Конечно, Ольга права, я размышляла об этом на следующий
день, сидя с чашкой кофе. Несмотря на конец сентября, утро выдалось солнечным.
Хотелось распахнуть окна настежь, а еще смеяться без причины, хотя смешно мне
не было. Окно распахивать я не стала: ночью подморозило, мокрая трава блестела
на солнце. Я поднялась и решила вынести на помойку коробки, сложенные возле
двери. Коробок было много, и спускаться мне пришлось раза три. В свой последний
поход я столкнулась с женщиной, которая на днях приходила к соседке. Кажется,
она говорила, что доводится Лене теткой.
— Здравствуйте, — сказала она. — Ленка не
появлялась?
— Я ее не видела.
— Куда же она делась? А вдруг в больницу попала?
Машиной сшибло? И где ее искать? С ума сойдешь. — Женщина вошла в подъезд,
а я со своими коробками устремилась к помойке. На обратном пути я догнала ее на
площадке между вторым и третьим этажами. — Астма у меня, — пояснила
она, опираясь на перила.
— Вам помочь? — предложила я, ощущая некоторую
неловкость.
— Дойду.
Хлопнув дверью, я прошлась по квартире, высматривая, нет ли
еще чего-нибудь такого, что следует выбросить. Убедившись, что очередной поход
отменяется, я сняла кроссовки, сбросила куртку и тут услышала душераздирающий
крик. На меня вроде бы столбняк напал, я стояла, привалившись к стене. Сердце
билось где-то возле горла. Потом, точно опомнившись, я выскочила на лестничную
клетку.
Дверь в соседнюю квартиру, где жила неведомая мне Лена, была
приоткрыта. Крик несомненно доносился оттуда. Со второго этажа торопливо
поднимались соседи, женщина и мужчина.
— Что случилось? — спросила женщина. Я испуганно
пожала плечами. В квартиру мы вошли все вместе. Прямо на полу возле кухни
сидела Ленина тетка, закрыв глаза и прижимая руку к груди. Услышав шум, она
повернулась к нам и с трудом вымолвила, кивнув на дверь ванной:
— Там…
Мужчина распахнул дверь, и у всех разом вырвался сдавленный
стон. Ванная была заполнена водой какого-то грязно-коричневого цвета, над ней
нелепо торчала голова девушки со спутанными волосами и совершенно серым лицом.
Глаза закрыты, рот разинут в жутком оскале. На плиточном полу с желтыми и
серыми квадратами лежал кухонный нож, огромный и заляпанный кровью. Стены
вокруг качнулись, потом быстро-быстро завертелись перед моими глазами.
— Закрой дверь, — крикнул кто-то. Дверь в ванную в
самом деле закрыли, а я смогла отдышаться. Через пятнадцать минут приехали
вызванные соседом “Скорая” и милиция. “Скорая” предназначалась Лениной тетке,
сама Лена была мертва к этому моменту уже несколько дней.
Я с трудом добралась до своего дивана, отказавшись от
медицинской помощи, и вскоре пожалела об этом. Голову точно стянуло стальным
обручем. Услышав шум в подъезде, заставила себя подняться и вышла из квартиры.
На лестничной клетке толпились жильцы. Молоденький милиционер в лихо
заломленной набок фуражке пытался уговорить граждан разойтись. Его никто не
слушал. Заметив меня, парень посуровел и сказал:
— Никуда не отлучайтесь, с вами хотят поговорить.
Соседи, вместе со мной обнаружившие труп, все еще находились
в квартире убитой. Тетку Лены увезла “Скорая”. Я слово в слово повторила то,
что до меня рассказала женщина, которую звали Анна Семеновна. Потом подписала
какую-то бумагу, прочитав ее, но так и не уразумев, что там написано, и
вернулась к себе. Головная боль не проходила. Я легла, завернулась в плед и
попробовала уснуть. Увиденное недавно стояло перед глазами, я ни о чем не могла
думать, и сон не шел. Где-то через час шум на лестничной клетке стих, и
привычную тишину время от времени нарушали лишь хлопки подъездной двери.
Зазвонил телефон, я не хотела снимать трубку, но потом
подумала, что это могут быть из милиции, и протянула руку. Звонила Ольга.
— Чем занимаешься? — спросила она весело.
— Давала показания. Умерла моя соседка, Лена, из
тридцать первой квартиры. Мы нашли ее в ванной.
— Кто это мы? — растерялась Ольга. — И что
она делала в ванной?
— Не знаю. Пришла ее тетка. Я услышала крик. Мы вошли в
квартиру, а Лена лежала в ванной…
— У тебя что, истерика? — всполошилась
Ольга. — Я сейчас приеду. — А я поняла, что не в состоянии находиться
одна в квартире, торопливо оделась и вышла на улицу. Ольга приехала на такси, я
встретила ее возле арки.
— О господи, — пробормотала она. — Ты себя в
зеркале видела? Краше в гроб кладут. Поехали ко мне. Я звонила Славику, он
разузнает, в чем тут дело… Славик объявился ближе к вечеру, заскочил домой
перекусить, посмотрел на меня и покачал головой.
— Лучше б ты эту квартиру не покупала. Просто невезение
какое-то…
— Что с девушкой? — перебила мужа Ольга.
— С этой Леной? Типичный случай самоубийства. Девица
влезла в ванную и вскрыла вены на руках и ногах. Наверняка из-за большой любви,
а может, из-за общего невезения. По мнению родной тетки, с головой у нее не в
порядке, а осенью, как и весной, у психов обострение. Листья падают, жизнь
уходит, ждать от нее нечего, и единственный выход — кромсать вены. Одно
настораживает, — вдруг посерьезнел Слава. — Девушка Лена пролежала
там несколько дней, точнее, со среды. А еще точнее будет известно после
вскрытия. — Мы с Ольгой переглянулись.
— Лена покончила с собой в день, когда убили
Акимова? — пролепетала я.
— Похоже на то. Сразу появляется желание как-то связать
эти два происшествия. Скажу откровенно, у некоторых оно уже появилось.
— Каким образом связать? — нахмурилась
Ольга. — Лена дважды пырнула ножом Акимова, затем с перепугу вскрыла себе
вены?
— А почему нет? — немного обидевшись на Ольгин
язвительный тон, пожал плечами Славик. — Я знаю случаи и позатейливее.
Пацан завалил экзамен, вернулся домой, поджег квартиру, чтоб, значит, родители
не очень из-за двойки переживали. Могу еще предложить несколько историй на
выбор. Полный бред, но люди иногда склонны совершать идиотские поступки.
— Зачем ей убивать Акимова? — вздохнула я.
— А как вам такая версия: девчонка видела убийцу
Акимова, и в ней созрело желание вскрыть себе вены. Или не созрело.
— Ты хочешь сказать, что это могло быть убийство?
— Я ничего не хочу сказать. Без меня есть умные головы,
которые во всем этом разберутся. Слушай, Алка, может, тебе у нас пожить? У тебя
не подъезд, а какое-то отделение морга.
— Как ты можешь? — всплеснула руками Ольга.
