Кэрри удивленно распахнула милые шоколадные глаза:
– Правда? На свадьбе в Сиднее?
– Да. Твоя коллега по работе Клео Марш выходила замуж за одного из моих приятелей.
– Господи, я помню Клео. Она была такая веселая. Любила вечеринки. И вышла за животновода?
Макс кивнул.
– У Гранта животноводческая ферма, но он изучал медицину и теперь работает сельским врачом в Лонгриче. Он познакомился с Клео, когда они оба отдыхали на Каймановых островах.
– Как романтично.
– Очень, – тихо согласился он.
– Мне… мне хочется… – начала Кэрри, покусывая большой палец. И, помолчав немного, продолжила: – Вспомнить, как мы познакомились.
Ее слова подействовали на него как настоящий взрыв. Может быть, ему стоит просто рассказать правду и больше к этому не возвращаться?
– Как это произошло, Макс? Мы встретились взглядами в переполненной гостями комнате? Или ты начал за мной ухаживать? – Кэрри посмотрела на обкусанный ноготь. – Я с тобой флиртовала?
Макс не сдержался и стал вспоминать ту удивительную ночь. Сверкающая гавань и взгляд Кэрри, от которого у него зашлось сердце. Ее сияющие темные глаза и улыбка, электрический ток, пробежавший между ними во время первого танца.
И он тихо проговорил:
– Думаю, мы вполне можем признать правдой все, что ты перечислила.
– Ого! – сказала она, но радости в ее восклицании не наблюдалось.
Она тяжело вздохнула, отбросила волосы назад и откинулась на спинку сиденья, скрестив руки на груди и закрыв глаза, словно даже этот кусочек информации ей было трудно осознать.
Кэрри захотелось спать. Она просто мечтала, чтобы эти несколько часов – это утомительное путешествие по бесконечным просторам в больницу Таунсвилля на обследование – завершились, и все закончилось. Желание сопровождалось мечтой о чудесном лекарстве, которое прочистит мозг, вернет память, и она вновь станет нормальной.
А готова ли она вернуться к реальности?
Готова ли проснуться и вспомнить каждую деталь своей семейной жизни в буше?
Он снова бросила взгляд на Макса. Пришлось признать, что ей не к чему придраться во внешности мужа. Да, у него явно простоватый вид, но она не могла не отметить его сильные мускулы и пронзительно-синие глаза.
Как бы ей хотелось вспомнить об их встрече на свадьбе Клео. А заодно и их собственную свадьбу. Кэрри снова посмотрела на левую руку и легкий след от кольца на безымянном пальце. Подумала, стоит ли спрашивать о кольце и почему она его не носит, но она не была уверена, что готова услышать его ответ.
Конечно, причина могла бы быть самой простой – она сняла его из практических соображений, чтобы не поцарапать, однако ответ мог бы оказаться более сложным и неприятным, и в настоящий момент Кэрри не уверена, что сможет справиться с неудобной правдой. Так что, как бы ни было любопытно услышать ответ Макса, она решила, что будет разумнее тщательнее обдумывать вопросы. Лучше вернуться к прошлому. К их первой встрече.
– Ты был в смокинге? – спросила она. – В тот вечер, когда мы познакомились?
Макс выглядел удивленным и будто слегка повеселевшим.
– Думаю, да. – Он немного подумал. – Да, конечно в смокинге. Это же вечерний свадебный прием. Официальный.
– А в чем была я? – Ей стало интересно, вспомнит ли она свое платье. – Какого цвета было у меня платье?
Он бросил на нее взгляд.
– Женский мозг никогда не перестанет меня удивлять.
– Почему?
– Из всех вопросов, которые ты могла бы мне задать, и все, что хотела бы узнать, – в чем ты была три года назад?
Она прищурилась и почти игриво посмотрела на него.
– Так ты не помнишь, да?
– Конечно, помню.
– Тогда скажи.
– Ты была в платье медного цвета, с большим вырезом на спине. И оно очень подходило к твоим медно-рыжим волосам.
Кэрри улыбнулась. Она не помнила того платья, но это похоже на то, что она могла бы выбрать, ей всегда нравилось подбирать одежду под цвет волос.
Внезапно приободрившись, она спросила:
– А мы спали с тобой в ту первую ночь?
К ее удивлению, она заметила, как у него дернулась мышца на шее, и он надолго задумался, прежде чем ответил вопросом на вопрос:
– А как ты думаешь?
Кэрри покраснела, пойманная в ловушку собственным вопросом. Насколько она помнила, у нее не было привычки прыгать в постель к мужчине на первом свидании. К тому же она не могла вспомнить, чтобы когда-либо встречалась с кем-либо настолько сексуальным, как Макс.
– Ну, – осторожно начала она, – если мы все-таки поженились, могу предположить, что между нами могла пробежать сильная искра.
Макс не отводил глаз от дороги, только еще сильнее сжал руль и сильно покраснел.
– Ну да, – тихо подтвердил он. – Искра была.
Что-то в его голосе, то ли урчание, то ли угроза, вызвало в воображении Кэрри дикие картины. Она вдруг представила, как Макс срывает смокинг, стягивает бабочку, потом снимает с нее обтягивающее медное платье. Она увидела, как он наклоняется и прикасается губами к ее обнаженному плечу, берет ее груди руками и…
О, ради бога. Она хорошо знал, что это не воспоминания. Это чистой воды фантазия. Но эта фантазия была полна картин, от которых у нее запылала кожа и загорелся огонь внутри.
Притихшая от удивления, что ее тело среагировало подобным образом, она снова откинулась на спинку сиденья, сложила руки на груди и скрестила ноги. Пора заканчивать с вопросами. С этим мужчиной любые разговоры весьма опасны.
Обследование наконец закончилось. Кэрри разговаривала с врачом из Таунсвилля. Что касалось повреждений головы, они оказались не опасными, и ее уверили, что память обязательно вернется, хотя доктор не мог знать наверняка, когда это случится. А пока Кэрри нужно следовать обычным предписаниям.
Ей не следовало оставаться одной в течение двадцати четырех часов, она должна отдыхать и избегать стрессовых ситуаций. Ни в коем случае никакого алкоголя и не прописанных врачом препаратов, больше никаких поездок на лошади, по крайней мере, в течение трех недель, по прошествии которых ей нужно явиться на повторный прием.
– Я уверен, что ваша память к тому времени уже восстановится, – доверительно сообщил доктор, когда они выходили от него.
Это хорошая новость, настолько хорошая, насколько вообще можно ожидать, и Кэрри должна быть благодарна этому. В какой-то степени она и была благодарна, поскольку могла надеяться на полное выздоровление, и у нее есть муж, который, казалось, желал помочь ей всеми возможными способами.
Но потеря памяти ощущалась как огромная, невидимая сила, вставшая между ней и Максом. Она постоянно ощущала рядом его физическое, явно мужское присутствие, но совсем не знала его. Он все знал о ней, а она не знала о нем ничего. Совсем.
