– Не понимаю, – подтвердила Ангел. – Скажите ему, что вы его любите.
И тут же подумала, сколько раз она сама повторяла, что любит, и ничего, кроме позора, из этого не вышло.
– Зачем я всё это рассказываю? – сама у себя спросила Катерина. – Впрочем, сейчас уже не важно. Главное, чтобы журналисты не узнали, где мы, и не налетели. Ты же не станешь выкладывать в Интернет наши фотографии?
– За кого вы меня принимаете?
– Садись, нам нужно продолжать, иначе мы за ночь не управимся.
Некоторое время они молчали, только звякали ножницы.
– Что вы теперь станете делать? – спросила Ангел в конце концов. – Вы же не можете опять поступить в парикмахерскую? У него кино, новая подруга и старые друзья, а у вас что?
– Я стараюсь об этом не думать. Мне нужно пережить… развод.
– А я думала, что меня оскорбили, – призналась Ангел. – Оказывается, ничего подобного.
– У тебя всё впереди, – поддержала Катерина. – Наверняка ты мне сейчас не поверишь, но так оно и есть.
– Поговорите с ним! Наверняка это как-то можно устроить. Если он на самом деле порядочный!
– Он меня видеть не может, – сказала Катерина. – И разговаривать не станет. Ему не до меня. У него новая жизнь.
– Так не бывает! Новая жизнь у… у младенца! Потому что не было никакой старой! А вы! Сколько лет вы вместе?
– Двадцать пять.
– Ну вот! Эти двадцать пять лет надо куда-то деть! О них же нельзя забыть. Или сделать вид, что их не было!
– Да, – согласилась Катерина. – Забыть трудно. Спасибо, что поговорила со мной, только давай о чём-нибудь другом. Я и так всё время плачу и ненавижу себя.
– Я не знаю, как вам помочь, – призналась Ангел.
– Ты-то уж точно не можешь нам помочь, девочка! – засмеялась Катерина. – Наверное, всё же придётся снимать машинкой. Я немного ослабила, но до конца их не расплету.
В этот момент Ангелу было совершенно всё равно. Она не думала ни о какой машинке. И сказала, что наплевать, пусть будет машинка.
– Но тебе пойдёт, – уверила Катерина. – У тебя подходящее лицо, и глаза очень выразительные. А потом волосы отрастут.
Катерина принесла расчёску, включила приборчик и стала равномерно состригать перекрученные волосы. Машинка приятно жужжала. Дреды беззвучно и как-то обессиленно валились на пол. Ангел закрыла глаза.
Через некоторое время наступило такое неимоверное облегчение, что она боялась шевелиться, чтобы его не спугнуть.
– Вот и всё, – сказала Катерина. – Но теперь придётся некоторое время носить платья, иначе все будут принимать тебя за мальчишку.
– Не будут, – пробормотала Ангел, не открывая глаз. – У меня грудь пятого размера. И попа!..
Катерина засмеялась.
– Ты хорошая девочка! – И убрала машинку в футляр. – Добрая, а это такая редкость. Представляешь, я всё время вожу с собой эту штуку, потому что она постоянно нужна моему мужу. Что делать с этими привычками?..
Ангел открыла глаза и рассеянно потрогала голову обеими руками. Голова была странного, непривычного размера и кололась. Тут только она сообразила, что осталась без волос – совсем, вообще! Она ахнула, вскочила и ринулась к зеркалу.
Из чёрной толстовки с рожами и буквами торчала шея, а к шее был приделан бледнолицый череп. Больше ничего не было. Ангел опять потрогала голову и ещё раз посмотрела.
– Какой ужас, – тихо сказала она.
– Не ужас, – возразила Катерина. – Нужно немного привыкнуть. Тебе правда идёт, я не обманываю. Зато стало видно лицо и глаза. У тебя глаза красивые, цвет такой необычный. И мы немного распутали. Я же не наголо побрила!..
Ангел молчала и рассматривала в зеркале череп.
– Хотя, может быть, имело смысл наголо, – продолжала Катерина. – Есть у парикмахеров такое поверье – если наголо побриться, волосы начинают лучше расти.
– Ну и рожа, – сказала Ангел.
– С другой стороны, наголо нельзя, у тебя там всё расчёсано. И раздражение!.. Пойдём со мной.
– Куда? – не поняла Ангел.
– В ванную. Нужно голову помыть.
– Что вы, я сама потом вымою!
– Нет, не потом, а сейчас. Я сама помою. Во-первых, я умею это делать, а во-вторых, у меня полно всяких средств для волос.
– У меня нет волос, – мрачно сообщила Ангел.
Катерина засмеялась и подтолкнула её к ванной.
– Иди-иди!.. Ты привыкнешь, и тебе понравится! Вот увидишь. Я знаю. Будешь приезжать ко мне стричься. Я же должна чем-то заниматься!..
В своём номере Ангел содрала наконец-то опостылевшую толстовку – за ворот насыпались мелкие волосы, и там невыносимо кололось, – зашвырнула её в угол. Туда же полетели брюки с многочисленными карманами и чугунные башмаки. Она нацепила короткое трикотажное платьице, заменявшее ей ночную рубашку, и взялась за телефон.
Истерическую надпись о том, что ей восемь раз подряд звонил один и тот же абонент, она удалила, и нажала кнопку вызова.
– Дед, – начала она, когда ответили. – Привет. Я просто так звоню. Сказать, что я тебя люблю.
– Замечательная новость, – произнёс её дед саркастическим тоном.
Ангел представила, как он опускается в кресло и сигнализирует бабушке, а та подбегает на цыпочках и наставляет ухо, и облегчение, которое отражается на их лицах, представила тоже. После «безобразий», которые так изменили её жизнь, она ни разу им не звонила. Разумеется, они были осведомлены о том, что у внучки беда. В их семье все и всегда знали о делах друг друга.
– Дед, я побрилась наголо.
– Это так нужно?
– У меня какое-то раздражение началось, пришлось побриться. Но ты не волнуйся, всё пройдёт. И бабушке передай, чтоб не волновалась.
– Хочешь, мы за тобой приедем? – предложил дед как ни в чём не бывало. – Бабушка посмотрела в Интернете это твоё Сокольничье, и ей очень понравилось.
– Не надо, дед, спасибо, – отказалась Ангел, и у неё отчего-то защипало в глазах. – Я скоро сама приеду. Только ещё немного отдохну.
– Отдыхать необходимо, совершенно верно. Бабушка спрашивает, что ты там ешь. Она вечно боится, что мы голодаем.
– Мы не голодаем! – закричала Ангел. – Тут потрясающая повариха Клавдия. Она так готовит! И вообще здесь хорошо, дед. Озеро, речка Ухтомка. Лошадь пасётся. Завтра мы на колокольню полезем. Оттуда вид!..
– Мы – это кто? – осведомился дед. – У тебя там компания?
– Да, – сказала Ангел. – Целая компания. И они замечательные люди. Некоторые из них.
– Ты особенно не увлекайся.
– Дед, я не увлекаюсь. – Она легла на спину и стала рассматривать потолок. – Просто мне в последнее время казалось, что вокруг одни дебилы. А здесь нет никаких дебилов.
