В глубине куста, за переплетением мощных стволов, укрытый пышной и сочной листвой, виднелся гигантский стручок с семенами.
— Вы только поглядите на это диво! — усмехнулся Том, пытаясь раздвинуть руками завесу из листьев.
— Там, — тихо произнесла Трия. — Он там, внутри.
— Хват? — недоверчиво спросила Женева. Трия молча кивнула.
Остальные обменялись недоуменными взглядами.
— Ну что ж, надо проверить. — Том с сомнением пожал плечами. — Вперед, капитан!
Вдвоем они начали пробивать проход в пышных зарослях, и молодые побеги потянулись к ним, с игривым дружелюбием обвивая своими нежными усами их пальцы и запястья, щиколотки и колени. Эта веселая игра, затеянная растением, не могла причинить вреда, однако она серьезно замедляла продвижение вперед.
— Эх, нам бы сейчас по ножику! — вздохнул Макбоб.
— Дайте-ка я вам помогу, — не выдержала Женева. — А не то вы здесь провозитесь до следующего ливня.
Грациозно проскользнув между мужчинами, она протиснулась в заросли. Теперь все трое ожесточенно сражались с растением, пробивая себе путь к гигантскому кокону. Листья, обломки веток и кусочки коры летели во все стороны.
Но Женева оказалась куда сообразительней, чем Том и капитан, вместе взятые. Она с силой приподняла плотную завесу листьев и молодых ветвей, нырнула под нее, а потом, очутившись в относительно свободном пространстве, выпрямилась, насколько это было возможно, и раздвинула тяжелый ковер листвы и побегов в стороны. Том и Макбоб тотчас же скользнули под зеленый полог и очутились с ней рядом.
Все трое тяжело дышали, к их потным лицам прилипли мелкие листки и кусочки веток.
Немного передохнув, они помогли и Трие пробраться в сердцевину куста, к огромному стручку, который покоился на ложе из опавших листьев.
— Осторожней, не прикасайся к нему! — прошептал Том, делая шаг назад.
Стручок, длиной своей превосходивший человеческий рост, внезапно шевельнулся, с громким треском оторвавшись от черенка, на котором вырос, и распался на две половины.
Трия, стоявшая к нему вплотную, оглянулась на взрослых и с торжеством произнесла:
— Видите?
Верхняя часть стручка отлетела в сторону, как крышка кастрюли. В его нижней половине в окружении сочной свежей листвы и переплетенных лоз лежал Джон Хват со всеми своими братьями.
Глаза их были по-прежнему закрыты, но вот сквозь полог листьев над головами изумленных свидетелей этого чуда проглянуло солнце, и Джоны начали просыпаться.
Первым от забытья очнулся Джон Ворчун. Он несколько раз моргнул, потом нахмурился и наконец хихикнул, как будто его пощекотали.
— Что это с нами?
— Благодарение богам, один пришел в себя! — воскликнул Том.
— И я, и я тоже! — разбуженный его словами, встрепенулся Джон Соня.
Братья один за другим стали открывать глаза, и мало-помалу недоумение на их лицах уступало место радостным и осознанным улыбкам.
Только сам Джон Хват все еще оставался в беспамятстве.
— Давайте-ка мы вытащим их отсюда, — предложил Том Женеве и капитану. — Пока куст не оплел их своими усами с ног до головы.
— Не беспокойся, мы и сами отсюда выберемся, своим ходом, — заверил его Змей. — Только вот его разбудим.
И он скосил глаза вниз, на Хвата.
— Это будет непросто, — сказала Женева. — Он без сознания. Или заснул слишком уж крепко.
— Предоставь это нам, — хихикнул Хнык.
— Мы часто это проделываем, когда он дремлет слишком долго, — поддержал его Губошлеп.
Окинув взглядом всех братьев, Удалец спросил:
— Все готовы?
На обоих рогах Хвата возникло оживление. Джон Змей взял командование на себя.
— Три. Два. Один...
И Джоны хором крикнули:
— ХВАТ!
Поначалу их призыв остался без ответа. Братья затаили дыхание. Филей, Хнык, Ворчун, Удалец, Змей и Губошлеп терпеливо ждали пробуждения Джона Хвата. Но вот он вздохнул, левое его веко дернулось и приоткрылось. Мгновение спустя он открыл и правый глаз.
Первыми его словами были:
— Как это нас угораздило попасть в цветочный стручок?
И он без колебаний повернулся всем телом, вывалившись со своего ложа на сырую землю, устланную мхом и листвой.
— Да будь ты неладен, Хват! — возмутился Джон Змей. — Как ты смеешь рисковать нашим телом, которое, позволь тебе напомнить, ранено!
— Дракон... — поморщившись, пробормотал Хват.
— Так ты ничего не забыл? — с улыбкой спросила Женева. — Я, признаться, этого не ожидала.
— Разумеется, мы все помним, — с нажимом произнес Змей. — Такое разве позабудешь?
— Только вот не понимаю, как мы вдруг очутились здесь? — пожал плечами Хват.
— Ну, уж об этом мы тебе все расскажем, ничего не утаив, а ты нас послушаешь, — мягко произнесла Женева.
— Помогите мне подняться, — попросил Хват и протянул руку Тому.
— С радостью! Пора нам отсюда убраться подобру-поздорову.
Куст все еще продолжал расти, и маленькому отряду пришлось приложить немало усилий, чтобы пробиться сквозь завесу листьев и ветвей. Когда же наконец они очутились снаружи, у подножия холма, солнце над их головами сияло так ярко и безмятежно и заливало землю столь щедрыми горячими лучами, что даже из самых глубоких канав и выбоин почти уже испарилась вся та вода, которая не успела впитаться в почву.
— Добро пожаловать на Остров Частного Случая, — с улыбкой обратился к Джону Том. — Ты был на волосок от смерти и все же вернулся к нам.
— Да куда бы я от вас делся? — немного ворчливо ответил Хват, с удовольствием потягиваясь и подставляя лицо солнцу. — Столько еще предстоит сделать! Истребить драконов. Найти Финнегана, где б он ни был. Как же вы без меня?
— А что это за музыка? — спросил Джон Хнык.
— Здесь на острове обитают поющие змеи, — ответил Том. — Это их мелодия.
Физиономия Хвата расплылась в широкой улыбке.
— Вот вам и еще одно дело, которым надо заняться. Послушать змеиную музыку.
ВСЕМУ СВОЕ ВРЕМЯ
Кэнди бежала вперед, не оглядываясь на братцев. В этом не было нужды. Они преследовали ее по пятам и без умолку болтали на бегу.
— Она сама не знает, куда несется, братец Тик.
— Вот это точно, братец Так. Не знает она этого.
— Сейчас она споткнется, братец Тик.
— И упадет лицом вниз, братец Так. Лицом вниз.
Они были точь-в-точь как бездарные комедианты. Бесконечная болтовня, пустословие без остроумных, ярких фраз, без изюминки. Звуки их голосов так раздражали Кэнди, что она с трудом поборола искушение повернуться к ним лицом и потребовать, чтобы они замолчали. По правде говоря, ее удержало от этого лишь воспоминание об их жутких физиономиях с блуждающими чертами. Лучше не обращать внимания на их слова и бежать, бежать, бежать что есть духу. Ведь если рассуждать здраво, ей удалось проникнуть сюда, в тайные пределы Пика Одома? Удалось. Значит, и выбраться отсюда она тоже как-нибудь да сумеет.
