– Звони! – Валентин протянул ему мобильник. – Я так понимаю, нам главное – ночь продержаться?
Серега не слушал – набирал номер отца.
Сначала он слышал только глухую тишину.
Потом электронный голос сказал: «Аппарат абонента выключен или временно недоступен. Пожалуйста, перезвоните позже».
Позже! Ничего себе! Да будет ли Серега жив позже – вот в чем вопрос?!
Хорошо, но кому позвонить? Маме?
Нет уж… маму надо беречь. Серега точно знал, что если он выберется из всего этого ужаса живым, то ни слова не скажет маме о своих кошмарных приключениях!
Может, позвонить в МЧС? С мобильного надо набрать 112.
Но поди-ка объясни, что произошло! Кто Сереге поверит?! И даже если с ними говорить будет Валентин, ему тоже никто не поверит!
Стоп! Есть человек, который поверит сразу!
Это полковник Грушин, начальник отдела, в котором работает отец. И телефон его Серега помнит! Отец как-то сказал, что у них с начальником практически одинаковые номера. Только одна цифра отличается. У отца в середине номера 796, а у Грушина – 797. И Серега это запомнил.
К счастью!
Он набрал цифры, изо всех сил молясь, чтобы Грушин взял трубку.
Гудки… гудки, гудки…
Потом раздался голос:
– Да, слушаю. Кто это говорит? Слушаю вас, что молчите?
А Серега молчал… потому что это был голос его отца.
* * *
– Папа! – раздался такой вопль, что у Сапожникова зазвенело в ушах.
– Серега! – крикнул он. – Это ты?! Ты жив?!
– Да, да! – заорал в ответ сын. – Папа, почему ты отвечаешь по этому телефону?
– Мне его полковник одолжил, – стремительно соврал Сапожников. – Серега, где ты? Около больницы?
– Ты знаешь про больницу?! – ахнул Серега.
– Только что оттуда! Меня вызвал некий доктор Краев, у которого ты был.
– Так вот он какого папашу караулил! – вскрикнул Серега. – Тебя! А я думал – своего!
– Серега, ты в порядке? – с опаской спросил Сапожников, донельзя озадаченный словами сына. – Как ты вообще сбежал?
– Меня увез Валентин, а до этого мне помог монах, а еще до этого, пап, ты представляешь… – зачастил Серега.
– Погоди, – перебил Сапожников, – сейчас не до илиад и одиссей, о своих приключениях потом друг другу расскажем. Где ты, как тебя забрать?
– Валентин, мы где? – спросил Серега у кого-то.
– Не знаю, – услышал Сапожников незнакомый мужской голос, который звучал не особенно уверенно. – Я ехал куда глаза глядят, вроде свернул от больницы направо, а может, налево… не помню…
Собачья голова тихонько заскулила и уставилась на трубку, из которой раздавался голос.
– Как же мне вас найти? – пробормотал Сапожников.
– Папа, будь осторожней! – взмолился Серега. – Здесь такие странные вещи происходят! Там был один монах… Я даже не знаю, как сказать… ты решишь, что я с ума сошел, но он был в стене! И там мертвецы оживают, в этой больнице…
– Я в курсе, – буркнул Сапожников. – Видел этого монаха. Он меня спас от Краева. А от двоих упырей я кое-как отбился и «Скорую» у них угнал только благодаря собачьей голове, которая, между прочим, сейчас находится у меня в кабине. Ты не поверишь, но…
– Верю, я знаю, она нам тоже помогла, эта голова! – воскликнул сын.
– Это Гаврюша! – снова раздался голос Валентина, и голова залилась восторженным тявканьем.
Она то подпрыгивала к потолку кабины, то снова припадала к сиденью, то валялась по нему, то пыталась лизнуть мобильник… Если Сапожников не знал прежде, как ведет себя абсолютно счастливая собачья голова, то сейчас он получил об этом полное представление.
– Сидеть! – приказал он строго. – Или лежать, сама выбирай! Ты мне мешаешь!
Голова послушалась, улеглась на сиденье, но продолжала блаженно подвывать и умильно поглядывать на телефон.
– Выпустите Гаврюшу! – крикнул Валентин. – Он меня найдет. А вы поедете за ним.
– Разумно, – согласился Сапожников, притормаживая и открывая дверцу.
Гаврюшина голова с восторженным лаем вылетела вон – и тотчас повернула назад, устремившись в обратном направлении.
– Да, я и в самом деле еду не туда, – сказал Сапожников. – Сейчас развернусь.
Дорога была узкая, и развернуть «Скорую» одной рукой оказалось непросто. А оторваться от телефона Сапожников не решался – вдруг не сможет потом связаться с Серегой?!
За спиной, внутри фургончика, что-то падало, гремело и дребезжало; даже, наверное, разлилось какое-то лекарство, потому что резко запахло чем-то противным и как бы гнилостным, но Сапожникову сейчас было не до тонкостей: боялся, что Гаврюшина голова чесанет с невероятной прытью к этому своему Валентину и он потеряет ее из виду.
Однако голова по имени Гаврюша оказалась умна! Поняв, что машина отстает, она вернулась и носилась по дороге взад-вперед, нетерпеливо ожидая, пока Сапожников снова не нажал на газ.
В свете фар Гаврюша мчался впереди со всех своих незримых лап, иногда оборачиваясь и взлаивая. Мотор ревел, Сапожников не слышал лая, но видел, как блестят зубы Гаврюши.
Чудилось, пес радостно улыбается…
А может, и не чудилось!
– Папа, ты уже едешь? – спросил Серега. – Скорей приезжай! А ты как вообще узнал, что я здесь?
– Говорю же, меня доктор Краев вызвал. Он позвонил с твоего телефона. Я так понимаю, он взял тебя в заложники, хотя на самом деле ему был нужен я, потому что именно я вскрывал тело его умершего отца. Краев хотел его оживить с помощью монаха, – быстро говорил Сапожников, – я должен был привезти его сердце…
– Чье сердце? – не понял Серега. – Отца доктора Краева?! С ума сойти!
– Такой любящий сын? – раздался издалека насмешливый голос Валентина.
– Вряд ли! – усмехнулся и Сапожников. – Отец Краева в свое время работал на закрытом прииске в Якутии, где добывались уникальные, очень крупные алмазы. Карьер был, конечно, огражден, все рабочие на выходе тщательно проверялись охраной, вплоть до просвечивания рентгеном. Казалось, вынести что-то невозможно, однако старший Краев придумал уникальный способ кражи! Он улучал момент – и отправлял камни за ограду с помощью самой обыкновенной рогатки.
– Рогатки! – вскрикнул Серега, а Валентин только ахнул. – Ну и ну!
– Он заранее набил на этом руку и стрелял с невероятной меткостью – в одном и том же направлении, попадая с большого расстояния в дупло высокой сосны, которая росла довольно далеко за оградой. Через год он собрал невероятную коллекцию крупных камней и уволился с прииска. Достал из дупла свою добычу и уехал. Вскоре его арестовали при попытке сбыть несколько необработанных алмазов, но он так и не признался, где спрятал камни. Потом получил большой срок и долгие годы провел за решеткой. У него был сын, который давно жил отдельно. Я думаю, старший Краев, у которого было больное сердце, стал бояться, что умрет в тюрьме, и пообещал сыну отдать богатство, если тот устроит ему побег. Доктор Краев подкупил надзирателя, который должен был помочь его отцу и бежать вместе с ним, однако в самый последний момент все раскрылось. Оба погибли. Но доктор Краев не успокоился…
