— А я — домовенок, — представился Кузя. Эльфы снова запорхали вокруг. Они были от природы очень любопытны и набились домовенку за пазуху, в карманы, облепили сундучок, уселись на голову. А Кузя стоял и боялся пошевелиться — вдруг кого заденешь и обидишь.
Пострекотали так эльфы и разлетелись. Головы у них были маленькие и бестолковые, и они не могли долго интересоваться чем-то одним. Кузя посмотрел вслед и пошел за ними — вдруг эльфы его куда-нибудь да выведут. Только веселые эльфы летели быстро, а домовенок шел медленно и не успевал за ними. Да еще и сундучок, в котором волшебных историй заметно прибавилось, потяжелел и на плечи давил. И потерял Кузя из виду своих новых друзей, не слышит их веселый смех.
Догонял он, догонял, и вдруг слышит — кто-то тихонько плачет и на помощь зовет. Прибавил домовенок шагу — опять в этом несчастном лесу что-то случилось. И видит вдруг своих знакомых эльфов. Только половина из них в паутину попала. Запутались в липких нитях, ни рукой пошевелить не могут, ни крыльями взмахнуть. А остальные эльфы вьются вокруг, плачут, а помочь не могут — сами запутаться боятся.
А по паутине уже толстый и важный паук ползет, к жертвам своим подбирается, мохнатые лапки потирает, радуется: вот какой сытный мне обед попался!
У Кузи даже коленки подкосились — как он за бедных эльфов испугался. Но домовенок был не промах — и не такое в жизни видеть приходилось. Как подпрыгнет к пауку, как подскочит:
— А ну, — говорит, — мохнатый! Убирайся отсюда! А то я сейчас с тобой буду сражаться!
Не понял Кузю паук, не послушался. Самым сильным он считал себя в этом лесу, а к тому же с утра не завтракал. Не мог же он так запросто со своей добычей распрощаться, первого встречного послушать! Ползет себе дальше, челюстями клацает — эльфов пугает.
— Ах, так! — разозлился Кузька.
Сжал свои крепенькие кулачки, да как даст пауку по голове! Тот удивился, глаза вытаращил, подумал-подумал и обратно в кусты пополз, ворча по дороге. Конечно, обидно от такой вкуснятины отказываться!
Уполз злой паук. Уползти-то он уполз, а эльфы все равно в паутине запутались. Болтаются на нитках, несчастные такие, головы свои светлые повесили.
— Потерпите, братцы, я сейчас вас выручу! — подбодрил Кузя своих маленьких друзей и стал осторожно распутывать паутину.
Много времени пришлось ему повозиться — пальцы у него были не такие ловкие, как у бабки Насти. Та быстро бы распутала эту липкую нитку. Но Кузя только морщил нос и старался. И, наконец, распутал всех.
Вспорхнули сразу эльфы пестрой стайкой, засмеялись, зарадовались. Стали носиться над Кузиной головой, крылья свои разминать. А Кузя стоял и в ладоши от радости хлопал. Потому что домовые ничему так не радуются, как порядку. А порядок такой — то, чему даны крылья, должно летать.
Попорхали эльфы вокруг Кузьмы, попищали, и отделился от них один самый красивый — с белыми крыльями и в красном кафтане. Сел на цветок перед Кузей и улыбается ему ласково.
— Я, — говорит, — принц эльфов. За то, что ты спас меня и мой народ от смерти, назначаю тебя почетным эльфом. В честь такого праздника могу тебе подарить все, что ты захочешь — желай!!!
Кузя даже растерялся от такой доброты. Что значит быть почетным эльфом? И что бы такого у этого симпатичного принца попросить?
— Спасибо тебе, на добром слове! — отвесил домовенок земной поклон эльфу. — Только ничего мне от тебя не нужно. Расскажи ты мне лучше, как мне до дому добраться? По какой дорожке направить свои ножки?
И рассказал Кузя ему про речку Безымянку и про самый лучший домик на свете.
Удивился принц, задумался. Да и как не задуматься — таких чудных существ он еще в своей жизни не видел и не знал, где они водятся.
— Ничего я тебе, спаситель, подсказать не могу. Но могу дать тебе проводника до ближайшей речки — может, там твой дом? — сказал так и достал из-за пазухи маленького золотого светлячка.
Пошептал принц светлячку в уши незнакомые слова. Тот засиял еще сильнее, расправил свои крылышки и закружился над Кузиной головой.
«Ой! — подумал Кузька. — Так они меня сегодня совсем закружат!»
Поблагодарил он принца и распрощался с ним:
— Только впредь будьте аккуратнее — паук так и остался голодным и злющим. Сейчас новую сетку сплетет — кто вас тогда выручит?
Сказал так и пошел вслед за светлячком через густые папоротники.
Глава 8
Подземелье
Идет дальше Кузя, сочиняет песни да орехи щелкает, которые по дороге нашел. С папоротников ему на макушку роса капает, вдалеке кукушка кукует, впереди светлячок сверкает. А в лесу все темнее и темнее становится — вечер уже настал. Только домовенок подумал, что пора бы и на ночлег устраиваться, чтобы в темноте не блуждать, как ррраз! — и провалился в какую-то яму. Провалился, светлячок тревожно над ним кружится, крыльями трепещет, а помочь ничем не может.
Огляделся Кузя в яме, осмотрелся. Сухо здесь, уютно, дно мягким мхом выстлано.
— Ну, — сказал Кузя светлячку, — здесь и заночуем.
Положил под голову сундучок, укрылся листочком, светлячка в ухо положил и уснул крепким сном.
И снится Кузе чудесный сон. Будто плывет он на большом пироге по молочной реке, а вокруг зефир в шоколаде плавает. А берега — из чистого мармелада. Плывет, от пирога кусочки отламывает, молоком из речки прихлебывает. Сверху на него град из леденцов сыплется. Из речки русалки выныривают и у каждой в руке — по петушку на палочке. И видит Кузя — впереди показался пригорок, а на пригорке домик. А на крылечке сидят все его друзья и ему руками машут. Обрадовался домовенок — домой он приплыл! Стал грести к берегу глядь, а пирог-то он весь и съел! Упал Кузька в воду, барахтался, барахтался — и проснулся.
Проснулся и понял, что скучает он по дому — нет мочи. И пришло непутевому домовенку в голову, что лучше дома — нет места на свете. Что зря он скучал и зевал от тоски, когда со своими друзьями встречался, старый друг лучше новых двух.
— Ну, нагулялись, набаловались — пора и честь знать! — решил Кузя и в дорогу засобирался.
Засобирался и глядь — а он в яме! Посмотрел он на стенки — а они высокие да крутые никак не выбраться. Старался, карабкался — никак. Да еще и сундук все тяжелее и тяжелее с каждым разом становился — никак не поднять.
Сел домовенок на сундучок, пригорюнился.
— Что же теперь мне тут — век вековать? Стану теперь вместо домового — ямным? Не согласен я на это, не согласен! Кто меня будет тут пирогом угощать, я спрашиваю? Я без пирога жить отказываюсь! — возмутился Кузька и даже ногой притопнул.
Возмущайся не возмущайся, а из ямы выбираться надо. А как? Стал Кузя думать и по яме взад-вперед бегать. Бегал-бегал и видит — а в яме-то нора! Подошел Кузька бочком, подкрался аккуратненько. А вдруг оттуда кто выскочит да схватит за бок? Заглянул Кузя в нору — темно, хоть глаз коли.
