Однако люди брата Цао схватили Лю Юэцзиня не на вокзале. Синемордый перебрал в уме множество самых разных вариантов, но, как и Хань Шэнли, до вокзала не додумался. Зато он додумался проверить место, о котором не знал Хань Шэнли – старое логово банды из Ганьсу. И здесь его мысли совпали с мыслями Лю Юэцзиня. Именно в том месте ограбили Синемордого. Когда Синемордый направился туда, чтобы отомстить, то следивший за ним Лю Юэцзинь тоже узнал про это место. Однако банда уже давно сменила свое логово. Сам Синемордый наткнулся на них уже не в восточном пригороде, а в районе Шицзиншань. Но Лю Юэцзинь об этом не знал. Зато Синемордый догадался, что если Лю Юэцзинь захочет найти свою сумку, то двинется на поиски той самой банды, а для этого сунется в их старое логово в восточном пригороде. Когда Синемордый поделился своими соображениями с братом Цао, тот сразу отрядил туда лысого Цуя вместе с помощниками. Тот переулок был прекрасно знаком лысому Цую. Ведь несколько дней тому назад именно там он поймал Синемордого и заставил его переодеться официантом, чтобы обворовать особняк в «Бетховене». Синемордый действительно разгадал намерения Лю Юэцзиня. В час ночи Лю Юэцзинь тайком отправился в то самое место. Свернув в одном переулке, он дошел до конца другого, где находилась небольшая хибарка. Однако, заметив на ее дверях навесной замок, Лю Юэцзинь несколько приуныл. Тем не менее отступать он не собирался, а вместо этого решил устроить засаду. Не успел он выбрать подходящее место, как его прямо там же накрыл лысый Цуй со своими ребятами. Лю Юэцзиня застигли врасплох. Не предполагая, что его схватили из-за флешки, он пытался возмущаться, что те вмешались в его планы. Однако, заметив, что объясняться с ним не собираются, он перестал сопротивляться. Когда же его доставили в утиную лавку и брат Цао объяснил, что им нужна флешка, Лю Юэцзинь понял, что круг людей, которым она понадобилась, успел расшириться. Брат Цао действовал не наобум, а был достаточно подкован: он не спеша рассказал Лю Юэцзиню, что сумка, которую он подобрал, была украдена из особняка в комплексе «Бетховен». Этот комплекс находится на его территории, и Ян Чжи, укравший эту сумку, исполнял его приказ. Поэтому сейчас брат Цао просил Лю Юэцзиня вернуть ему сумку как законному владельцу. Он также пояснил, что сама сумка ему не нужна, его интересует лишь флешка, что находилась внутри. Если Лю Юэцзинь ее отдаст, они тихо-мирно разойдутся. Услышав такие речи от брата Цао, Лю Юэцзинь сразу сообразил, что тот не видел, что было на флешке, он охотился за ней сугубо ради денег. Помимо того, что флешка стоит целое состояние, он и знать не знал, что за нее можно поплатиться жизнью. Похоже, она уже превратилась в настоящую бомбу. Но было бы странно, если бы Лю Юэцзинь стал объяснять брату Цао все эти тонкости, говорить о собственных горестях ему тоже не хотелось. Да и вообще, если он не отдаст эту флешку, брату Цао будет от этого только лучше, иначе тот, можно сказать, тоже окажется привязанным к этой бомбе. Разумеется, Лю Юэцзиня не волновала судьба брата Цао, но отдай он сейчас ему флешку, и взрывная волна непременно накроет и его самого. Таким образом, намечался уже третий виток развития событий. При таком раскладе Лю Юэцзинь предпочел притвориться дурачком, поэтому, как и в случае с Синемордым, он сказал, что никакой сумки не подбирал и даже в глаза не видел флешки, о которой ему толковал брат Цао. Но если Синемордый ему в свое время поверил, то брат Цао верить отказывался. Он посоветовал Лю Юэцзиню подумать еще, дабы не нарушать добрую атмосферу. Лю Юэцзинь стал горячо доказывать, что, попадись ему эта сумка с флешкой, он бы уже давно ее отдал, зная, как много людей ее ищут. На кой она ему сдалась, обычному повару? Брат Цао на это лишь вздохнул, заложил руки за спину и, развернувшись, вышел из лавки. Едва он это сделал, как лысый Цуй и его ребята подвесили Лю Юэцзиня к балке и стали избивать. И кто же из них старался больше всех? Хань Шэнли. Он выкладывался по полной вовсе не потому, что Лю Юэцзинь все еще не вернул ему долг и не потому, что ему пришлось зря потратить время на поиски в «Парикмахерской Маньли» и в Вэйгунцуне у Лао Гао. Хань Шэнли было невыносима мысль, что, вопреки его ожиданиям, Лю Юэцзинь никуда из Пекина не уехал. Также Хань Шэнли очень мучило то, что Лю Юэцзиня поймал не он, а Синемордый. Из-за этого Лю Юэцзиня он провалил свое первое дело, которое доверил ему брат Цао, а это означало, что брат Цао только зря возместил синьцзянцам его долг. И хотя брат Цао ничего подобного ему не высказывал, сам Хань Шэнли по этому поводу очень переживал. Пиная и награждая пощечинами Лю Юэцзиня, Хань Шэнли не только срывал на нем злость, но и, можно сказать, искупал свою вину перед братом Цао. Такое рвение со стороны Хань Шэнли удивило не только Лю Юэцзиня, но и других, ведь все знали, что раньше Хань Шэнли и Лю Юэцзинь были хорошими друзьями. Лысый Цуй по этому поводу заметил: «Да этот зверюга уже и своих не признает». Лю Юэцзиню уже в кровь разбили нос, но он по-прежнему утверждал, что никакой сумки и флешки не брал. Лысый Цуй, думая, что он просто упрямится, дал команду продолжить пытку. Хань Шэнли вошел в раж и, схватив доску, ринулся было на Лю Юэцзиня, но в эту самую минуту в лавку медленно вошел брат Цао и всех остановил. Брат Цао еще не оправился от простуды, глаза его по-прежнему слезились, сквозь слезы он внимательно посмотрел на Лю Юэцзиня. Тот, решив, что брат Цао тоже собирается его ударить, инстинктивно сжался. Но вместо того чтобы ударить, брат Цао лишь похлопал его по лицу и сказал:
– Повисишь тут ночку, если к утру не расколешься, я тебе поверю. – Промокнув глаза салфеткой, он обратился ко всем остальным: – Уже поздно, всем пора на отдых. – Тут же он обратился к Крепышу: – А ты останешься за ним присматривать.
