Норберт прошептал что-то злое, я сказал ему тихо:
– Отчаянных ты воспитал парней.
– Это сами, – буркнул он. – Друг перед другом… Сволочи, у меня чуть сердце не выскочило. Чекард!
Чекард, один из его младших командиров, тут же подбежал, отчеканил лихо:
– Сэр Норберт?
– Иди за ним, – велел Норберт. – Я же приказал: только по двое-трое!..
– Выполняю, – ответил Чекард.
Нимало не колеблясь, а если и трусил, то не показал нам, прыгнул через кочку, исчез, тут же возник вверху и, выказывая полнейшее самообладание, метнулся в проход за соратником.
Рыцари смотрят, задержав дыхание и раскрыв рты, в самом деле у Норберта самые отчаянные и бесшабашные, потом кто-то решился, прыгнул через кочку, исчез, появился вверху, но вместо того, чтобы пойти в проход, сделал вид, что поскользнулся, и рухнул вниз.
Снова у меня замерло сердце, однако воин хоть и падал быстро, но у самого пола ухитрился извернуться и встал на ноги, хоть и пошатываясь.
Сэр Митчелл сказал рассерженно, но все же с довольной ноткой в голосе:
– В моем отряде тоже не совсем уж трусливые!
– Что вы делаете, – сказал я в сердцах, – сейчас такое начнется…
Митчелл охнул, но люди из его отряда, отряда Паланта и группы Келляве наперебой начали доказывать друг другу неустрашимость, один за другим прыгая через кочку.
Их каким-то образом забрасывало наверх, а там они скапливались на узкой полоске балкона без бортиков. Кто-то решился и вроде бы нечаянно поскользнулся, за ним наблюдали с тем же замиранием сердца, но все повторилось, как стремительное падение, как и торможение у поверхности пола.
Еще двое прыгнули следом, остальные не решились, страх высоты сильнее голоса разума, мало ли что другие не разбились, а я вот обязательно разобьюсь…
Таких набралось много, потихоньку отступили в открытый сэром Растером туннель и скрылись из виду.
– Только бы не заблудились, – сказал я в сердцах. – Сэр Альбрехт, запретите этот аттракцион!.. А вы, сэр Норберт, поставьте охрану.
Норберт кивнул, но сказал тихо:
– Для некоторых целей в этом, как говорите, аттракционе есть смысл… Скажем, отбирать самых отчаянных, готовых на риск… Но охрану поставлю. Только, сэр Ричард…
– Знаю, – ответил я так же тихо. – Маркус огромен.
– Вот-вот.
В Маркусе везде рассеянный желто-оранжевый свет, в какой-то мере привычный и даже радостный, потому какие-то группы, не в силах от радостного возбуждения заснуть, продолжили исследовать уголки Маркуса даже ночью.
Растер не утерпел, снова повторил свой показательный трюк с прыжком через кочку, но на этот раз там наверху пошел в открытый им проход и… пропал. Отыскали его через несколько часов, он сумел спуститься по каким-то норам, что открывались, по его словам, затем схлопывались следом, а он где шел, а где проползал, будто по кишкам гигантского червя. Несколько раз голоса проходили совсем рядом, услышал, о чем говорили Боудеррия и сэр Волсингейн, но рыцарская скромность не позволит повторить интересные подробности…
– Сэр Растер, – прервал Норберт, – дорогу вы не запомнили?
– Дороги не было, – отрезал Растер. – Меня вела воля Господа, стены передо мной развер… разверзывались!.. Разверза… лись, во! Не целиком, я ж не святой, но рыцарь должен быть скромным и блюсти достоинство. Если не на коне с поднятым знаменем, можно и в щель, не роняя чести, как в условиях боевых действий.
– Щели появлялись перед вами? – спросил я.
– Не совсем, – ответил он степенно. – Иногда сбоку, но я понимаю, Господь подсказывает нам путь, но не обещает, что будет прямым и ровным. Человек по Его воле рожден для трудностей и воинских подвигов!
– Спасибо, сэр Растер, – сказал я, – но не забывайте, вы – наставник молодых рыцарей, а так вы лишили их на несколько часов своего наставничества!
– Без рыцарских доблестей, – сказал Альбрехт сурово, – это просто люди с оружием. Хоть и благородного происхождения. Стыдитесь, сэр Растер!
Растеру, судя по его виду, в самом деле стало стыдно, выпрямился, тяжелый, как гора из металла, прогудел с неловкостью:
– Вы правы, сэр Альбрехт. Я пренебрег главным, что должен делать рыцарь с моим опытом и знанием жизни. Пойду наверстывать!
Он удалился, громыхая металлом. Альбрехт некоторое время настороженно вслушивался в новые странные и пугающие звуки.
Я сказал успокаивающе:
– Конники Норберта вернулись, идут по трапу. Орут, выказывают чересчур громко неустрашимость, дескать, им не страшен серый волк… Это эхо искажает их отважные вопли.
Он вздохнул.
– Значит, пугает. Как и меня.
– И вас? – спросил я. – Вы же настолько неустрашимы, что даже не знаю.
Он вздохнул.
– А кого не пугает? Даже вас, сэр Ричард, я вижу, но вы умеете держаться, как надлежит доблестному рыцарю без страха и упрека.
– Не присматривайтесь, – сказал я нервно. – Я должен быть весьма!
– Ладно, – ответил он, – пойду приму продукты. А самих фуражиров отправлю с вашего разрешения в Штайнфурт и Воссу. Вы в самом деле знали, что будете грабить эти города, когда отправили все население в лес поглубже?
Я сказал сердито:
– Сами знаете, зачем всех пришлось изгнать подальше в лес! Филигоны сразу бросились бы в эти города, набрали бы пленных и поднялись в стратосферу… ну, выше облаков, откуда сразу и перепахали бы здесь горы и леса!
– Да? – переспросил он с сомнением. – А то мне иногда кажется…
– Герцог, – сказал я с укором.
– Да так, – ответил он, – иногда кажется. А что плохого в том, чтобы видеть дальше других?.. Ладно, сэр Бриан, бери отряд, пойдем набирать продукты!
Он с сэром Кенговейном и группой его вассалов удалились, а я, напрягая мозг, начал старательно передавать Маркусу свое видение мира. Дескать, он за длительное время, очень длительное, усваивая много новой информации, чуточку начал забывать старые правила и особенности интерфейса «мозг – машина». Ему нужно сейчас очень осторожно нащупать мой болевой порог, чтобы команды проходили легче, не вызывая у меня разрыва сосудов и гематом в коре головного мозга…
Сейчас с моей стороны команд никаких, только тюнинг интерфейса, это обоим на пользу, без работы и нагрузок любой механизм, даже самый совершенный, накапливает баги, те тормозят работу и в конце концов все обрушат…
– А я буду заботиться о тебе, – пообещал я. – А теперь постарайся увидеть… Сейчас представлю очень ярко и отчетливо, какими должны быть помещения… Это не команда, ты реагируешь для меня болезненно, просто мое видение…
Наверняка эти чудовищные пещеры, в которых нам всем вообще-то очень даже не по себе, сформировались под воздействием коллективного сознания филигонов, но так как я и есть настоящий наследник древних конструкторов Маркуса, то мое видение приоритетно.
