– Но, ваше высочество… Ваше императорское величество…
– Отвечаю, – перебил я. – Мы дали бой, врагов истребили, а сама Багровая Звезда захвачена, как трофейный обоз противника… А этому вы рады и не рады, верно?.. Не только принц императорской мантии, но и Властелин Багровой Звезды Смерти, что как бы уже зело чересчурно? Это вносит некоторые мелкие коррективы во взаимоотношения с империей Германа Третьего, не так ли?
Он снова запнулся, в самом деле однозначно не ответишь, если патриот, хотя откуда на Юге патриоты, глаза выпучились еще больше, даже рот в изумлении приоткрылся.
Я думал, умрет от таких потрясающих новостей, но он кое-как собрался с силами и прошептал:
– Но… как…?.. Никто и никогда… даже Великие Маги…
– Это неважно, – перебил я в подчеркнутом императорском нетерпении. – Я сам Великий маг. Даже Сверхвеликий из Величайших живущих и когда-либо живших. Милостиво назначаю вас главным до прибытия императора. Пошлите за ним гонца. А сейчас постарайтесь наладить бесперебойную работу всех систем. Лазиус уже старается, есть тут такой, но вдвоем дело пойдет быстрее.
Норберт сказал мрачно:
– Для крестьян, думаю, мест в пещерах не нашлось, а из ближайших лесов вернутся в деревни тут же.
Альбрехт уточнил:
– Как только узнают, что Багровая Звезда не станет все крушить.
– И поверят, – досказал Митчелл со скептицизмом. – Я бы не поверил. Власти всегда врут.
– Вот-вот, – сказал я строго. – Первым делом доставка продовольствия в такой громадный мегаполис. Одновременно усилить охрану правительственных и прочих объектов, включая дома богатых граждан.
Альбрехт подсказал сбоку:
– Мародеров казнить. На месте.
– Да, – подтвердил я. – По факту.
– Возобновить работу всех служб, – сказал я. – А то в говне утонем. Кто говном занимался?
– Младшие маги, – подсказал советник. – Однако, ваше величество… это все работало… канализация тоже, и без них. Дворец сам по себе. Даже ремонт… Как бы раны затягиваются.
– Хороший уровень, – одобрил я, не поведя бровью. – Знакомо. Знавал баронов, у которых замки этой модели. У императора все должно быть на уровень выше. А то и на полтора.
Советник сказал с великим почтением:
– Ваша Звездная Небесность…
– Сэр Джеральдер, – сказал я величественно, он понял, поклонился и торопливо засеменил к двери.
Альбрехт сказал с облегчением:
– Хорошо, пусть работают, а то мы дров наломаем. Сэр Митчелл, вы слыхали? Ни во что не вмешиваемся!.. Только наблюдаем за порядком да женщин высматриваем.
– Я женат, – возразил Митчелл с достоинством. – А жена у меня ангел. Хотя, конечно…
Но глазки его плотоядно блеснули, даже грудь раздул, как петух перед курами. Норберт, раскинув руки, начал выпроваживать всех в коридор. Альбрехт кивнул мне и вышел последним.
Часть вторая
Глава 1
Из кабинета одна дверь в коридор, другая во внутренние покои, проход узкий, отделан светлыми породами дерева с обязательной золотой вязью, под потолком светильники, еще две двери по сторонам, а в конце, как понимаю, императорская спальня.
Я толкнул дверь спальни, осмотрелся с порога, не люблю неожиданностей, это они сами на меня нарываются. Огромный зал, широкая кровать с красным балдахином в центре, шторки из шелка оранжевого цвета, зал весь в спокойных тонах, как светло-коричневый пол, так и стены, лишь потолок темный, имитация неба, даже звезды вон блещут, но, как по мне, такое не успокаивает, мне было бы тревожно спать под открытым небом.
Да и вообще я бы лучше в каморке на диванчике, чем посреди зала. Хотя император даже спать вынужден в присутствии вооруженной стражи, что берегут его сон, а заодно и жизнь.
Три зеркала на стене, одно в рост человека, два по бокам поменьше, но все в разном стиле, по моей спине пробежал предостерегающий холодок. Если бы делали для императора, то все было бы иначе, а так заметно, что привезены из разных концов империи, а это значит, очень непростые…
Зеркала не люблю и даже побаиваюсь. Даже в обычных есть что-то магическое: там тоже я, только левоповернутый, словно эволюция в другой вселенной повернула молекулы в другую сторону.
Но то обычное, а хватает и необычных, начиная от самых безобидных, что показывают тебя либо постаревшим, либо в других местах, либо вообще ты почти не ты, а странный чужак, отдаленно похожий на тебя.
Но это еще безобидные, а сколько зеркал-порталов, через которые можно перемещаться.
Я подошел к тому, что выглядит наиболее безобидным, и, приложив ладонь к холодной поверхности, долго всматривался в человека в моей одежде, но с обручем на лбу и странно пылающими оранжевым огнем глазами.
Он ничего не делал, только повторял мои движения и гримасы, но от этого мне стало в конце концов не по себе, и я отнял ладонь от холодной поверхности.
Почудилось или на самом деле потребовалось усилие, словно ладонь то ли приклеилась за это время или же ее удерживал некий животный магнит?
В кабинете императора походил взад-вперед в нетерпеливом раздражении, ни карт, ни каких-то государственных бумаг, это уж чересчур, к счастью, из коридора вошел Альбрехт, сказал с порога:
– Ничего, что мы без доклада?
Я отмахнулся.
– Все со временем, а сейчас мы пока что на военном положении и в полевом лагере. Как наши?
За Альбрехтом в кабинет вошли Норберт, Митчелл, Келляве, Норберт на ходу доложил:
– Город под контролем. Как и дворец. Сопротивления никакого, да и кому это нужно, когда вот-вот все погибнет? Нами почти не интересуются. Трезвых почти нет… но слугам, похоже, напиться так и не дали.
– «Титаник» ушел на дно с играющим оркестром, – буркнул я. – Политинформацию с населением еще не провели? Освобожденные и спасенные существа еще не знают, кого в жопы целовать?
Он взглянул на Альбрехта, тот кивнул, признавая свою зону ответственности.
– Лазиус и Реквильд, – сообщил он, – уже ведут работу, вылавливая тех, кто может начать работать прямо сейчас. Но вообще, мой лорд, дворец постепенно оживает.
– Народ приходит?
Он скупо улыбнулся.
– Пока те, кто здесь же прятался по углам. Или уединялся, как тут говорят. Почти все пьяные вдрызг…
Сэр Митчелл спросил жадно:
– А женщины? Что насчет женщин?.. Это я так, просто интересуюсь.
– Тоже выползают, – сообщил Келляве снисходительным тоном. – С помятыми крылышками, обалдевшие, ничего не понимающие… но до чего же мягкие!.. И пахнут так сладко, с ума сойти…
