Старушка заперла дверь, со скрипом трижды повернув в замочной скважине огромный ключ. Таких сейчас не делают.
– Здравствуйте ещё раз, деточки!
Она принялась снимать платок. Его кончики, связанные узлом сзади на шее, не поддавались, она возилась, тихо ругаясь. Наконец, узел развязался. Старушка сматывала платок с головы как сматывают бинт с порезанного пальца. Один оборот, другой, четвёртый. Платок, взмахнув углами, чёрной вороной опустился на пол.
– Узнаете?
Голос старушки перестал скрипеть.
– Нет? Ха-ха-ха! – совсем не весело расхохоталась она. – Не узнаете, значит? Не удивительно, я бы сама себя не узнала. Здесь я старуха! – стукнула она палкой о пол, раскрошив скрипнувший камешек. – Чёртов переход между мирами, никогда не угадаешь, что получится. Ну, ничего, на обратном пути это исправится. Держите, это вам освежит память.
Она порылась в кармане пальто и кинула в их сторону что-то блеснувшее жёлтым в одиноком солнечном луче. Поймал Малыш.
– Это деньга!
– Монета, – автоматически поправила Янка.
– Монета, – не стал спорить Малыш.
– Как у вас. У Белки в мешочке такая же.
– Ну что, похожа?
Старуха повернулась к ним боком.
– Сумасшедшая, – шёпотом прокомментировал Профессор, – она думает, что она плоская и круглая.
– Идиот! – услышала его старуха. – Посмотрите на мой профиль.
Гномы честно вытаращились.
– Ну? – нетерпеливо спросила пенсионерка, скосив глаза. – Похожа?
Белочка решила, что врать в данном случае бесполезно.
– Нет, тётенька, вы на монетку не похожи.
– Кретины! Это не я похожа на монету, а монета на меня.
– Точно, сумасшедшая, – согласился с Профессором Толстый, – ей кажется, что монета одета в чёрное пальто.
– Вот!
Старуха резко шагнула к ним, выхватила из рук Малыша жёлтый кругляшек, и, взяв за ребро, разместила рядом со своим носом.
– Смотрите сюда, – она потыкала пальцем в монету, – и сюда, – потыкала себе в щёку.
Малыш скривил рот. А Янка догадалась. У неё заныло сердце. От того, что она вляпалась в такую неприятность в своём собственном подъезде, рядом со своей собственной квартирой, сделалось особенно противно.
– Да что ей надо? – шёпотом возмущался Толстый. – Фокусы, что ли, будет сейчас показывать?
– Это королева, – шепнула Янка.
– Чего?
– Королева. Клавдия. На монете отчеканен её портрет. В профиль. Вы же мне сами показывали.
Старуха снова расхохоталась, уже веселее:
– Наконец-то! Хоть в ком-то из вас есть чайная ложка мозгов. Здравствуй в третий раз, не фея Яна! – Клавдия издевательски поклонилась. – Как видишь, я попала в твой мир. Ты сделала всё, чтобы мне помешать, а я всё равно здесь!
Она гордо задрала подбородок:
– Ты не забыла, как вы с Марком меня заманили в ловушку на окне? Не забыла, как я вылетела на улицу, а вы захлопнули форточку?
– Это Марк захлопывал, – неслышно сказала Янка.
– А я помню всё!
Клавдия топнула ногой:
– Я никогда не забуду, каково это – биться в стекло, как муха! Ожидая, что первая же птица, как муху, тебя склюёт. И теперь! Теперь, когда я стала налаживать жизнь на новом месте! – Клавдия трясла пальцем перед носом Янки. – Теперь, когда я, заметь, оставила мысль о переселении моих подданных в твой мир, ты опять лезешь мне поперёк?
– Да что я сделала-то? – искренне удивилась Янка.
– И нету у вас подданных, давно уже, – добавила Белочка.
– Ну, подданные дело наживное, – уже спокойным голосом возразила бывшая королева. – И не то, чтобы совсем их нет. Ха!
Она тронула голову, будто поправляя сползшую на бок корону. Янка вспомнила, что Клавдия часто поправляла корону в фейской квартире таким же движением.