Все один за другим стали послушно расходиться по домам. Как ни хотелось Крепышу последовать их примеру, но ослушаться брата Цао он не мог. Свое недовольство он выместил на Лю Юэцзине: взял со стола хозяйственную тряпку и засунул тому в рот.
Глава 30. Крепыш
Лю Юэцзинь потерял сознание. За всю свою жизнь он терял сознание четыре раза. Первый раз это случилось в 1960 году, когда ему было два года. Тогда весь Китай страдал от голода, и в деревнях погибло очень много народу. Дядя Лю Юэцзиня был вором и воровал в полях овощи; именно благодаря дяде Лю Юэцзинь и не помер. Но своровать много не получалось, к тому же за полями присматривали, да и дядя не каждый день ходил промышлять. И вот в один из таких дней у Лю Юэцзиня случился голодный обморок. Во второй раз Лю Юэцзинь лишился чувств после того, как застукал свою жену Хуан Сяоцин в постели с суррогатчиком Ли Гэншэном, который вдобавок его избил. В тот раз Лю Юэцзинь находился в состоянии аффекта и, возвратившись домой, лишился чувств, это был эмоциональный обморок. Еще один раз он отключился несколько дней назад, когда его разыскал Синемордый и сообщил, что сумку, которую он украл у Лю Юэцзиня, повторно украла банда из Ганьсу. Это был обморок из-за стресса. Последний обморок Лю Юэцзиня в утиной лавке отличался от всех остальных – это был обморок из-за побоев. Даже не из-за побоев, а из-за того, что Лю Юэцзиня подвесили к стальной балке, тянувшейся вдоль потолка; его ноги не касались пола, в результате чего кровоток замедлился, и Лю Юэцзинь стал белым, как полотно и уже еле дышал. С другой стороны, Лю Юэцзинь отключился даже не из-за того, что его подвесили, а из-за того, что ему стало дурно. Боясь, что Лю Юэцзинь начнет кричать, Крепыш засунул ему в рот тряпку, причем в самую глотку. Об эту тряпку день-деньской вытирали ножи после убоя уток, поэтому от нее исходила такая жуткая вонь, что едва ее засунули в рот Лю Юэцзиня, как тот сразу отключился. Но он не умер, а увидел сон. Во сне он возвратился лет на десять с лишним назад, когда он еще не развелся с Хуан Сяоцин. Держа за руку пяти-шестилетнего Лю Пэнцзюя, они вместе ходили по какому-то рынку. В толпе их сын неожиданно потерялся. Вслед за сыном пропала и жена Лю Юэцзиня. Он решил было ринуться на их поиски, но ноги его приросли к земле. Тогда он стал кричать, но изо рта не выходило ни единого звука. Лю Юэцзинь в ужасе очнулся и не сразу понял, где он. Постепенно опознав утиную лавку брата Цао, он вспомнил как тут оказался и окончательно осознал, в какую передрягу попал. В лавке горел свет, Крепыш, расположившийся в плетеном кресле брата Цао, уже заснул, было слышно, как он сопит. Рядом с Лю Юэцзинем висела птичья клетка, в которой сидела хохлатая майна. Эта птица принадлежала брату Цао, и умела она говорить лишь три фразы. Поскольку в свое время уши ей залепили воском, внешних звуков она не слышала, а потому режим сна соблюдала с точностью до наоборот: днем спала, а ночью бодрствовала. Эта птичка проснулась еще до того, как очнулся Лю Юэцзинь, и стала прыгать по клетке. Напрыгавшись, она высунула из прутьев голову и принялась внимательно разглядывать Лю Юэцзиня. Когда же он очнулся, она его тотчас поприветствовала: «С Новым годом!», чем изрядно его напугала. Но сейчас ему было не до птицы. Напрягшись изо всех сил, Лю Юэцзинь стал отчаянно издавать гортанные звуки, пока не разбудил Крепыша. Тот подошел и вынул кляп. Лю Юэцзинь, задыхаясь, попросил:
