– Обязательно выполним.
Но Банджа уже не слышала ее.
Над огромной льдиной подул легкий ветерок, и Эдме показалось, что это отлетает душа Банджи. Она посмотрела на то, что осталось. «Это всего лишь шкура и кости, – подумала она. – Ненужные и слишком тяжелые для звездной лестницы».
– Да поможет тебе Скаарсгард, – прошептала она, и ветер унес ее слова к самому небу.
Глава двадцать третья
«Как она найдет дорогу?»
– Какое чудесное, ясное утро! – сказала Гвиннет, вглядываясь вдаль. – Мы увидим их сразу, как они выйдут из-за того выступа. Зануш говорит, что ждать осталось недолго.
Гвиннет стояла на мосту и смотрела на ледяной язык. Рядом с ней стояли Мирр, Моди и Аббан. Зануш сообщила, что, когда она подхватила Аббана, битва практически была уже выиграна. Никто из их товарищей вроде бы не был серьезно ранен, но зато они как следует потрепали шайку Хипа и прикончили восемь разбойников. Возможно, даже девять.
– Что и следовало ожидать, – подвела итог Гвиннет. – У них же совсем нет никакой дисциплины!
– Мне кажется, я их вижу! Я их вижу! – закричал Мирр, нетерпеливо подпрыгивая на месте.
Все тут же повернулись и посмотрели туда, куда он показывал. Впереди шли два медведя, а за ними волки. Гвиннет прищурилась. Ей было трудно разглядеть подробности на таком расстоянии, особенно за большими головами медведей. Но она вроде бы различила голову Эйрмид с ярко-белым мехом. За ней шла Катрия. Вот все подошли поближе. «Ах да, вот и Фаолан, Эдме, Мхайри, Дэрли, Свистун, но…»
– А где мама? – неожиданно тонким голоском спросила Моди. – Где мама?
Гвиннет почувствовала, как у нее сжимается желудок. Она расправила крылья и похлопала малышку по плечам.
– Я уверена, скоро и она подойдет.
Она тут же возненавидела себя за эти слова, но что было еще сказать?
– Ее там нет, Гвиннет! – воскликнула Моди дрогнувшим голосом.
Эдме обогнала остальных, прыгнула в воду и поплыла прямо к мосту.
– Пойдем им навстречу? – предложил Мирр.
– Нет, дорогой. Мне кажется, лучше подождать их тут, – ответила Гвиннет.
– Но где же мама? – не унималась Моди, всхлипывая.
Гвиннет не успела остановить ее, и малышка бросилась по пологому склону прямо к подножию моста.
Выбравшись из воды, Эдме сразу же увидела щенка.
– Где моя мама, тетя Эдме? – спросила Моди.
Рядом с ней приземлилась Гвиннет и прижала к себе крыльями. Склонив голову набок, сова ожидающе посмотрела на Эдме, а потом покачала головой, словно заранее не верила тому, что она скажет.
– Моди, милая, твоя мама… – голос у Эдме дрогнул. Она замолчала и глубоко вздохнула. – Твоя мама… – начала она снова. – Твоя мама была очень храброй волчицей, но она покинула нас на ледяном языке. Мне ужасно жаль.
Эдме едва не откусила себе язык – настолько нелепыми и глупыми показались ей эти слова.
Моди несколько раз непонимающе моргнула. Смерть для нее была слишком отвлеченным и большим понятием, и она не сразу сообразила, о чем идет речь.
– Нет! – воскликнула она.
Из воды выбрались другие волки с Тоби и Барни. Все они окружили малышку Моди и слизывали с ее мордочки горькие соленые слезы, которые струились из глаз нескончаемым потоком.
– Что мне теперь делать? Что будет со мной? – выла она.
Эдме опустилась на колени рядом с малышкой.
– Мы с Гвиннет позаботимся о тебе. И Фаолан тоже. Мы с Фаоланом теперь товарищи по костному мозгу и вечные супруги.
Услыхав эту новость, Гвиннет удивленно посмотрела на нее, но ничего не сказала. Не то чтобы это известие особенно удивило сову. Все они давно догадывались, что Фаолана с Эдме связывает нечто большее, чем простая дружба.
– Мы тебя вырастим вместе, – продолжила Эдме. – Мы проследим, чтобы ты не нуждалась ни в чем. Мы прокормим тебя.
– Но у вас нет молока! – упрямо сказала Моди и топнула лапой.
– Тебя и так уже почти отлучили от груди, – сказала Гвиннет.
– Нет, не отлучили! Мама всегда кормила меня по ночам. Кормила! Кормила! – повторила Моди и, насупившись, повернулась к сове. – И что ты вообще знаешь о молоке? У мамсов не бывает молока. Они кормят своих малышей червяками и всякими другими противными штуками. Что со мной теперь будет?
И она снова заплакала.
– Моди, – обратился к ней Тоби. – Мы с братом тоже потеряли маму.
– Это было ужасно, – сказал Барни. – Как я тебя понимаю!
– Барни прав, – продолжил Тоби. – Хуже ничего не придумаешь. Но мы вот здесь, все нас любят. Наверное… наверное, почти так же, как любила бы нас мама.
– Нет, не почти так же, – перебил его Барни. – А точно так же.
– Да, да, мы все их любим! – наперебой заговорили остальные.
Моди стала глубоко вздыхать между всхлипываниями.
– Послушай меня, Моди, – сказала Эдме нежным, но уверенным голосом. – Вот как мы поступим.
Что-то в ее тоне заставило Моди перестать всхлипывать и обратиться в слух.
– Как? – спросила она, все еще насупившись.
– Сегодня вечером, когда наступит темнота, мы начнем исполнять глафлинг мории.
Эти мрачные слова поразили Моди настолько, что она даже перестала дышать.
– Что это? – тихо прошептала она.
– Это печальная песнь в честь твоей матери Банджи, смелой и доблестной волчицы Стражи. Волчицы, которая была удивительной матерью и которая более всех других поняла истинную цену доверию. Ты понимаешь меня, дорогая?
Моди медленно кивнула.
– Наверное, – прошептала она.
– Каждую ночь, начиная со следующей, мы будем исполнять морию, то есть песней указывать твоей маме дорогу к звездной лестнице. Ты знаешь, что такое звездная лестница?
– Мама сказала, что это лестница, по которой поднимаются все волки, когда они… когда они… – она не могла закончить фразу.
– Да, Моди. И мы будем следить за ее лохином каждый вечер. Ты знаешь, что такое лохин?
– Душа моей мамы, – вздохнув, ответила Моди. – Но как она найдет дорогу, если звездной лестницы здесь нет?
Все волки обеспокоенно переглянулись. Моди сказала вслух то, что тревожило их больше всего. Звездная лестница исчезала с ночного неба на три зимних месяца и появлялась только первой весенней луной. Больше всего волки из страны Далеко-Далеко боялись умереть зимой, потому что их душам пришлось бы ждать долгие и голодные зимние месяцы вплоть до луны Трескучего льда, когда на небе появляются звезды первой ступеньки. Все это время души пребывали на сумрачной границе между землей и небом, между местом их хвлина расщепления и Пещерой Душ. Бездомные духи беспомощно слонялись в сумерках, подобно слепому Бизару. Но все же рано или поздно весна наступала, и они находили дорогу.
