Между тем света прибавилось, я уже различал дверь впереди и за ней проступающий из темноты безголовый манекен в купеческом кафтане. Обернулся… А в гробу черным-черно, словно краски налили, и только под крышкой, изнутри, светлеют две костяные пятерни!
Б-з-зы! Б-з-зы! Б-з-зы! – Пальцы зашевелились, упираясь в крышку и отвратительно скрипя по стеклу.
Я пнул ногой дверной косяк. Больно. Не сплю. Гроб чернеет, желтые, с бурым оттенком гнили пальцы скребутся, пытаясь сдвинуть крышку…
– Стой! – Я дернулся к гробу – навалиться сверху, не пускать!.. И отскочил в кабинет купца. Испугался.
Выглянул из-за косяка… и тут луна спряталась.
Темнота.
Я стоял, вцепившись в дверь, и только слышал, как, подступая к горлу, колотится сердце. Глаза понемногу привыкали к темноте, вот и окна проступили на черной стене. В городе не бывает полной тьмы, как в ночной тайге. На соседней улице горят фонари, свет отражается от стен, слабеет, но чуточку всегда остается… А луны совсем не видно – нырнула в тучу… Нырнула, и скелет притих! Интересно…
Я пялил глаза в темноту – вдруг скелет потихоньку выбирается наружу?! Нет-нет. Во-первых, стеклянную крышку бесшумно не сдвинешь, уж я-то знаю. А во-вторых…
– МНЕ ПРОСТО ПОКАЗАЛОСЬ! – Я сказал это вслух и прислушался, как будто ждал возражений.
Лунный свет блеснул за окном. Луч добрался по полу до гроба, проник за стекло, на мгновение я увидел скелет, лежавший, как всегда, с руками на сабле… И опять его залило чернотой. Под стеклом всплыли руки без мышц и суставов, нажали… От пронзительного скрежета волосы встали дыбом и заныли зубы. Крышка стронулась с места и поползла по железной раме гроба.
Я шарахнулся назад, налетел на безголовый манекен купца и как маленький вцепился в него двумя руками: выручай, Африкан Саввич! Ты ж православный, ты не потерпишь, чтобы такое в твоем доме творилось!
Оглянулся. Темно. Луна опять ушла за тучу. И тихо.
Сколько я ни прислушивался, из зала раскопок не доносилось ни шороха. Ага, лунный свет ему нужен! Нечисть просыпается в полнолуние, это все знают… А полнолуние только завтра, вот скелету и не хватает сил. Столько бзыкал, примерялся, чтобы крышку поднять.
Я эту крышку тащил из магазина целый километр… Считается, что вдвоем с братом, но сам-то я знаю, что Жека только придерживал свой конец. Я тогда взял стекло близко к середине, так что большая часть веса пришлась мне на руки.
Выходит, я сильнее скелета. Вот пойду и набью костяную морду, чтоб знал, как пугать честного меня!
Я оторвался от манекена и поддернул рукава… С другой стороны, он воин, и у него сабля, а у меня под рукой только счеты Африкана Саввича. До помела, и то не добраться… Но идти надо – прямо сейчас, пока темно. Придавлю крышку чем-нибудь тяжелым, скелет и не выберется. Сундуком придавлю, он тут, в углу кабинета!
Тресь!
– Уй-аа! – Это сундук познакомился с моей коленкой. Терплю, охать некогда. Нашарил в темноте ручки на сундучных боках, рванул… Тяжело! В зал дотащу, но до крышки гроба не выжму, она мне по грудь. И лишнее из сундука не выкинешь – он заперт на замок…
Замок нащупывать не пришлось, я его хорошо видел – опять за окном высунулась луна. Упустил я время. Профукал на обнимашки с манекеном, на сундук дурацкий, да еще и коленку отбил… Как там скелет, что поделывает?
