В туннеле под ледяным языком Кайла насторожилась и навострила уши. Она услышала плач своего сына.
– Аббан! – залаяла она.
– Тише! – прорычала Банджа, подходя к ней поближе и загораживая дорогу. – Это ловушка. Его же отлучили от груди.
– Я… я знаю, но… – Кайла ощутила уже немного позабытое чувство, когда грудь наполняется молоком, хотя оно у нее уже не выделялось. – Но я должна пойти к нему!
– Это ловушка, – повторила Банджа.
– Да, – согласился Хип. – Разбойники так и поджидают тебя. А их много. С тех пор, как ты сбежала, к шайке присоединилось еще несколько волков.
– Мне все равно, сколько их! Если это ловушка, то попадем в нее вместе. Если так суждено, то мы с Аббаном вместе умрем на этом ледяном языке.
Кайла закрыла глаза и представила звездную лестницу, ведущую в Пещеру Душ. Она снова погружалась в сон, в смертельно опасный сон. В сон, который однажды поманил ее за собой, когда она вообразила, что к ней спускается Скаарсгард, хранитель лестницы, чтобы повести за собой и проводить в Пещеру Душ. Она уже представляла себе, как они поднимаются по лестнице вместе со своим драгоценным волчонком.
Эхо от завываний Аббана отскакивало от всех уголков туннелей, пересекавших изнутри ледяной язык. Кайлой овладевало безумие, и Банджа понимала, что сдержать ее не получится. Совсем не получится.
Кайла выскочила из туннеля и побежала по поверхности льдины. Впереди, в розовых лучах восходящего солнца, она разглядела трогательную фигуру своего щенка.
– Не надо, мама, не подходи! Это ловушка! Беги! Беги! – завыл Аббан.
Беван укусил его за заднюю лапу, Хип схватил пастью за загривок, и Аббан беспомощно забарахтался в воздухе. За их спинами из туннелей вылезли около дюжины разбойников.
А потом время, казалось, замедлилось, и все произошло одновременно. С неба на чужаков набросились Илан и Зануш. Илон спикировал прямо на морду Бевана, орел и волк закрутились бешеным вихрем, из которого во все стороны полетели перья и клочки меха. Хип увидел, как к его ногам подкатился вырванный глаз Бевана, и в ужасе открыл пасть, уронив Аббана на лед. Из других туннелей выскочили пять волков, которых вела за собой Катрия. За ними, пыхтя, вылезли два гризли – не детеныши, а уже вполне взрослые медведи.
Рагс с Банджей не стали ждать и тоже бросились в бой. Часть чужаков попытались окружить медведей, зайдя с фланга, но лед в этом месте был особенно скользким, и они не могли даже уцепиться за него, чтобы как следует накинуться. Массивные медведи тем временем царапали их острыми когтями и разрывали бока клыками. Задними лапами они прочно вцепились в лед, а передними словно отмахивались от назойливых мух, какие бывают осенью. Темный волк, один из нападавших, испустил жуткий вой, откатился по льду к самому краю и, как камень, полетел прямо в воду, погрузившись с головой. Потом он вынырнул, но от страха не мог даже пошевелить лапами и снова пошел на дно. Вода поглотила его, лишь слегка покрывшись рябью, словно отмечая могилу.
Хип пришел в себя и принялся прокладывать себе путь к Аббану, который отбежал подальше и сейчас находился в опасной близости от края ледяного языка. Но, казалось, это только придало волчонку смелости.
– Ну, давайте, подходите! Попробуйте схватить меня! – кричал он, танцуя на скользком краю. Хип вспомнил, что только что случилось с его первым лейтенантом, и ему снова стало страшно. Из его пасти потекли длинные серебристые струйки слюны.
Поняв, что разбойники боятся воды, Фаолан и Эдме попытались отвести чужаков поближе к краю льдины, где они впадали в оцепенение, как это иногда бывает с совами. По костям чужаков пробегал холод, лапы их немели и они едва могли двигаться. Столкнуть их не составляло труда. Свистун разбежался и столкнул в море сразу двух волков, но сам не удержался на скользком льду и полетел вслед за ними. Высота тут была небольшая, так что о воду он не ударился и тут же поплыл к льдине. Двое волков в изумлении посмотрели на него.
– Помоги! Помоги нам! – закричали они.
Но Свистун не обращал внимания на их мольбы и даже не обернулся. Выбравшись из воды, он пробежал по туннелю наверх и снова вступил в бой.
Расхаживая по самому краю, Аббан дразнил отца.
– Я тебе покажу, негодник! – закричал Хип, и тут на него набросилась Кайла. Щелкнув пастью, она вцепилась прямо в его хвост. Беван завыл и прыгнул на Аббана, но Зануш вовремя слетела, схватила волчонка когтями и подняла его в воздух. Беван резко затормозил, а потом повернулся и бросился на Кайлу.
– Отгони ее! Спаси мой хвост!
Но было уже поздно. Послышался звук разрываемой плоти, и пушистый хвост полетел, подхваченный ветром, оставляя позади себя красную дорожку, словно кровавая комета.
Хип обезумел от ярости и вцепился в ближайшего волка, которым оказалась Банджа, поспешившая на помощь Кайле. Его клыки оставили ужасную рану в ее горле.
Площадка, на которой сражались волки, покраснела от крови. После того как возглавляемый Эйрмид и Катрией слинк-мелф разобрался с самыми опасными чужаками, остальные не оказали сопротивления и разбежались. Всего бойцы отряда убили восемь чужаков. Когда Хип вцепился в Банджу, Эдме как раз нанесла смертельный укус волчице из чужаков, а потом бросилась на помощь Бандже, но поняла, что было уже слишком поздно. Клыки Хипа разорвали важную артерию, и кровь пошла у Банджи даже из носа. Она попыталась что-то сказать, но из горла вылетало только бульканье.
– Не говори, Банджа, – попыталась утешить ее Эдме. – Я помню свое обещание. Наше с Гвиннет обещание. Мы пообещали тебе позаботиться о Моди. И мы позаботимся о ней.
Ее душили слезы, голос дрожал, но она собралась с силами и продолжила:
– Я… я воспитаю ее, как если бы она была моей собственной дочерью. Обещаю тебе. Я…
Слова больше не шли, настолько велико было потрясение, которое охватило ее, когда она посмотрела на хлеставшую из горла Банджи кровь.
– Я никогда не забуду тебя. Никогда.
Глаза Банджи закатились. Она хотела произнести только три слова. Три самых важных слова. «Люпус, дай мне сил. Всего лишь три слова», – взмолилась она про себя.
– Я… верю… тебе…
Эти слова, вылетевшие из ее горла, походили на треск весеннего льда, но только этому льду не было суждено растаять.
Из единственного глаза Эдме хлынули слезы. Эти последние слова навсегда останутся в ее памяти и будут сниться по ночам. Раньше она ни за что бы не поверила, если бы кто-то сказал, что Банджа способна кому-то доверять. Будучи стражем Кольца Священных вулканов, она отличалась подозрительностью и всегда была готова обвинить других. Материнство преобразило ее и сделало совсем другой. Эдме склонилась над умирающей подругой, нежно приподняла ее ухо языком и прошептала:
– Я знаю, дорогая Банджа. Мы с Гвиннет обязательно выполним обещание.
Смахнув лапой слезу с глаза, она добавила:
