Но времени не оставалось вовсе. Ни у Змея, ни у Хвата, ни у Кэнди, только и успевшей торопливо пробормотать: «До свидания!»
Полицейские, расталкивая толпу, стремительно приближались к причалу. Вряд ли они опознали Хвата, хотя рога и делали его весьма приметной личностью. Нет, скорее стражами порядка двигало простое стремление выяснить причину небывалого веселья среди зевак на набережной. Хват же, со своей стороны, вовсе не жаждал, чтобы проявление естественного любопытства полиции обернулось его арестом.
— Эй, у вас есть разрешение на управление этими морскими прыгунами? — выкрикнул один из полисменов, приставив ладони ко рту рупором.
— Здесь наши пути расходятся, леди, — сказал Хват. — Мы еще увидимся, я уверен.
С этим словами он в лучших традициях рыцарских романов нежно поцеловал ей руку — и прыгнул в воду.
— Эй, ты! — вдруг истошно завопил другой полицейский и принялся отчаянно работать локтями, пробираясь через толпу зевак к причалу. — Держите его! Это же он!
— Ну вот, здрасьте! — пробурчал До-До. — Теплый прием оказывает нам Вебба Гаснущий День, ничего не скажешь!
— Лучше б мы их высадили на Пятнистом Фрю, — вздохнула Тропелла. — Там куда спокойней.
— Что толку теперь об этом сокрушаться, — пожал плечами Пью.
— Он уходит! Сейчас уйдет! — надрывался второй полицейский.
— Да кто уйдет-то? — попытался уточнить один из его коллег.
— Этот, как его там?! Он еще обчистил дом Мэльюса Найса в Тацмагоре! Это ж ведь он самый и есть! Как его бишь?!! — Лицо стража порядка становилось все краснее и краснее, казалось, он сейчас лопнет от усердия. — Самый профессиональный из воров!
В ответ на это сразу несколько голосов из толпы подсказали:
— Джон Хват!
— Ну да! Я ж так и сказал! — взвизгнул полицейский. — Джон Хват!
Теперь глаза всех, кто находился на набережной и на причале — стражей порядка и зевак, — обратились к едва заметному водовороту на том месте, где исчез в волнах Джон Хват.
Один из полицейских, синекожий верзила с оранжевой бородой, подстриженной «лопатой», попытался было воспользоваться самой, на его взгляд, быстроходной из лодок в бухточке, чтобы догнать на ней преступника. Однако владелец суденышка, не уступавший в габаритах полисмену и к тому же находившийся вне пределов досягаемости последнего, поскольку от борта лодки до причала было ярдов шесть-семь, вовсе не собирался участвовать в погоне.
— Эй, ты там! Давай причаливай сюда свою посудину! Лодочник, избегая смотреть в сторону полицейского, принялся ловко лавировать в толчее бухты, чтобы поскорее уйти подальше от пристани. Похоже, его совершенно не вдохновила перспектива одолжить свою драгоценную лодку служителю порядка, у которого азарта в крови куда больше, чем здравого смысла в голове. Столкнувшись с таким вопиющим неповиновением, полисмен рассвирепел пуще прежнего.
— Назад! — пронзительно заверещал он. — Твое судно конфисковано!
— Да плюнь ты на него, Брэнкс! — посоветовал один из коллег, сохранявший на протяжении всей этой сцены полную невозмутимость. — Мало ли тут других лодок!
Но офицер Брэнкс был не намерен спускать наглецу такое неуважение к своей персоне. Поспешно сбросив форменный китель и ботинки, он плюхнулся в грязную воду и поплыл вслед за удалявшейся лодкой, не переставая вопить:
— Поворачивай сейчас же! Слышишь, негодяй?! Поворачивай назад, говорят тебе!!!
