождь лесовиков позволил себе набросить на плечи мягкий и теплый соболиный плащ – настолько просторный, что в него можно было полностью завернуться, как в кокон, и спать хоть на снегу, хоть на траве. Любому слишком часто приходилось перекидываться из человека в волка и обратно, и потому он давно перестал надевать другие одежды.
Повелитель оборотней повернул голову к длинноволосому шаману, прическа которого состояла по большей части из тощих и толстых косичек, а в руках раскачивался посох, увешанный кисточками из звериного меха и густо покрытый рунами.
– Ты что-то сказал, Велихост? – переспросил он.
– Не я, – оперся на посох старик. – Это сказал здешний волхв, которого я застиг в святилище великого Перуна. Ты знаешь, что громовержец сварожичей мертв? И громовержец, и еще очень многие из славянских богов. Они погибли в зимней битве со скифами.
– Так вот почему Великая Пермь пала так легко и просто? – понял Любый. – Вот почему никто не вышел сразиться со мной и остановить моих зверят? Перун мертв… Это очень важно, Велихост. Нам нужно хорошо разведать славянские твердыни и узнать, каковые из городов тоже остались без покровителя? Начнем свое наступление с них. Легкая добыча.
– Да, посланец небесных духов, – согласно склонил голову шаман. – Ты выбрал удачный момент для начала настоящей войны.
– Что это?! – вскинув подбородок, повел носом повелитель оборотней. – Я чувствую дым! Сальную гарь и треск.
– Может, это запах от славянских очагов?
– Нет, Велихост, это пожар, – покачал головой Любый. Слух и обоняние оборотня во много раз превосходило способности смертных, и потому, даже не видя огня, вождь лесовиков примерно догадывался о его размерах и месте возникновения. – Что-то сильно разгорается во внутреннем дворе. Похоже, Велихост, что твой собеседник поджег город. «Умер бог, умрет и город», правильно? Здешний волхв как может, так и спасает от нас свою любимую Пермь.
– Будь он проклят! – зло оскалился шаман. – Любый, вызови дождь! Ты же можешь!
– Посмотри на небо, Велихост. Оно чистое и голубое. Пока я нагоню сюда добротные тучи, пригодные для ливня, пройдет не один час. Город уже будет полыхать от края и до края.
– Что же тогда делать?
– Вытаскивать из амбаров столько добра, сколько успеем спасти, – безразлично пожал плечами повелитель оборотней. – Надеюсь, эта добыча порадует наших воинов и подарит им несколько дней гордости и счастья. Они честно заслужили свой праздник. И проследи, чтобы всех выживших славян отпустили целыми и невредимыми. Предложи им остаться в наших кочевьях. Скажи, что мы воюем не с ними, а с их богами, не признающими первородства небесных духов. Что те, кто молится не сварожичам, а мне, могут жить в покое и безопасности везде, где только пожелают. Когда откажутся, отпусти.
– А если согласятся остаться?
– Все равно отпусти. Пусть селятся там, где пожелают. Сейчас лето. Голод и холод никому не угрожают. В наших лесах места хватит для всех… Для всех, кто чтит лесных духов и правильного бога.
* * *
Древний богатый Саис никогда в своей истории не ведал опасностей. Расположенный в самом сердце земли Та-кем, как называли свою страну местные жители, он находился слишком далеко от всех границ, чтобы до него могли добраться дикие кочевники из нубийских или ливийских пустынь либо армии злобных хеттов из далекой горной и лесистой Анатолии. А сверх того – Саис находился на острове! Огромном острове длиной в три дня пути и два дня пути шириной. Поэтому даже в самые тяжкие годины, когда враг все же оказывался на берегах Нила – добраться до великого города чужаки не могли. Ибо для этого требовались корабли – а кто потащит с собой даже легкие лодки, отправляясь в дальний поход через жаркие сухие земли?
Именно поэтому священный Саис, город храмов, город мастеров-ткачей, город гончаров и город писцов, не имел даже стен. Выбеленные двухэтажные дома из высушенного на солнце кирпича стояли здесь просторно, вольготно, окруженные цветочными клумбами и кустами. И когда прохладным вечером горожане рассаживались перед сном на плоских крышах, чтобы осушить чашу холодной медовой воды или благородного ячменного пива, расслабившись в плетеном кресле, – никто из них не видел и не слышал своих соседей, отдыхая только в кругу семьи.
Известие о появлении возле устья Нила кровожадного народа моря привело саисцев в настоящий ужас – и они, на время позабыв безмятежность, почти два дня провели в молитвах могучей Сехмет, моля о заступничестве и принеся в храмы за это время больше жертв, нежели обычно делали за год.
Два дня молитв! А на третий, едва солнце развеяло поднявшийся над Нилом туман – горожане увидели стоящий у причалов бесчисленный флот громадных деревянных кораблей, на палубах которых находились злобные дикари самого звериного вида в ужасающих одеждах из шкур и грубо выделанной кожи.
Этого зрелища утонченным саисцам было достаточно, чтобы быстро похватать в своих домах все самое ценное и с большими узлами, с корзинами и сундуками со всех ног устремиться на север – прятаться среди растущих до самого моря густых тенистых садов. Там, в тени и прохладе, горожане и встретились с главными силами армии великого Одина, бредущими на юг длинными походными колоннами.
Египтянам повезло – у победителей уже угас боевой азарт, дети воды пребывали в отличном настроении и совершенно не знали, что такое работорговля. Поэтому не оказывающих сопротивления горожан никто не обидел. Славяне просто забрали у них собранные вещи, поигрались с девушками, потискали женщин и раздели мужчин – не со зла, а ради легких льняных туник. В коже и мехах в здешней жаре было тоскливо – прямо хоть ложись и помирай. В тонких льняных тканях – легко и свободно.
Переодевшись и проведя один день в компании местных жителей, славянские сотни двинулись дальше, на четвертый день после битвы войдя в тихий и пустой Саис, храмы которого оказались полны серебром, нефритом и золотом, а брошенные дома – уже перебродившим и не очень пивом, зерном и тканями.
Чтобы выпить пиво, подъесть оставшуюся на кухнях снедь и загрузить ладьи, у потомков русалок ушло еще два дня. Но к тому времени, когда победители уже были готовы отплывать в новые земли – напротив Саиса, за нильской протокой, наконец-то появилась армия могучей Сехмет, успевшей залечить свой перелом и избавиться от уз.
