– Проходите и садитесь, – произнесла Вера, указывая на полированный стол в другом конце кабинета. Ее саму смущала эта барственная провинциальная роскошь, но не могла же она, в самом деле, оставаться в своем старом крошечном кабинетике?
И парень, и девушка опустились на стулья, и Вера, усевшись напротив них, проговорила:
– Так что вы хотели мне сообщить?
Она посмотрела на девушку, которая явно была из породы «командирш», Вера не сомневалась, что именно она начнет повествование. Но вместо этого та толкнула своего нескладного спутника и прошептала:
– Максимчик, ну давай же!
Чтобы разрядить ситуацию, Вера произнесла:
– Меня зовут Вера Кудымова, я – главный редактор. Предлагаю перейти на «ты». А вас как зовут?
Девушка заявила:
– Надя… То есть Надежда Никитина. Я – студентка четвертого курса Медицинской академии.
Посмотрев на молодого человека, Вера с улыбкой сказала:
– А тебя, видимо, зовут Максим, ведь так?
– Максим Петров! – ответила вместо него девушка. – Максимчик очень стеснительный.
– Ничего я не стеснительный! – буркнул тот. – Просто… Просто об этой истории я ни с кем не говорил.
– Он мне только вчера об этом поведал, хотя я его… подруга! – заявила бойкая Надя. – Понимаете. Он видел маньяка, и тот даже напал на него! И он знал жертву!
Вера быстро поднялась, подошла к письменному столу и вынула из ящика редакционный диктофон.
– Вы не против, если наша беседа будет записываться? – произнесла она и, не дожидаясь разрешения, включила диктофон. – Таковы наши правила.
Вперившись взглядом в полированную столешницу, Максим Петров пробурчал:
– Наверное, не следовало нам сюда приходить.
Он даже сделал попытку подняться, но подруга ухватила его за локоть и отчеканила:
– Конечно, следовало! Вы не представляете, с ним ведь истерика случилась, когда Максимчик фотографии в вашей газете увидел! Ну, этой отрезанной ноги. Конечно, снимки не самые приятные, однако нельзя же из-за этого слезами заливаться! Он у нас такой впечатлительный!
Вера поморщилась – эта Надя Никитина явно оказывала давление на своего юного приятеля и отчего-то взяла всю инициативу на себя, хотя, по всей видимости, свидетелем был именно этот рыжеволосый паренек.
– Никакой я не впечатлительный! – заявил юноша, все еще не смотря Вере в глаза. – Просто… просто мне было тяжело вспоминать о том, что я все эти месяцы хотел забыть.
– Если хотите, мы можем выключить диктофон, – сказала Вера и сделала вид, что остановила запись. В действительности же она положила продолжавший исправно работать аппарат за вазу с несколько увядшими розами. – Вы можете мне доверять, и вы правильно сделали, что обратились ко мне.
А затем, накрыв своей рукой изящную, поросшую рыжим пушком руку Максима, проникновенным голосом произнесла:
– Ты, Максим, сделал правильно, что решил обратиться ко мне.
Надя тотчас влезла с абсолютно ненужным замечанием:
– Это он по моему совету к вам пришел… То есть к тебе… Когда я расскажу, что теперь с вами… то есть с тобой на «ты», моя мамочка в обморок упадет! Она с таким нетерпением ждет ваших статей о маньяке!
Вера чуть заметно скривилась – от этой девицы следовало избавиться, однако выставить ее вон шансов не было. Судя по всему, она цепко держала в своих пухлых ручках пугливого, но столь трогательного рыжеволосого Максима. Который к тому же был еще и на пару-тройку лет ее младше.
– Ты тоже учишься в Медицинской академии? – задала Вера вопрос, продолжая чуть поглаживать руку Максима.
– Да, на первом курсе, он совсем еще салага, – отозвалась полноватая Надя, а Вера, повернувшись к ней, проговорила:
– Главное во время такого интервью – не прерывать показания свидетеля. А ведь свидетель – это Максим, как я понимаю? Или ты тоже столкнулась с маньяком?
Надя шумно вздохнула и отрицательно качнула головой, и Вера поняла: с серийным убийцей она не сталкивалась, но, вероятно, была не прочь оказаться с ним рядом. Вера цинично подумала, что в подобной ситуации ее симпатии были бы однозначно на стороне несчастного маньяка.
– Извините, просто я такая неумная и говорливая, вся в мамочку, – краснея, сообщила Надя. – Максимик, давай, не тяни резину!
Продолжая гладить руку молодого человека, Вера проворковала:
– Причин торопиться нет. Если надо, я отменю все встречи во второй половине дня.
Она врала – никаких встреч во второй половине дня у нее не было, но ей сразу стало понятно, что наседать на Максима и требовать от него разродиться ценной информацией было далеко не лучшим способом разговорить его.
– Хотите зеленого чаю? – сказала Вера.
– Мне, если можно, кофе, только без сахара, потому что я слежу за весом и… – зачастила Надежда, а Максим вдруг, вздохнув, наконец поднял на Веру глаза и с запинкой произнес:
– Понимаете, когда я увидел эти страшные фотографии в вашей газете… Ну, эту ногу, а также ногти, которые… которые вам прислал маньяк… И в особенности эту цепочку…
Он смолк, и Вера уставилась на молодого человека. Нет, на враля или субъекта, желавшего покрасоваться и посему заявившегося к ней с выдуманными фактами, он никак не походил.
Значит, она имела дело с подлинным свидетелем! И это была несомненная удача: материал в «Городских вестях» подходил к концу, приходилось высасывать новые подробности из пальца и печатать откровенную чепуху.
После скандала, закончившегося тем, что Олега Архипова, слова которого она процитировала в своей первой статье, отправили в бессрочный отпуск, а также тем, что отношение к ней правоохранительных органов и городской и областной администрации изменилось на явно враждебное, рассчитывать на достоверную информацию по этим каналам Вера не могла. А Вениамин был все еще в столице и на звонки не отвечал. Даже Тамара Федоровна не могла дозвониться до сына, что, однако, объясняла его жутко секретной миссией.
А вот если ей удастся заполучить подлинного свидетеля… Вера продолжала гладить Максима по руке, а тот рассказывал:
– Ну, в поезде… Я ведь сам не отсюда, а из соседней области. И когда в конце августа ехал заселяться в общежитие, то в поезде одна женщина рассказывала о маньяке. Я особого внимания на это не обращал. А еще… А еще в поезде ехала она!
– Кто – она? – спросила Вера, и Максим выпалил:
– Она, та самая девушка, которая… Ну, та, у которой на щиколотке был этот самый браслет. И ногти на ногах с этим прикольным узором.
Вера похолодела и спросила:
– Значит, ты ехал в поезде с будущей жертвой?