– Вы, если не ошибаюсь, гномы. Белочка, Малыш, Толстый, и как тебя?
– Профессор, – буркнул Профессор.
– Да-да. Ну а теперь давайте побеседуем, деточки. Я правильно говорю, так в твоём мире называют детей? – обратилась она к Янке.
Янка пожала плечами. Учить Клавдию русскому языку она не собиралась.
– Располагаться здесь особо не на чем, но мы свои феи, не чужие, чего нам стесняться, и на полу как-нибудь посидите, – противно улыбнулась королева.
Именно так подумала о ней Янка, как о королеве – к тому, что Клавдия королева бывшая, она ещё не привыкла.
– А где ателье? – спросила она.
– Ателье? А там. Там, в нашем мире. А где ещё? Мы местами поменялись. Я сюда, они туда. Вот уж, верно, удивились те людишки, что здесь работали. Ничего, работа им и там найдётся. Они у меня наработаются. Наработаются…
Королева, взяв посох подмышку, жадно потёрла ладони.
– Послушайте, какая удачная мысль. Какая удачная своевременная мысль!
Клавдия, кажется, говорила сама с собой.
– Почему бы людишкам на меня не поработать? Хотя бы здесь, в этом ужасном городе?
Янка шепнула гномам:
– Вскакиваем и бежим. На раз, два, три. Вы её держите, я наружу, зову на помощь.
Гномы кивнули, сурово сжав губы. Наступал очередной последний бой с королевой.
– Раз, два, – считала Янка шёпотом, – три! – крикнула она.
Все вскочили, гномы бросились к Клавдии, Янка – к двери. Они бежали, бежали, бежали… Бежали всё медленнее и медленнее. Клавдия, перехватив посох посередине, крутила его, как пропеллер. Гномы и Янка застыли, как будто играли в «морская фигура, замри».
– Работает! Получилось! И здесь работает!
Клавдия подняла руки с зажатым в них посохом и потрясала им, запрокинув голову и хохоча.
* * *
Замерших беглецов Клавдия перетащила к стенке и там свалила. Они так и лежали в бегущих позах, как манекены с витрины.
– Муа! – поцеловала она посох. – Работает.
Провела ладонью по всей его длине, ощупывая каждый сучок.
– Я всегда говорила, что размер имеет значение. Вот это я понимаю, волшебная палочка! Ну что, смутьяны, – повернулась она к складированным гномам, – а теперь давайте посмотрим, что за гостинцы эта старая дура крёстная вам с собой собрала.
Янку, лежавшую сверху, она отложила в сторону. Легко.
«Ничего себе, какая сильная, а ещё пенсионерка, – подумала Янка. – Хотя нет, какая она пенсионерка. Она кто здесь, у меня, в Москве? Фея. Ну да, фея. А я тоже фея, между прочим, ыыыть!»
Янка попыталась распрямить согнутую в локте руку, но ничего не вышло. Двигались только глаза. Лёжа на боку, Янка наблюдала, как Клавдия обшаривает гномов. С шеи Белочки сорвала мешочек с золотыми монетами. Позвенела возле уха, высыпала монеты себе в карман, мешочек бросила в угол. Из кармана Малыша извлекла что-то для себя непонятное, долго разглядывала, даже попробовала на зуб, уронила. Янка узнала фигурку из шоколадного яйца, у неё таких целая коробка. Янка хмыкнула. Хмыкать можно даже если губы не шевелятся. Малыш виновато, как показалось Янке, скосил на неё глаза. Клавдия запустила руку в карман Толстому. Рука погружалась всё глубже, выражение лица Клавдии становилось всё более сосредоточенным. Толстый издавал какие-то звуки. Смеялся, от щекотки, догадалась Янка. Вот Клавдия за что-то ухватилась, дёрнула. Посмотрела, сплюнула. Ухватилась она за носок Толстого, засунув руку в его дырявый карман по плечо. Вытерла ладонь о пальто. Принялась обхлопывать Профессора. Руки, грудь, перевернула на спину, ноги.