Зеваки гурьбой повалили на деревянный причал полюбоваться на дармовое представление, которое устроил полицейский. Доски причала протестующе заскрипели, предупреждая, что ветхое сооружение навряд ли выдержит такое суровое испытание на прочность. Однако праздношатающаяся публика была слишком возбуждена, чтобы внять этому знаку. И чем более неистовым становился шум, которым зеваки сопровождали любое движение разъяренного Брэнкса, тем больше любопытных спешили присоединиться к толпе.
— Поверь, Кэнди, — сказала Тропелла, — мне меньше всего хотелось бы прощаться с тобой в такой спешке и неразберихе...
— Но сейчас самый подходящий момент, чтобы высадиться на берег незамеченной, да?
— Именно, именно.
— Согласна.
Внимание всех до единого зевак было сосредоточено на полицейском, которому удалось-таки догнать приглянувшуюся лодку и влезть на борт, хотя товарищи и кричали ему наперебой, чтобы он оставил эту затею и вернулся. Оказавшись на борту, Брэнкс снова рявкнул лодочнику, что конфискует его собственность, и тот не раздумывая огрел служителя порядка веслом. Весло сломалось, а оглушенный полицейский, перевалившись через борт, бултыхнулся в воду, словно персонаж старой кинокомедии.
Толпа на набережной дружно ахнула и замерла, с ужасом ожидая, как все повернется. Теперь настала очередь владельца лодки броситься в грязную воду, что он и сделал — без сомнения, живо представив себе, какая суровая кара обрушится на его голову, если переусердствовавший служака Брэнкс пойдет ко дну. Но холодная вода быстро привела полицейского в чувство, и он тут же набросился на своего горе-спасителя. Драка между ними разгорелась с новой силой. Пока эти двое бултыхались в воде и тузили друг друга, бранясь на чем свет стоит, Кэнди, коротко попрощавшись с прыгунами, никем не замеченная пробралась сквозь толпу и направилась к воротам — главному входу в Веббу Гаснущий День.
На ходу она оглянулась, чтобы в последний раз взглянуть на своих новых друзей и хорошенько запомнить их. Хоть Хват и говорил, что им еще суждено свидеться, кто знает, как все сложится на самом деле...
Но Хвата уже и след простыл. Что же до прыгунов, то все четверо, чтобы не привлекать к себе внимания, погрузились в воду и, подныривая под лодки, стали пробираться к выходу из бухты.
Кэнди вдруг стало боязно и очень-очень одиноко. Теперь ей предстоит самостоятельно осваиваться в этом чужом и незнакомом мире, и рядом не будет галантного Джона Хвата, чтобы помочь ей.
Впрочем, это вовсе не означало, что теперь она была бы рада вернуться домой. Там, в Цыптауне, у нее не осталось почти никаких привязанностей. Ничего светлого, радостного, такого, что стоило бы захватить с собой сюда. Отца своего она ненавидела. При мысли о матери внутри возникало чувство какой-то странной пустоты — и только. Нет, та жизнь не для нее. А очутиться здесь, попасть в этот удивительный Новый Мир было все равно как заново родиться.
Новая жизнь под незнакомыми звездами.
В душе ее продолжали бороться радостное предвкушение каких-то необычайных, удивительных событий и тоска одиночества; она ощущала сладкий вкус свободы и одновременно горькую опустошенность. Вся во власти этих противоречивых чувств, Кэнди еще раз скользнула рассеянным взглядом по толпе и шагнула сквозь ворота в город, раскинувшийся на острове в Сумеречном проливе.
В ГИГАНТСКОЙ ГОЛОВЕ
Кэнди всегда гордилась своим богатым воображением. Если, к примеру, ей случалось сравнить свои сны с тем, что наперебой пересказывали друг другу братья за завтраком или одноклассники на переменах, то неизменно оказывалось, что ее собственные ночные видения не в пример ярче, необычнее и содержательнее, чем чьи-либо еще. Однако то, что предстало перед ее взором в Гигантской Голове Веббы Гаснущий День, превосходило пределы самого бойкого воображения и, безусловно, не могло привидеться даже в самом что ни на есть причудливом, полном фантастических образов сне.
