– Выше пятого этажа поднимается только его величество Герман Третий. Как до него поднимались его отец, дед, прадед… Потому никто, кроме самого императора, не может сказать, что там есть.
– Хорошая предосторожность, – одобрил я. – Думаю, спальня императора выше пятого?
– И даже кабинет, – сообщил он. – Личный. Но советников выслушивает на первом этаже.
– Понял, – ответил я и повернулся к топающим следом за нами Сигизмунду с Тамплиерам. – Самая опасная работа вам, друзья мои. Весь Север смотрит на вас! А церковь еще и благословляет… в спину.
Лазиус воскликнул в испуге:
– Вы… осмелитесь?
– Такие мы осмеливатели, – обронил я. – Палант… ах да, уже убежал… сэр Гастон, возьмите людей и обшарьте весь этот дворец. Потом остальные здания. Со всей тщательностью военного времени. Без эксцессов, но все же с ними, потому что время такое, мы ни при чем.
Келляве воскликнул с суровой решительностью:
– Сделаю!.. Ребята, за мной.
Его личная гвардия, громко топоча невиданными в этих залах сапожищами на двойной подошве, помчалась за ним.
Лазиус трагически вздохнул.
– Перемены, – сказал я с жестокой веселостью, – всегда к лучшему!.. Давай, Лазиус, веди наверх. Боишься? Ладно, сами пойдем. Заодно че-нить сломаем. Мы это страсть как любим.
Он вскрикнул, как придавленный упавший деревом заяц:
– Ваша Багровозвездность!.. Я пойду, пойду, но только из-за чрезвычайных обстоятельств!
– Чрезвычайнее и не бывает, – согласился я. – Лазиус, в жизни возникают моменты, когда все правила коту под хвост. И нужно руководствоваться только здравым смыслом. У тебя с ним как?
Он промямлил:
– Не знаю, не пользовался… Прошу вас, властелины Багрового Зла, за мной…
Он повел дальше через залы, я поинтересовался наконец:
– Лестница наверх разве здесь?
Лазиус ответил упавшим голосом:
– В соседнем зале, мы уже рядом, более важное…
Двое моих молодых рыцарей, гремя железом, пробежали вперед, там у закрытой двери застыли в позе истуканов двое лакеев в ярких новеньких одеждах.
Лазиус в испуге крикнул им издали:
– Открыть зал!.. Открыть зал!..
Оба несколько замедленно, тоже чувствуют нарушение, но Лазиус все же старше, потянули на себя тяжелые створки.
Даже у меня перехватило дыхание от немыслимой роскоши распахнувшегося зала. Исполинского, но без поддерживающих свод колонн, только в стены утоплены так, что выступают половинки, пол из золотистого мрамора с узорами, стены богато отделаны серебром и золотом, громадные люстры льют вниз яркий праздничный свет.
От двери прямо от наших ног тянется широкая красная дорожка к дальнему возвышению у противоположной стены, а там, двумя ступеньками выше, сказочно прекрасный трон из слоновой кости и с высокой расходящейся вверху спинкой. Все это великолепие обильно, но с артистической изобретательностью щедро украшено золотом и драгоценными камнями.
Альбрехт шумно выдохнул:
– Это же… это да…
Норберт, Тамплиер, Митчелл, даже Растер застыли на пороге, стараясь охватить взглядом, но не в силах, невиданное для стран северного материка великолепие, роскошь и величие этого зала.
Лазиус замер в смиренной позе испуганного суслика у норки, никак не привыкнет к такому олицетворению мощи империи.
Альбрехт после долгой паузы кашлянул, указал взглядом на красную дорожку.
– Сэр Ричард! Вперед и с песней.
Митчелл добавил с восторгом:
– Он ваш!
Я посмотрел на трон на том конце дорожки чести и славы, перевел взгляд на торжествующего Митчелла.
– В каком смысле?
– Садитесь, – уточнил он, – и правьте!.. А с теми, кто полезет из нор, разберемся. Там же на месте.
Я расправил плечи, жаль, не могу стать еще выше, а на цыпочки как-то смешно, ответил сурово и с достоинством:
– Разве за этим мы сюда явились?.. Сэр Митчелл, нас такие мелкие вещи… и мелкие интересы давно не интересуют.
Он захлопнул рот, улыбка медленно сползает с лица, даже по Норберту и Альбрехту видно, не врубились, чего это их вождь и ведущий так странно себя ведет, вот же трон самого императора Германа Третьего, хватай!
Лазиус пугливо посмотрел на меня снизу вверх, совсем суслик перед медведем.
– Ваша… Ваша Непобедимность?..
– Мимо и дальше, – велел я. – Мне изволится велеть представить мне кабинет императора! И рычаги правления империей.
Про рычаги никто не понял, только Альбрехт поморщился, уловил по смыслу, а Лазиус сказал трусливо:
– Да-да, ваша Звездная Мощь, прошу вас!
– Моя звездная Мощь и Трепет, – обронил я, – велит не отвлекаться на всякую хрень. И перестаньте трястись, Лазиус!.. Я не такое нечто, что с неба упало, хоть и упало, а принц аж императорской мантии, не хвост собачий! Эту мантию мне изволил пожаловать император Герман Третий. Вы что, осуждаете его действия? Вы бунтовщик? Мятежник? По ночам в лесах карбонарничаете?
Он вспикнул в ужасе:
– Ваша Звездная Мощь и Трепет в императорской мантии!.. Все в империи знают и все еще обсуждают такое необычное решение императора! Но принц императорской мантии как бы один человек, а Звездная Мощь и Трепет с Багровой Звезды Смерти…
– Человек должен быть разносторонним, – ответил я покровительственно, – и развивать в себе все таланты. Все, это не все, крючком вышивать не умею и не буду, но скромно совмещаю звучный титул принца и рядовое рабочее звание хозяина Багровой Звезды Смерти.
Он в ошалении стал еще мельче, быстро-быстро засеменил голыми, хоть и в чулках, ножками в женских туфлях, туфли все – женская обувь, в мою сторону страшится бросить даже беглый взгляд.
Я шагал крупно, за мной катится грохот подкованных сапог и позвякивание доспехов, сдержанные мужские голоса.
Альбрехт догнал, пошел рядом, лицо задумчивое, а в голосе прозвучало некоторое сомнение:
– Вообще-то насчет принца королевской мантии, сэр Ричард, вы вспомнили вовремя.
Я хмыкнул.
– Думаете, я о ней забыл? Хотя бы взглянуть, какая это мантия!
– Здесь вам ее еще поднесут, – пообещал он. – Слышал, что она вся из золотого бархата, подбита горностаями и с длинным хвостом.
– Всего-то? – удивился я. – А я уж размечтался.
– Берите, – посоветовал он, – какая есть. Берите, берите! Здешнему народу понятнее, когда вы принц! Свой вроде бы. А что на Багровой Звезде, так вроде взбунтовавшегося вассала… Для них это лучше, чем непонятно откуда взявшийся завоеватель!
