– Нам придется трудно, сэр Ричард. Вы были правы, они богаче и развитее. Видно хотя бы по каретам. Это не наши повозки. Пусть и крытые, но у нас повозки… и смотрятся рядом с каретами как деревенские телеги, да еще с колесами в навозе.
– Здесь еще до рессор не додумались, – сказал я. – Хотя технология позволяет. Да и колеса можно сделать амортизирующими…
– Чем-чем?
– Сэр Альбрехт, – сказал я доброжелательно, – не забивайте голову пустяками! Вы крупный государственный деятель, вот и государственните во всю дурь отважных северян. Здесь развитее только потому, что после ухода Маркуса выкапывались раньше, народу выползало больше, отстраивались намного быстрее.
Он кивнул.
– Они не лучше нас, им просто везло больше?
– Точно-точно!.. Это наша государственная доктрина.
– Но… верная?
Я посмотрел с укором.
– А это имеет значение?
– Да, – сказал он, – вы правы. Для политики все средства хороши.
В стороне послышался тонкий свист. На каминной полке замигал мелкими красными искорками изящно выполненный чайник, из загнутого носика пошел оранжевый с красным дым или пар настоящего огненного цвета, медленно пополз вверх.
Мы проследили за ним взглядами, дымок не рассеивался, начал создавать некие объемные фигуры, слишком неопределенные, а мне совсем не до любований и разгадываний, что это могло бы означать по задумке древнего дизайнера или художника непонятного мне направления.
Альбрехт отмахнулся.
– Здесь много подобного рода безделушек.
В дверь стукнули, в кабинет заглянул часовой.
– Сэр Ричард, – сказал он бодро, – доставили карты по вашему приказу!
– Карты? – переспросил я. – Наконец-то! Пусть войдут эти карты.
Он отступил в сторону, в кабинет вбежал довольно упитанный придворный, станцевал нечто торопливо-почтительное. Альбрехт, не дожидаясь конца представления, выдернул у него из руки длинный рулон пожелтевшей бумаги, а недотанцованного посланца небрежным взмахом вельможной руки герцога-завоевателя отправил обратно.
– Наконец-то, – сказал я, – сейчас, сэр Альбрехт, мы как стратеги все определим и все распределим: кому, сколько, куда и за что.
– По карте противника?
– Трофейные еще важнее своих, – ответил я. – А когда сопоставим со своими, чтобы исключить нарочитые искажения, вот тогда и начнется…
Он развернул рулон на столе, вытащил кинжал, готовясь привычно придавить край, но карта легла ровно, как прилипла, края остались прямыми и вытянутыми.
– Хорошо живут, – буркнул он. – Даже такие мелочи проработали. Сэр Ричард?
– Старая цивилизация, – ответил я отстраненно.
Он встал рядом, наши взгляды поползли по карте, ненадолго цепляясь за надписи мелкими буковками, в висках стукнуло, я ощутил вдруг, что погорячился, не все так быстро и просто, видно же, не успеваю, не могу, даже не соображаю, что делать сперва, а что потом, потому что все нужно немедленно.
– Значит, – сказал он очень деловым голосом, – рушим все? Чтобы, как вы говорите, на обломках самовластья наши имена?.. Ваше, конечно, покрупнее и на самом верху?
– Рушим, – согласился я, – но не сразу и не все… А с толком, чувством, расстановкой…
Он рассматривал карту молча, я подумал, что сама империя Генриха Третьего именуется Жемчужной лишь потому, что пять тысяч лет тому начиналась с деревушки ловцов жемчуга, в нее входит семнадцать королевств, три княжества и четыре герцогства. Центральное королевство – Монтегю, столица Солнечный Город, что уже полностью в руках железной пехоты Макса. Королевство, впрочем, тоже, хотя еще об этом и не знает. Тем более не знает империя, в которой даже часть королевств не подозревает, что они включены в состав какой-то империи, существующей за непроходимыми лесами и горами.
Слева от Жемчужной империя Астаргельд, судя по словам императорского советника Реквильда, теперь уже лорда-канцлера сэра Джеральдера. Справа империя Верхние Леса, а южнее огромная и просто необъятная Великая Пешмерия, где населения, как уже слыхал, больше вдвое, чем в Жемчужной, а земель впятеро, так как там много диких и незаселенных мест, а также горы, пустыни и некие Выжженные Плеши…
Империя Астаргельд, судя по карте, чуть меньше Генриховой, как и земли Верхних Лесов, но картографы Жемчужной сумели провести только примерную линию соприкосновения, что и понятно. Для Генриха Третьего, как и его предков, существуют только понятия «наш мир» и «все остальные»…
Юг, если верить Гуголу, в результате последней из Войн Магов пострадал серьезнее, чем Север. Намного. Если на Севере все пришлось начинать с нуля, то здесь все еще остались незаживающие раны от чудовищных ударов прошлой войны.
Слишком много земель, ставших непроходимыми из-за того, что одни обширнейшие места до сих пор горят, другие превратились в бездонную топь, а еще есть такие, где возникли странные города, где живут не люди, что-то вроде демонов, но покидать свои города не могут, иначе захватили бы мир.
Альбрехт тоже со всем вниманием всматривался в карту, наконец, обеспокоенный моим долгим молчанием, поинтересовался:
– Что-то случилось?
Я сказал с тоской:
– Да как-то слишком уж мы разогнались…
– Мой лорд?
– На Севере столько работы, – пояснил я, – а здесь так и вовсе… Может, именно потому я и сбежал с Севера, что там пришлось бы пахать и пахать?
– Вас Герман Третий потребовал, – напомнил он. – И пригрозил, что в случае неявки пришлет армию.
– Да какая там армия, – ответил я, – это же он брякнул до того, как Багровая Звезда пошла на снижение. Можно было проигнорировать. А я после жаркой битвы с пылу, с жару, сгоряча и по дури… верное ли принял решение?
– Время покажет, – сказал он строго и холодновато. – Одно скажу: другого такого случая никогда и ни у кого не повторится. Все короли в пещерах!.. Любой трон свободен!.. Посмотрите на карту. У нас ни одно королевство так не заселено густо, как здесь. Это возможности, мой лорд.
– Где остальные, – спросил я, – кого мое величество изволило соизволить?
– Уже спешат, – ответил он, – кому вы велели. За исключением Сигизмунда и Тамплиера.
– А что с ними?
Он сказал сухо:
– Вне зависимости от судьбы императора нам как-то придется ладить с множеством местных королей и могущественных лордов. Думаю, в первую очередь нужно здесь перераспределить… не только земли. Во всяком случае, создать для себя хорошо укрепленные крепости. И поручить их таким, как, к примеру, Тамплиер.
– А сейчас он чем занят?
Он криво усмехнулся.
– Ему понравилось там, где мне совсем не по себе.