Скелет неподвижно лежал в гробу. Ура!.. То есть упс! Пока я хромал к нему, гроб снова затопила темнота, всплыли костяные пятерни и с визгом и скрежетом сдвинули крышку на самый край.
Я понять ничего не успел, как оказался рядом и поймал готовое упасть стекло. Оживший скелет все еще проходил у меня по разряду снов и киношных спецэффектов в 3D. Больше я боялся тетю Свету, которая ведь обязательно вздрючит за разбитое имущество. Хотя скелет по-настоящему вонял гнилью и с громким доминошным стуком выпрыгнул из гроба. Костяная рука недвусмысленно сжимала рукоятку сабли. Воин коротко и резко тряхнул клинком, об пол брякнулись остатки развалившихся ножен.
Я прислонил стекло к стене и предупредил:
– Если кокнем, никому мало не покажется!
Лохмотья кольчуги уныло звякнули, когда он шагнул ко мне уверенной походкой солдата. Ржавая сабля в его руке выглядела жалко, но только до тех пор, пока не взвилась ввысь. Я глянул снизу на хищный клинок и очень хорошо осознал: это оружие. Настоящее. И убивает по-настоящему, быстро и надежно. Треснет по макушке и рассадит меня на двух Алешек…
Тут бы и бежать, но я глаз не мог отвести от сабельного клинка. Смотрел, как загипнотизированный, пятился и вслепую шарил руками. Попалась какая-то фотка в рамке, я сорвал и метнул. Дзынь! – Он отбил саблей, стекло разлетелось в брызги, зато кусок разрубленной рамки угодил в голову. Бам-м! Аж загудело в пустом черепе, а со шлема посыпалась ржавчина. Ага, не понравилось! Лови еще, у меня много!
Он был крутым бойцом. Ржавой саблей рассаживал тяжелые гипсовые рамки, как яблоки. Получалось даже лучше, чем ему надо, потому что обломки продолжали лететь, куда я целился, не заметив сопротивления клинка
[2].
Три раза я попал в голову. Череп гудел, ржавчина со шлема облетала, обломок рамки застрял в пустой глазнице, но скелету было по барабану. Видно, его скрепляло что-то понадежнее резинового клея, а то бы я снес ему голову еще первым попаданием. Я перенес обстрел на тонкие скелетьи ноги, надеясь сломать полусгнившую кость, и стал чаще промахиваться. Мертвый воин рубил даже те рамки, которые летели явно мимо. Кажется, ему это нравилось!
Пока он расправлялся с рамкой, я успевал сорвать со стены еще две и отступить. Скелет напирал, я бросал следующую рамку. Так и держал его на расстоянии. Страха у меня убавилось, соображалка включилась. Куда идем мы с Пятачком? Я – на улицу за Гражданином Собакиным, скелет – за мной, и это неплохо, потому что мы уходим от Жеки. Совсем хорошо было бы заманить его в комнату Глафиры Африкановны, там окна на другую сторону, и не видно луны. Правда, и дверь там одна. Если скелет может подзаряжаться лунным светом, комната станет для меня ловушкой… Проверим?
Я метнул рамку вверх и в сторону. Скелет, вошедший во вкус, достал ее клинком в прыжке и приземлился в тени от простенка. Пошатнулся, но устоял на ногах и торопливо вышел под лунный свет. Так и есть, подзарядился!
Теперь вся картина ясна. В прошлое полнолуние скелет восстановил сдохший аккумулятор (или что там у него), и Жека увидел, как он шевелит пальцами. Ну и что же, что утром, а не ночью. Это в сказках нечисть замирает после первых петухов, а на самом деле кто знает! Вдруг для скелета важнее луна? Она и днем бывает на небе, только не видна из-за солнца… Сегодня скелет до самой полуночи только и мог, что скрестись в стекло. Слабый еще был. А как поднакачался лунным светом, сдвинул крышку гроба. Пять минут прошло, и он уже скачет, как баскетболист! А у меня болит коленка, рука устает бросать и рамки на стене кончаются.
