– Ни за что! – выпалила Зоя. – Её убил пьяный придурок. Если б ему подвернулся другой, он бы другого убил.
– Нонсенс, – произнёс Илья. – Так не бывает.
– Если бы я знала, что так получится, – заговорила Зоя, и глаза у неё налились слезами. – Я бы ни за что не ушла! Никогда! Я бы двери все заперла на три замка! А я ушла! Это я во всём виновата. Больше никто.
– Зоя, – пробормотал Матвей. – Тихо, тихо.
– Она заказывала ковёр. У нас женщина есть, она ткёт! Лилия Петровна хотела пасхальный ковёр, непременно как полагается. На Пасху после уборки принято было стелить особый ковёр. У меня дома есть такой, маленький, а она хотела непременно большой, трёхметровый. – Зоя яростно вытерла глаза. – А я ей говорю: сколько же мастерица будет его ткать? Десять лет? Может, говорю, вам поменьше подойдёт? Я покажу! А ковёр-то у меня дома! И побежала! А когда прибежала…
Наклонившись через прилавок, Матвей двумя руками взял её за плечи и легонько встряхнул. И посмотрел в лицо:
– Зоя, Зоя.
– Сколько вы бегали? – спросил Илья.
– Что? Не знаю, минут семь или десять. Здесь рядом, только через плотинку перебежать!
– Кого вы встретили по дороге, Зоя? Вспоминайте!..
– Никого я не встретила! Я же не знала, что её убьют, не знала!.. Я бы ни за что её одну не оставила…
– Кого-то из гостей? Из своих? Вы же наверняка видели людей, Зоя!
– Девушку видела, – выкрикнула Зоя Семёновна злобно, – эту, с дикой причёской! И с ней какой-то тип незнакомый, я его раньше не встречала. И потом не видела! Они в беседке сидели, которая под липами!
– У пруда? – уточнил Илья. У него отчего-то взмокли ладони.
– Да, да. Старика видела! Катерина навстречу прошла сначала, а за ней Николай Иванович, ещё мне поклонился.
– Так, хорошо. Ещё кого?
– Никого я больше не видела. Да не смотрела я по сторонам, я бегом бежала!
– Секундочку. Вы вышли через чёрный ход?
Зоя запнулась, как будто вспоминая.
– Кажется, да. Через чёрный, точно.
– Возле магазина лавочка. Вы не обратили внимания, там никто не сидел?
Она вдруг уставилась на него, и он подумал, что у неё тоже красивые глаза.
– Сейчас… Нет, как же… Я не подумала… Кто-то был, но я не знаю…
– Вы не разглядели или не узнали?
Зоя вышла из-за прилавка, опустилась на стул и стиснула на коленях руки.
– Человек там был. Я ещё подумала, пьянчужка какой-то заснул.
– Почему вы решили, что он спит? Он лежал?
– Нет, нет, сидел, но как-то так… – Она попыталась изобразить, как именно на скамейке сидел человек. – И одет был… грязно.
– А бывшего мужа Виктора вы не видели, – сказал Илья утвердительно.
Зоя вскочила.
– Нет! – выкрикнула она Илье в лицо. – Не видела!.. Я не знала, что он может убить! Если бы я знала!..
– Зоя, – опять забормотал Матвей. – Ты ни в чём не виновата, не виновата.
– Я виновата, – страстно выпалила она. – Я точно знаю. Я только не знаю, что мне делать!
– Поговорите со мной, – предложил профессор Субботин. – И мы вместе найдём решение.
– Нет.
– Всё же подумайте, – сказал он таким тоном, каким говорил студентам – приходите в следующий раз.
И они помолчали. Зоя время от времени длинно и тяжело вздыхала. Матвей переминался с ноги на ногу, поскрипывали половицы.
– Я пока до конца не понял, кого вы защищаете, – продолжил Илья. – Но я пойму, это вопрос времени. И призываю вас подумать. Имеет ли это смысл?
Зоя сжала губы и опустила глаза.
– Вы завернёте мои покупки?
Не поднимая глаз, она прошла за прилавок и зашуршала бумагой.
– Я завтра опять зайду, – сообщил Илья Сергеевич, принимая свёрток. – Померяю жилетку. У меня все вещи не по сезону – и кеды, и куртка. Пришлось даже сапоги купить.
– У меня каждый день открыто, – сообщила Зоя уныло.
– Лилия Петровна предупреждала вас о своём приезде? Вы заранее знали, что она собирается в Сокольничье?
Тут Зоя Семёновна улыбнулась и опять сделалась красавицей.
– Ну что вы, – сказала она. – Конечно, нет. Меня-то ей зачем предупреждать?
– Чтобы вы были на месте, если ей захочется ковров или кружев.
– Я всегда на месте. Если что, подбегу через две минуты.
– А вас? – Илья повернулся к Матвею. – Предупреждала?
Матвей покивал.
– И в тот раз тоже?
Зоя Семёновна вновь пришла в смятение:
– Почему вы спрашиваете?!
– В тот раз, кажется, нет, – пробормотал Матвей. – Но я не помню точно.
– Остроумно, – оценил Илья Сергеевич, поклонился Зое и вышел на улицу.
Небеса сияли такой голубизной, какая бывает только поздней и ясной осенью. В отдалении прозвенел школьный звонок – старый приятель, – мимо прогрохотала бочка с молоком. Где-то поблизости наверняка работает мохноногая лошадь, везёт свою тележку.
Скрипнула дверь, и появился Матвей.
– Зачем всё время пугать? – спросил он. – Так нельзя.
– А как можно?
– Я не знаю, – сказал Матвей. – Но это плохо. Страх – самое ужасное в жизни. Нет ничего хуже.
– Ты боишься?
Матвей кивнул.
– Чего?
Матвей ссутулил плечи и пошёл, загребая мокасинами разноцветные листья. Обернулся и сказал негромко:
– Я не смогу объяснить. Никому и никогда.
Илья вернулся в гостиницу – администраторша встретила его тревожным взглядом. Он спросил, в каком номере живёт поэтесса. Её комната была в другом крыле. На площадке узкой лестницы с двумя полукруглыми окнами висела картина из вестибюля – кувшин с цветами.
Илья постучал.
Долго не открывали, потом дверь распахнулась.
– Проваливай, – велела Ангел.
– Почитай мне свои стихи, – попросил Илья, протискиваясь мимо неё.
– Обойдёшься.
В её комнате тоже были старинная мебель, тяжёлые портьеры и настоящий паркет. Что за волшебник директор Олег Павлович!.. Окна выходили на колокольню, пруд и площадь. Илья отодвинул занавеску и посмотрел. Между облетевшими липами светилась белая беседка с ажурными решётками.
– С кем ты сидела в беседке, когда Зоя Семёновна закричала и все побежали на крик?
Ангел у него за плечом тяжело и гневно задышала.
– Секундочку, – остановил её Илья. – Если хочешь врать, ври так, чтоб я не смог проверить. Или говори правду.
