– Ха! – каркнула она вдруг.
Стянула с его левой ноги ботинок. Сунула внутрь ладонь, будто нащупывала вылезший из подмётки гвоздь. Вращала рукой, и вращала высунутым языком. По языку можно было понять, что и в каком месте ботинка делает её рука.
– Ха! – каркнула ещё раз.
Выдернула из ботинка стельку, поковыряла ногтями, разделила на два слоя. В стельке обнаружилась сложенная в несколько раз бумажка.
– Ну вот! Что же вы сразу не сказали? А, ну да, я и спросить не успела, такие вы шустрые гномики. Что тут у нас? Ага, адрес. Ну, крёстная, ну, мышь летучая облезлая, всё вынюхала.
На этом слове Клавдия понюхала бумажку из ботинка. Сморщилась, потрясла бумажкой в воздухе, как будто проветривая, держа её двумя пальцами, сложила, спрятала куда-то под пальто.
– Ну, вот и славно, вот и славно, – Клавдия погладила то место, где под чёрным драпом пряталась бумажка. – С этими дикарями, – он пнула чью-то ногу, – разговаривать бесполезно. А тебе, не фея, скажу. Чтобы ты поняла, во что ввязалась, и в другой раз думала перед тем, как плясать под дудку дуры крёстной.
«Какая дудка, какие пляски? – подумала Янка. – Точно она не в себе. Сама дура».
Клавдия подняла Янку и прислонила к стенке, стоя.
– К вам переселяться я не хочу. Раздумала. Мерзкий городишко. Шум, пыль, толкотня. Людишек – как мух на навозе. Голова у меня от вас болит. А вот вещи у вас хорошие. Очень хорошие. Эти дикари, – Клавдия кивнула на валяющихся на полу гномов, – такие делать не умеют, и никогда не научатся. Руки у них кривые. Им бы только морковку из грядки выдернуть, да на рыбалку потопать. – Клавдия не по-королевски сплюнула. – Ничего, ничего, я и там налажу жизнь, достойную фей. Да не этих лесных, они гномов ещё хуже. А фей цивилизованных, фей, знающих, что такое квартира со всеми удобствами. Нам чего не хватает для нормальной жизни?
Клавдия наклонилась к Янке. Янка попыталась отвернуть голову, и немного у неё получилось.
– Нам не хватает нормальных вещей. А у вас их сколько хочешь. Вот так.
Клавдия отряхнула руки.
– На этом я вас оставляю. Полежите пока, отдохните, я за вами кого-нибудь пришлю.
* * *
Янка и те из гномов, чья голова смотрела в нужную сторону, проводили её глазами. И все проводили ушами: послушали, как Клавдия что-то с грохотом привалила снаружи к двери. Минут десять их попытки заговорить заканчивались мычанием. Проходившие мимо подвальных окон люди могли подумать, что здесь заперто стадо коров. Наконец, их губы почти разморозились.
– О а уака?
– О?
– Что за бумажка? Профессор, что она у тебя вытащила? Из ботинка? – смогла спросить Янка.
Профессор лежал на полу вниз лицом, в рот ему набились грязь и песок.
– Тьфу, тьфу! Крёстная мне дала. Для тебя. Сказала, адрес. Не знаю, что это такое.
– Адрес, это название улицы и номер дома. И квартиры.
– Это зачем?
– Чтобы знать, кто, где живёт.
– А-а. У нас адресов нет. Мы у нас и так знаем, кто и где живёт. А вы что, запомнить не можете?
Янка только вздохнула:
– Что за адрес?
– Ну, ты же слышала, Клавдия отсюда вещи таскает. Ну и значит, у неё кто-то здесь есть, какие-то помощники. Крёстная сказала, дать тебе адрес, и с ним ты их найдёшь. Теперь всё, ничего не выйдет.
– Нет, подожди, нашла бы я их по адресу, этих помощников, и что? Чтобы я, по-вашему, сделала?
– Не знаю, что-нибудь придумала бы.
Опять что-нибудь придумала! Янка всплеснула бы руками, но руки пока плохо двигались.
– Ну, что бы я придумала? Милицию вызвала? Дяденька милиционер, мы тут нашли тайных помощников фейской королевы, бывшей, конечно, но очень-очень злобной. Так, что ли?
– А кто такой милиционер? – смог сказать Толстый.
– Фей такой. С волшебной палочкой.
– Да ну, не знаю я. – Профессор пытался встать. – Крёстная сказала – ты поможешь.
– Понимаешь, Янка, – Белочка, наконец, размяла губы, – фея-крёстная решила, раз ты в фейской квартире с королевой справилась почти одна, здесь тоже сможешь. Даже проще. Это же твой мир.
– Ага. Мой.
Янке, конечно, польстило доверие феи-крёстной. Но, кажется, она поняла, в чём та ошиблась. В фейской квартире Янка была такой же феей, как все. Только с опытом московской жизни. А в Москве она – ребёнок. И гномы тоже дети. Да ещё невидимые.
– А что вы таскались с этим адресом? Сразу почему не рассказали?
Янка провела по лицу рукой. О! Рука уже шевелится.
– Да мы рассказывали, но как-то отвлекались, – попытался оправдаться Малыш, лежавший на Толстом почти вниз головой.
– Отвлекались вы, ага, – разозлилась Янка. – Меньше надо было мультики смотреть и игрушки мои разбрасывать.
– Так мы же не думали, что королева уже здесь, – прокряхтел из-под Малыша Толстый. – И мы вообще вчера только это, как его… Ну, появились.
– Появились, не запылись. Тоже мне, черепашки-ниндзя. Ниндзя из вас как боксёр из хомяка. Зато медленные, как черепашки.
– Эй, зачем такими словами ругаешься!
Толстому удалось встать. Малыш скатился с него с глухим стуком головы об пол.
– Какими хочу, такими ругаюсь. Ты бы, Толстый, меньше с машинками моими игрался, больше думал, как нам отсюда выбираться.
– Так я… Это…
Толстый хотел сказать, что, когда он игрался с машинками, выбираться ещё было неоткуда, но решил промолчать. Набрался опыта, общаясь с Белочкой.
Янке удалось оторваться от стены и шагнуть вперёд, не упав.
– И вот это, это что было? Почему мы как пингвины заморозились?
– Не знаю. – Профессор сел на корточки, упираясь рукой в пол. – Феи могут немного колдовать. У тебя же у самой волшебная палочка была. Но чтобы так сильно… Так разве что фея-крёстная могла. А Клавдия… Не знаю. Может, здесь у кого-то научилась.
– Не знаешь… А что ты вообще знаешь? А ещё профессор…
Янка злилась.
– А что такое?
Профессор не знал человеческого значения своего имени.
– Да ничего, молчи уже. Эй! Эй!
Янка доковыляла до окна и замолотила в стекло.
– Идите, помогайте, что застыли как статуи? Малыш, давай сюда!
– То есть как, что застыли? – возмутился Малыш. – Ты сама знаешь, почему мы застыли. И почему ты на нас орёшь, а на Белку нет?
С помощью двух подзатыльников с двух сторон, от Белочки и от Янки, Малыш узнал всё, что ему нужно знать на тот момент о женской солидарности.
Больше часа они в десять рук молотили по стёклам, сделав их светлее в два раза: вытерли грязь изнутри. Когда решили, что ночевать придётся в подвале, а Белочка с Янкой пообещали приготовить на ужин по кусочку от Толстого, Профессора и Малыша, дверь открыл дворник Наиль.
