— Помирилась, — кивнула я, глядя на Светку.
Никакого парня у меня в последнее время не было, так что
ругаться, а также мириться не с кем, но Светкины слова насторожили. Она прошла
в кухню, а я, раздеваясь в прихожей, крикнула громко:
— Ты откуда про парня знаешь? Ольга разболтала?
— Конечно. Подружка здорово переживала, пока не
придумала свой гениальный план.
— Так уж и гениальный, — передразнила я, а сердце
забилось в сумасшедшем ритме. Я не спешила в кухню, долго возилась в прихожей,
чтобы оттянуть время.
— Чего так долго? — крикнула Светка. —
“Молнию” заело?
— Да…
— Возьми тапки. Рассказывай, что за парень, интересно
ведь.
— Как будто Ольга не рассказала?
— Даже имени не назвала. Я ей говорю, что это за
записка такая, к человеку надо по имени обращаться, а она: я лучше знаю.
— Записку ты писала? — спросила я, едва устояв на
ногах.
— Ну… так что в примирении любящих сердец есть и моя заслуга.
— Спасибо тебе…
— Пожалуйста, — хмыкнула Светка. — Могу
каждый день записки писать, лишь бы на пользу.
— Ты мне лучше о гениальном плане расскажи, —
попросила я, надеясь, что голос мой не дрожит.
— А чего рассказывать, ты уж, все знаешь. Ольга из-за
тебя сильно переживала, говорит, поссорились и уперлись, как два барана. Мне
бы, говорит, их хоть раз свести в тихом месте, чтоб могли поговорить спокойно и
помириться. И попросила меня записку написать, вроде ее почерк парень знает и,
заподозрив хитрость, не придет.
— А мой почерк он не знает, — хмыкнула я.
— Чего? — не поняла Светка.
— Так… — Мы устроились за кухонным столом.
— У меня зефир есть, — вскочила Светлана. — А
ты давай, колись. Обожаю слушать любовные истории: как познакомились, что он
сказал, что ты ответила…
— Извини, у меня настроение скверное, как-нибудь в
другой раз. — Я хотела встать и уйти, так мне было тошно в ту минуту, но
вместо этого как будто приросла к стулу.
— Ну вот, здрасьте. Вы точно сговорились, Ольга
дерганая, молчит, как сыч. Она тебе рассказывала? У нее начальника убили,
генерала, представляешь? Забыла, как его фамилия.
— Акимов, — подсказала я:
— Вот-вот. Ольга здорово переживает, она ведь добрая,
ей до всего есть дело… Ты подумай, что творится, прокуроров убивают, кошмар
какой… Ты пей чай-то, пей, остынет. И зефир бери или конфеты. У меня еще
варенье есть, абрикосовое…
— Спасибо, не надо.
— Как думаешь, найдут убийцу?
— Должны, — пожала я плечами, вдруг сообразив, что
Светка скорее всего даже не догадывается, что смерть Акимова имеет какое-то
отношение ко мне. В газете моя фамилия не названа, меня скромно обозначили
буквой Д., из адресных данных лишь улица, а знает ли Света, где я живу, еще
вопрос.
— В городе болтают, убийство заказное, —
продолжала говорить она. — Небось зацепил кого-то, и вот результат. С ума
сойти… — Скрипнула входная дверь. — Ой, я запереть забыла, — вскочила
Светка. Я повернулась, заслышав шаги, и увидела, как в кухню вошла Ольга.
— Привет, — сказала она устало. — Твоя машина
стоит во дворе, я решила, что ты здесь…
— А где же ей быть еще? — улыбнулась Света. —
Раздевайся, садись. Чай горячий.
— Времени нет. Слава должен позвонить. Ты идешь? —
спросила Ольга, отводя взгляд.
— Да, конечно.
Мы направились в прихожую, Светка продолжала болтать, но я
мало что слышала. Мы простились и стали спускаться по лестнице. Ольга шла
впереди, глядя себе под ноги, и ни разу не обернулась. Когда мы оказались в
прихожей, она спросила:
— Светка тебе рассказала? — Голос звучал как-то
бесцветно, механически.
— Рассказала, — кивнула я.
— Я так и думала. Хоть и надеялась… Хотела ее
предупредить, чтоб язык за зубами держала, но потом подумала, что будет еще
хуже, пришлось бы многое объяснять…
Я села на банкетку возле двери и уставилась на Ольгу.
— А мне объяснишь? — спросила я неуверенно.
— Чего тебе объяснять? — разозлилась она, закусила
губу и так стояла некоторое время. — Твой Акимов был сволочью. Самой
настоящей сволочью… ты… ладно, я тоже хороша… Он Славку терпеть не мог, все
время затирал, а Славка… ты же знаешь, он умница, и на работе он… он за работу
душой болеет, да ему уже давно… Я в отделе кадров, я же все знаю: кому, чего,
когда и как. А Славке всегда фигу с маслом, и все благодаря твоему Акимову.
Достал он меня. Ну, я и подумала… Алка, кто ж знать мог, что все так
повернется. Я ведь только хотела, чтоб он пришел к тебе, а следом я,
здравствуйте, Валерий Федорович, что это вы делаете у моей подруги, а вошли
как, у вас что же, свои ключи? Близкие отношения? А супруга ваша в курсе? После
такого он бы поостерегся Славке палки вставлять в колеса. Мало того, я ведь
могла перепугу, что дверь открыта, и милицию вызвать… чокнулась, прости меня,
прости, Алка…
— Ты хотела его шантажировать, — кивнула я,
разглядывая какую-то точку на паласе. — Ключи тоже ты свистнула?
— Да. В субботу. Увидела в тумбочке ключи, и эта
сволочная мысль созрела в моем мозгу. Сама написать записку не рискнула, вдруг
почерк узнает? На работе тоже никого не попросишь. Оставалась Светка… Надеюсь,
ты ей не проболталась?
— Нет, — успокоила я. — Ты дальше
рассказывай.
— Дальше? Запечатала записку в конверт вместе с
ключами, зашла на работу, якобы по делам, улучила момент, когда Акимова в
кабинете не было, и оставила конверт на столе, поболтала с секретаршей…
Конечно, он бы догадался, кто передал ему конверт, но это не имело значения.
Главное… В общем, он приехал…
— Только не говори, что вы поссорились и ты пырнула его
ножом, — сказала я, не отрывая взгляда от паласа.
— Спятила, — испугалась Ольга. — Да я к тебе
в тот вечер даже не приезжала. Только собралась, явилась свекровь, вот уж
действительно, когда не надо…В общем, я осталась дома. У меня как сердце
чувствовало, хотела ехать, но что-то меня держало. Стала тебе звонить. Трубку
никто не берет.
— Во сколько ты звонила?
— Минут пять восьмого… А потом вы приехали.
