Единственная улика, которая была у него в руках и которой не располагало следствие, - интимные фотографии, компрометирующие Иваницына и его возлюбленных. Их раз за разом и перебирал Николай Семенович, - от безысходности, от невозможности нащупать ниточку и начать разматывать этот клубок. Снимки чем-то притягивали его, был в них смутный, неуловимый намек - или это цеплялся за соломинку ум, бессильный разгадать чужой замысел…
Глава 19
Камышин
Дом госпожи Гримм представлял собой выгоревшую почерневшую коробку с провалами окон и обугленной крышей. Астра ничего не придумала.
Пожарные приехали поздно, - они затушили пламя, но дому это уже помочь не могло. Он умер вместе со своей хозяйкой.
Матвей надвинул пониже кепку с длинным козырьком и присоединился к толпе зевак.
- Беда-то какая… - переговаривались люди. - Баронесса сгорела! Тело нашли все черное, чисто уголь!
- Тихон, сказывают, пропал. Думали, он кинулся хозяйку спасать, ан нет…
- Может, он у себя дома?
- Посылали за ним - нету! Как сквозь землю провалился.
- А девка, что немке прислуживала? Тоже сгорела?
- И девку не нашли.
- Может, это Тихон с девкой дом-то и подпалили…
- У баронессы денег было немерено! Богатая, ведьма…
- О покойниках плохо не говорят. Прости, господи!
- Грохнуло на всю округу… из трубы сноп искр вырвался и черный дым повалил, будто чертов хвост. Это ведьмина душа в пекло отправилась!
- Хватит вам! Постыдились бы, человек в огне погиб…
Любопытные потихоньку расходились. У ворот стояла милицейская машина, двое сотрудников в форме о чем-то переговаривались, жестикулировали.
- Следователь из района прикатил! Болтают, будто, баронесса не своей смертью померла… Когда человек заживо сгорает, это сразу видно - по позе трупа. Пожарники говорили! А немку кто-то прикончил еще до пожара.
- Убили, ограбили и дом подожгли…
- Не-е-еет, это кара Господня! Молния небесная греховный вертеп поразила!
Матвей постоял там, постоял здесь, прислушиваясь и присматриваясь. Когда он понял, что ничего нового не узнает, отправился по магазинам, потом домой. По дороге, уже у самой калитки его перехватил старик Прохор. Новость уже облетела весь поселок.
- Слыхал? Немку молнией убило! Ночью. Трррах-тарарах! И все, конец! Ой… а ты откудова взялся-то? - оторопел дед.
- Приехал, - сделал безразличное лицо Карелин. - И сразу к тебе зашел, Прохор Акимыч. Стучал, стучал, потом рукой махнул.
- Спал я! Сон-то у меня чуткий, да глухота, окаянная, одолела, - пожаловался старик. - Хоть из пушки стреляй, не услышу.
- Что ж ты спишь до обеда?
- А чево делать-то? Скука… Внучок обещался к вечеру прийтить, он у меня милиционер. Расспросим его про баронессу. Народ бает, шаровая молния в трубу влетела и разорвалась там.
- Ты ничего не путаешь? - «засомневался» Матвей.
- Я говорил, с немкой чтой-то нечисто! - Прохор многозначительно хмыкнул и поднял вверх скрюченный подагрой указательный палец. - Попомнишь мои слова!
- Ладно, дед, убедил. Как внук появится, зови меня. А сейчас, извини, пойду баньку топить. Попариться хочу.
- Постой… Ты ж не собирался приезжать?
- Захотелось в тишине побыть, в покое. Устал я от городской суеты.
Старик бодро потрусил к себе, а Карелин отворил калитку, пересек двор наискосок и бесшумно скользнул к двери.
Астра не заметила, как он вошел, - с распущенными по плечам мокрыми волосами, в вышитой сорочке бабки Анфисы она сидела на кровати и разглядывала зеркало в бронзовой раме.
- А вот и я! - шепнул Матвей, будто вырастая из-под земли.
Она ойкнула, помертвела и закрыла зеркало накидкой с подушки.
- Э-э, нет, так не пойдет, - воспротивился он. - Или выкладывайте все, как на духу, или на меня не рассчитывайте. Я бросаю дела, срываюсь, после бессонной ночи лечу в Камышин вызволять вас из неприятностей, а вы продолжаете что-то утаивать. По меньшей мере, это нечестно. Вы ведь не все рассказали?
Гостья опустила глаза, смутилась.
- Вы мне не доверяете? Тогда зачем звонили? - рассердился Матвей. - Дом баронессы действительно сгорел, я видел то, что от него осталось. На пожарище обнаружили тело.
- Одно? - вырвалось у Астры.
- А вы еще кого-то прикончили?
- Нет… я…
- Поселок гудит! Из района приехали криминалисты, вас и Тихона ищут. Это не шутки.
- Тихон ушел домой.
- Дома его нет. Поползли слухи, будто в трубу дома госпожи Гримм попала молния.
- Чушь! Грозы не было. Я же вам объясняла - в коридоре пахло бензином, а потом тот человек разбил лампу в спальне…
Она прикусила язык, но поздно.
- Так-так, интересно. Значит, он разбил в спальне лампу, и начался пожар?
- Не совсем… то есть, да, так и было, - сдалась Астра. - Я думала, горит только спальня, но когда вышла, то повсюду увидела дым и пламя. В моем рассказе почти все правда.
Ей пришлось признаться, что она ранила злоумышленника отверткой.
- Раз обнаружили одно тело, значит, ему удалось уйти.
- Он напал на вас? - спросил Матвей.
- Собирался напасть! Я его опередила. Видимо, он устроил пожар, в надежде, что я сгорю или задохнусь. Дверь была отрезана огнем, а окна забраны решетками.
- Почему же вы не воспользовались дымоходом? - поддел ее Карелин.
- Вы что, смеетесь? В панике, я даже не вспомнила о каминной трубе. Я бы в любом случае через нее не выбралась!
- Здравая мысль.
Астра вытащила из сумки сухой корень, видеокассету и банку с «сухофруктами».
- Вот, смотрите! Что это, по-вашему?
Матвей чудом не расхохотался. За кого она его принимает? У него едва хватило терпения выслушать о тайнике, найденных там предметах и «чае», который пила предыдущая компаньонка. Когда речь пошла о подаренном баронессой ключике на золотой цепочке, он не выдержал.
- Да вы просто Шехерезада!
- А вы… чурбан бестолковый! - рассвирепела Астра. - Делать мне нечего, сказками вас развлекать!
- Спасибо, уважили.
Она надулась, а Матвей потянулся к зеркалу.
- Это тоже хранилось в тайнике?
- Я взяла зеркало из шифоньерки в спальне Иды Вильгельмовны. Между прочим, дверца открывалась этим самым ключиком.
Зеркало оказалось старинное, с красивой рамой из бронзы и особым золотистым цветом амальгамы. Изнутри оно сияло, а поверхность была словно подернута тончайшей туманной дымкой.
