– Так он ее не трогал? Может, все-таки, один? Она мне звонила тут…
– Звонила?!
– Номер определяется, а ничего не слышно. Я ору в трубку, чтобы домой возвращалась, а она молчит.
– Так во всем микрорайоне телефоны глючат! – Дина вскочила и тут же села, схватившись за бок. – Надо моей матери сказать, чтобы Светке позвонила. Или ребятам…
– Сиди. Скоро меня сменят, сама отведу тебя домой. И в старые дома зайду, чтобы дали позвонить. Жива она, я чувствую. И не могла же она звонить с того света? – Она смотрела с таким вызовом, что Дина ей поверила. Хотя последние дни она уже не знала, во что верить.
Кавказец валялся на полу с довольной мордой собаки, обожравшейся печенья. Дина кинула ему еще, и пес лениво слизнул.
– И ведь я помню, что приходила она домой! – задумчиво бормотала Светкина мать. – Тренькнул домофон, хлопнула дверь подъезда. Мы же еще железную не поставили, а сквозь картон все слышно. А потом ее на лестнице будто кто-то позвал – и все. Я ждала-ждала, вышла, покричала – нету. Решила, что мне приснилось… Часы еще встали. Смотрю на будильник: десять и десять, думаю, появится скоро…
– А кто позвал?
– Откуда я знаю? Он тихо так: «Све-ет». Может, и правда приснилось. Я после суток была.
За окном было еще темно, когда на смену пришла новая бригада. Светкина мать, как обещала, отвела Дину домой. Кавказец отконвоировал их до гаражей, а потом свернул к своему месту между боксами, вильнув на прощание пушистым хвостом.
– К Игорьку я сама схожу. А ты сиди дома.
Дина кивнула, вяло соображая, кто такой Игорек. Ах да, полицейский! Он молодой, а Светкина мать и без того делит людей на «девочек», «мальчиков», «бабушек» и «дедушек», такие они, врачи.
Отец был дома. Он не спал, сидел на кухне у окна, опершись локтями на стол и положив сверху подбородок, как бабулька-сплетница. Увидев Дину со Светкиной матерью, вышел навстречу.
– Пап, я…
– Марш домой!
Дина с удовольствием послушалась. Отец со Светкиной матерью еще разговаривали о чем-то на улице, а Динка проскользнула в свою комнату и плюхнулась на диван. Бессонные ночи уже входили в привычку. Она не заметила, как уснула.
Днем отец явился на обед вместе с Игорем. Дине пришлось поведать им о своем ночном приключении. Игорь только успевал записывать, а отец так на нее смотрел, будто сейчас набросится с ремнем. Да и понятно, она кругом виновата: вышла, когда не велено, нарвалась…
– Да! – вспомнила Дина. – Он заявил, что Светку не трогал, только собак. А Светкина мать – что Светка ей звонила, только не сказала ничего.
Игорь кивнул, типа: «Я в курсе», – и наконец положил ручку.
– Ты знаешь, что это не единственное нападение за минувшую ночь? Мальчишку на «Скорой» увезли, я еще не знаю, что с ним. Я вас очень прошу, Дмитрий Иванович, следите за ребенком. – Он смотрел на отца, как на провинившегося школьника. Можно было не сомневаться, что этот школьник всыплет Дине по первое число. – В районе очень неспокойно, я хочу, чтобы вы это поняли и не рисковали безопасностью ребенка. – Он повернулся к Дине: – В школу не пошла – молодец. И никуда больше не ходи. Запрись и сиди дома, никому не открывай. А лучше – позови друзей, только чтобы вечером их родители забрали. Это очень серьезно, я думаю, ты уже поняла. – Он молча вышел.
Хлопнула дверь, и отец тут же принялся воспитывать:
– Мне что теперь, на работу не ходить? Сидеть дома и тебя сторожить?
Только этого не хватало, но Дина предпочла смолчать.
– Когда ты поймешь наконец мозгами своими, что выходить ночью на улицу опасно?! Куплю я тебе псину! Двух куплю! Нормальных, рабочих, будешь с ними на охоту ходить, когда этого маньяка отловят!
– Зачем на охоту? На кого?
– На птицу. Я сказал! – Он встал и вышел, тяжело топая. Из коридора уже вернулся и добавил: – Пропадешь, сама будешь виновата.
Возразить было нечего. Отец ушел на работу, а Дина плюхнулась на диван, думать. Ногой она включила компьютер, но Интернета по-прежнему не было. Не работал телефон, а мобильник на все попытки позвонить отвечал белым шумом. Отчего-то Дину не удивляло такое положение вещей. Во всех фильмах так: если случается что-то страшное, первым делом отрубается связь. Без телефона ты один: ни на помощь позвать, ни своих предупредить. Интересно, что с тем парнем, который в больнице, и догадается ли прийти к ней Даша с компанией. Нашел ли Пушистик бабку, как обещал, и что делать ей, Дине, здесь одной и без связи?
Друзья не подвели, пришли сразу после школы. Даша и Пушистик, а с ними – чокнутая бабка Пушистика. Кажется, она по-своему поняла Судакова и решила конвоировать повсюду внука и его одноклассницу.
Динка вышла навстречу, и Пушистик оглоушил ее вместо «Здрасьте»:
– Про Лысого слышала? В больнице лежит. Вчера Дашку проводил, от подъезда пяти шагов не отошел. Хорошо, Дашка из окна углядела, напустила отца…
– Ты видела его? Мелкий, в дурацких мокасинах? Или этот, «маньяки СССР»?
Дашка покачала головой:
– Высокий и с усами. Дина, он не один. И не двое, и не трое. Больница сгорела. Понимаешь: боль-ни-ца!
– А я им говорю: идем по домам, нечего шляться после школы! – вставила бабка Пушистика. – Так нет заладили: «К Дине, к Дине»…
– Хорош, ба, мы по делу!
– Да! – вспомнила бабка. – Собирайся, поехали к Елене на поклон.
– К той бабульке, помнишь? – вставил Пушистик.
Дине объяснять не требовалось. Она быстро зашнуровала кеды и объявила, что готова.
Во дворе их ждал побитый жизнью «Матиз» бабки Пушистика. Гордый Пушистик уселся на переднее сиденье и всю дорогу болтал, какая замечательная эта Баблена и как она всех спасет:
– Когда больничка сгорела, в поселке начали твориться странности. Кто в лесу заблудится, кто видел что-то странное. И Баблена (тогда еще просто Лена) пробралась ночью на пепелище. «Это, – говорит, – нечистое место, все из-за него». Никто не видел, что она там делала, но утром ее на том месте нашли без сознания и седую. Она чуть постарше нас была, они с бабушкой только медучилище закончили…
Замечательная Баблена жила за городом, в соседнем поселке, который так и остался поселком, а не превратился в новый микрорайон. Ее аккуратненький ярко-синий домик стоял у самой реки. На берегу перекрикивались мальчишки и бабульки полоскали белье. Пушистик ловко выскочил на ходу и открыл ворота во двор. Бабка его запарковала машину прямо перед дверью и, не успев выйти, завопила:
– Елена! Принимай гостей!
На крыльцо тотчас вышла Елена и бросилась обнимать бабку Пушистика, приговаривая «сколько лет, сколько зим» и что там еще говорят в таких случаях. Бабка как бабка. Как тысячи других. Если бы Дина увидела ее на улице, не запомнила бы. А Елена между тем недоуменно глянула на ватагу школьников и о чем-то тихо спросила бабку Пушистика.
