Светало. Кроссовки вымокли от росы, и голова еще гудела. Даша с Лысым обсуждали дурацкий свет в дурацком окне, а Гришка не показывался. И Ланка не показывалась. И та собака, чью голову они нашли вчера, уже никогда… Лес редел, впереди уже виднелся пустырь за школой.
– Счастье, что сегодня суббота! – зевнул Лысый. – Я спать, девчонки.
– Только планов на вечер не строй. – Даша, похоже, и не устала. – Очень мне любопытно, что за окно такое. Дин, ты пойдешь?
– Если отпустят, – говорить такое Даше, может, и не стоило, но было уже все равно.
– Да ладно, у тебя вроде ничего отец… – Даша повернулась, и стало видно, что ухо, за которое ее держал парень в ушанке, было испачкано чем-то черным.
– Вытри.
Даша провела пальцами по уху:
– Сажа? Костерчик, что ли, жег? А я думаю: что так гарью в доме пахнет… Лысый, посмотри на меня!
У Лысого тоже было ухо в саже.
Минуя пустырь, все разошлись. Дина брела домой долго и медленно, то и дело оглядываясь и все время насвистывая. Город еще спал. Собаки во дворах, увидев Дину, только лениво косились, налаялись за ночь. А Гришки нигде не было.
Дома Дина сбросила рюкзак и рухнула на кровать, как была. Только успела подумать, что не уснет после ночного приключения, как тут же и отрубилась.
Глаза она открыла только к полудню: солнце за окном стояло высоко и слепило. На кухне звенела посуда, и отец с кем-то громко болтал.
– А помнишь, когда два – ноль продули? У нас в гараже траур был! Завгар явился в черной кепке, с двумя бутылками, мелом написал на двери «закрыто» и объявил траур.
В ответ послышался сдавленный смешок и странно знакомый голос пробубнил:
– Давай рыбки поджарим. Где твоя малая-то? Пускай почистит.
– Угу… Динка!
Пришлось вставать. На часах была половина второго. Дина кое-как причесалась, плеснула воды на лицо и вышла на кухню.
За столом сидел отец со своим вчерашним знакомцем: мужичком со стройки. На кухне бардак – с утра сидят, под столом – пустая бутылка и тазик с двумя щуками. Щуки медленно разевали рты и чуть шевелили блестящими хвостами. Попались, значит, на хваленый Ушанкин спиннинг. Ушанку мужичок, кстати, не снял. Так и сидел в рыбацких брюках, закатанных до колена, босой, в ушанке и ватнике. А на кухне жара… Картошка булькает на плите.
– Санек, Дина, – коротко представил отец. – Давай-ка, почисти нам щучек. Санек поймал с утреца! – Он так хвастался, будто вылавил их сам.
Дина молча вытянула из-под стола тазик и занялась щуками. Живые еще! Рыбины отчаянно трепыхались, пришлось их по-быстрому обезглавить. Отец все вещал про свой траур в гараже, а Санек исподтишка поглядывал за Диной. Жутковатый у него был взгляд: вроде одобрительный, а хитрющий.
– Это я с утра на спиннинг поймал, – как маленькой объяснил он Дине. Как будто она еще не в курсе, откуда щуки в тазу берутся. Дина кивнула, что отвечать-то. Санек одобрительно улыбнулся и продолжил:
– А большая чуть не ушла. Я ее в пакет, так она с пакетом чуть в воду не ускакала. – Голос у него был странно знакомый, где-то Дина его слышала.
– Камешком придавил от таким! – Санек показал руками размер почти что с саму щуку. – И тот своротила!
– А потом? – было уже неудобно молчать, когда тебе так старательно хвастаются.
– Вырыл ямку, положил туда пакет с водой и щукой, завалил ветками…
Дальше Дина не слышала. Это «завалил ветками» ударило по голове как булыжником. Он! Те же слова, тот же голос, интонации те же! Какой сон, какой бред, какой обморок, когда вот он, сидит перед ней, тот самый!..
Дина подняла глаза и как обожглась ответным взглядом. Но так ведь не бывает… Зрачки у Санька сузились, улыбка обмякла, как будто понял, что ляпнул что-то не то.
– Дин, заснула, что ли? – включился отец. – Картошка смотри, сварилась уже!
Дина послушно уткнулась взглядом в рыбину и заработала ножом. Быстро почистить и сматываться! У матери в спокойной обстановке обдумаем, а пока…
Она так орудовала ножом, что рука устала. Но справилась быстро: через пятнадцать минут щуки уже радостно скворчали на сковородках. Дина быстренько сполоснула руки и уже нацелилась удрать, но отец не пустил:
– Ты куда это? А обедать?
Меньше всего Дине хотелось есть это, добытое страшным гостем.
– Эээ… Ну чего я буду мешать вам, пап? Я лучше потом. Да и не хочется пока, я ж только встала.
Санек неодобрительно глянул на нее, обижаешь, мол. И отец туда же:
– Садись, я сказал! Думаешь, я не знаю, куда ты рвешься? Собака у нее пропала, – стал он объяснять Саньку. – Все бегает, ищет, весь микрорайон на уши подняла. По стройкам, вон, лазает ночами…
Санек сочувственно закивал, но сказал:
– Успеешь. Сейчас поедим и пойдем все вместе…
Этого еще не хватало!
– Я… К матери обещала забежать.
– Цыц! – Отец стукнул кулаком по столу так, что посуда задребезжала.
– Обижаешь, Диночка, – вторил гость. – Я старался, ловил…
Пришлось сдаться. Дина быстренько раскидала еду по тарелкам, села и стала жалеть, что Ланки нет. Сунула бы ей сейчас под столом эту рыбину, и все.
Санек не отрывал взгляд от Дины: «Попробуй не съешь». Под этим взглядом Дина сковырнула кусок рыбины. В язык тут же воткнулась острая косточка, к глазам подступили слезы. А этот смотрел! Точно маньяк! Пришлось улыбаться и мычать что-то одобрительное, чтобы он отвернулся уже и дал спокойно поковыряться во рту руками.
– Ну вот, а ты есть не хотела! – одобрил Санек и тут же потерял к Дине интерес. Стал болтать с отцом, как ни в чем не бывало, про рыбалку свою и футбол… Косточка была длинной, тонкой, как волосок. Дина выложила ее на тарелку и гоняла туда-сюда, изображая трапезу воспитанной девочки. Через пару минут она осмелела и попыталась встать, но отец не дал:
– Сиди с нами!
Пришлось сидеть над полной тарелкой. Неизвестно, чем бы все это кончилось, но в окно кухни стукнулась баба Маша.
– Митька! – Ее седая макушка пушилась под окном, клюка колотила по раме, и тон не терпел возражений. – Дочку позови мне!
Отец с этим Саньком еще сообразить ничего не успели, а Дина уже выскочила из подъезда:
– Здрасьте, Бабмаш. Гришка вернулся?
Старушка посмотрела на нее снизу вверх, невысокая она, и молча поманила за собой. Дина шла, и коленки тряслись. Если бы вернулся, неужели Бабмаша не сказала бы? Шла старушка быстро, Дина почти бежала за ней и бормотала, оправдываясь, непонятно перед кем:
– Он вечером за мной увязался в лес, Ланку искать. Там и пропал. Я думала, он вернулся уже…
Бабмаша подвела Дину к лавочке во дворе, где лежал черный пакет для мусора. Этот пакет Бабмаша поднесла к самому Дининому носу, прежде чем раскрыть.
