Мы не успели подняться на платформу, как услышали злорадный кассиршин голос:
– Чего ждете? Сегодня все электрички отменены! Скорые пойдут!
Про скорые она добавила с такой гордостью, будто сама же их и запустила, да не просто так, а чтобы нам насолить.
– Что же вы молчали?
– Что нам делать? – Наташкин отец с Нелиной матерью сказали это хором. Мой тоже включился со своим «Я отпросился до трех»… В общем, пока взрослые нападали на кассиршу, Наташка оттащила нас в сторону на военный совет.
– Я знала, что скоро тебя увижу, мажорка. Значит, сон в руку.
– А моей маме тоже снился сон… – начала Неля, но Наташка отмахнулась:
– Снилось мне сегодня, что нам отсюда не выбраться.
От Наташки это звучало не глупо, а страшно. Нет, я, конечно, сказала: «Ты же не веришь в мистику», – но получила подзатыльник и удовлетворилась ответом. Наташка наконец признала очевидное – уже хорошо.
– Мне снилась Танька. Сидела в яме под кустом, веселая такая. Я говорю: «Пошли в лагерь», а она: «Я вас и здесь подожду. Мне тут хорошо, и вы обязательно ко мне вернетесь». Я говорю: «Что ж здесь хорошего-то?» – а она: «Компания хорошая», – и пропала. Твоей, говори, что там снилось?
– Тоже Танька. – У Нели было виноватое лицо. – Только она говорила, чтобы мать забирала меня из больницы и увозила скорее.
Наташка хмыкнула:
– Путается в показаниях наша Татьяна.
– Только она еще… – Неля опасливо глянула на меня. – Говорила, что Катю с собой не надо брать ни в коем случае, она всех до беды доведет.
Я не обиделась и даже не удивилась. Девчонки-то жабами ночью не скакали, и отметин у них нет. Значит, еще не потеряны для общества. А я, выходит, уже того? Как отец говорил: «В услужении у какой-то нечистой силы?» Вот уж фиг! Мы с отцом отсюда уедем! Пешком уйдем! Ишь чего, «вернешься в яму»…
– Ладно, пойду. – Я встала со здоровенной спортивной сумки Наташкиного отца. – Все равно ж нам не по дороге: вам до города, нам только до деревни…
– Погоди! – Неля вцепилась в мой рукав. – Ты обиделась?
– Еще чего! Просто не хочу вас подставлять.
– Сядь, мажорка. – Наташка дернула меня за второй рукав. – Моему тоже кое-что приснилось. Послушай, еле выпытала… А вы думали, почему они так синхронно за нами прибежали?
Я села: и правда, было любопытно.
– Девочки! – Наташкин отец шел к нам. – Вставайте, идем на автобус. Катя, прощайся с папой, он с нами не поедет, его на работу вызвали.
Нелина мать еще топталась у кассы, поглядывая в мою сторону. Впечатлительная тетка, похоже. И, судя по всему, не зря. Отец подбежал ко мне, на ходу снимая рюкзак, и зашипел в ухо:
– Еще две студентки пропали! Надеюсь, эти сбежали домой. Сейчас приеду, по лагерю пробегусь и буду обрывать телефон их родителям. Ты уж прости! – Он покосился на девчонок (будто они не узнают!) и, ворча, побежал в свой лагерь.
Наташкин отец взвалил на одно плечо мой рюкзак, на другое – свою здоровенную сумку.
– Пошли. Следующий автобус через час, как раз успеем.
Мы с девчонками послушно потрусили за ним. Замыкала шествие Нелина мама.
Мы шли-шли, наверное, тысячу километров. Хотя это, конечно, из-за температуры мне так показалось. Поговорить при родителях не могли, а когда наконец сели в автобус, я уснула без задних ног: бессонная ночь дала о себе знать. Помню еще, что мне не приснилось ничего, и даже во сне я жутко радовалась этому факту.
Проснулась от Наташкиных пинков:
– Продирай глаза, мажорка! Мы соскучились без тебя.
Я продрала. Автобус никуда не ехал, а стоял себе у какого-то перелеска, почти пустой. Это ж сколько народу вышло?
– Я что, пропустила остановку? А чего не разбудили?
Наташка шевельнула плечом и кивнула на окна. Большая часть пассажиров расселась на травке. Кто-то перекусывал, кто-то играл в карты. Наташкин отец читал газету, Нелина мать вязала и, кажется, спрашивала, что пишут.
– Третий час уже стоим, – сообщила Наташка. – Давно бы уже дома были. Похоже, сон и правда в руку, автобус-то сломался! Водитель уже успел на попутке смотаться за какой-то запчастью. Только что-то у него все равно ничего не получается. И не получится. А, мажорка?
Неля дулась в соседнем ряду, как будто и правда я виновата, что мы не можем уехать. А может, так и есть. Я сказала Наташке:
– Если уж ты веришь, что это все из-за меня, мне остается только посыпать голову пеплом и уйти. Мы где? До ночи хоть дома буду?
– Да все деревенские ушли давно!
– Не горячись, мажорка, я пошутила! – хором сказали девчонки.
Надо же, как Неля меня боится! Больше, чем спорить с Наташкой. Вслух она меня, конечно, не гнала, но видно было, что только об этом и мечтает, чтобы я ушла. Что ж, бояться не грех.
Я высунулась из открытой двери автобуса, помахала родителям девчонок и стала оглядываться: где мы? А мы были не так далеко от деревни. Вон козырек магазина, а от него еще километров семь по дороге (наискосок – меньше). Было бы о чем говорить! Это девчонкам до города ехать и ехать…
– Ты что, правда уйти хочешь? – Наташка подошла. – Ты Нелю не слушай, она параноик. Не ходи никуда одна, эй!
– Да тут и правда недалеко. Засветло три раза туда-обратно сгоняю… – звучало, как будто я оправдываюсь, неизвестно за что. Тогда я вспомнила:
– Ты не дорассказала, что твоему отцу приснилось!
– Отцу приснилось, что есть такая девочка, которая ночью превращается в жабу. И что надо эту девочку отвезти к ней домой в деревню. Тогда она взобьет лапками масло, и мы все выкарабкаемся!
– Ты дуришь.
– Ага, – не стала отпираться Наташка. – Просто я не хочу, чтобы ты добиралась домой одна.
– А мама говорит, у нее глаз дурной, поэтому автобус и сломался, – прошептала Неля и втянула голову в плечи. Наташка ей даже не врезала.
Мне совсем не хотелось нервировать Нелю, да и до дома правда было недалеко. Еще полчаса я потратила на то, чтобы убедить Наташку и ее отца.
Сказав «До свидания» в сто первый раз, будто и правда их всех еще увижу, я нацепила рюкзак и пошла в сторону дома. Почти уже не боялась: белый день, идти чуть больше часа… Ну это если бы налегке. Рюкзак тянул к земле, и я припоминала каждую вещь поименно, мысленно прикидывая на вес и гадая, что ж там такого тяжелого. Этим рюкзаком я чувствовала на себе совестливый взгляд Нели, трусиха она, вот и все. Старалась не оборачиваться, пока шла вдоль дороги: им всем было меня видно далеко-далеко.
Метров через пятьсот, уже свернув к магазину с красной крышей, я обернулась и увидела уезжающий автобус. Может, и права была Нелина мать: из-за меня не могли уехать. То есть теперь-то я знаю, что права, а тогда меня это просто позабавило: бывают же совпадения! Дураки считают их мистикой, верят во всякую чушь, а потом люди пропадают. Потому что, как Наташка говорит, мы сами притягиваем всякую нечисть уже тем, что в нее верим.
