– Да ты другое условие заранее не выполнил, – сказал Ликантроп – Белый Волк с таким холодным презрением, что меня аж съежило. – Ты бросился защищать своих врагов вместо того, чтобы расправиться с ними.
И поглядел поверх моей головы куда-то вдаль.
Я обернулся.
Под деревьями на краю полянки стояли Сашка с Пашкой и Валя с Людой.
А рядом с ними сидела черная кошка и настороженно смотрела на меня своими зеленющими глазищами.
* * *
Мой брат волк взрыкнул и бросился было на кошку, однако та оказалась проворней – взлетела на ветку и разлеглась на ней, свесив хвост и явно издеваясь над обескураженным зверем.
– А вот и ведьмина внучка явилась, – неприязненно протянул Ликантроп. – Бабка послала? Не уморили еще парня до смерти – надо дело закончить?
Кошка сердито зашипела и отвернулась, бросив на меня обиженный взгляд.
– Гатика меня не умаривала! – вступился я. – Она мне помогала. Если бы не она, я бы забудущего зелья напился. Она из меня змей повыцарапала! И сказала, что спастись можно через грань лесную.
– А ты знаешь, где грань лесная? – настороженно глянул на нее Белый Волк.
– Неужто ж нет? Как бы иначе я между миром людей и лесом туда-сюда бегала? – ухмыльнулась кошка… нет, уже не кошка – девчонка с черными длинными косами и в одежде, которая сидела на ней будто нарисованная.
Шамаханская царица!
Она устроилась на ветке, свесив ноги.
Мой брат волк косился на болтающиеся над ним черные балетки и хрипло рычал, однако, повинуясь суровому взгляду Белого Волка, с места не двигался.
Наконец он лег, положил морду на лапы и отвел взгляд от балеток.
От греха подальше!
Самое удивительное, что Сашка с Пашкой и Валя с Людой ничуть не удивились превращению кошки в девчонку. Вот уж у кого заело удивлялку, так это у них! Наверное, такого в этом лесу насмотрелись, что дальше некуда!
А может, не верят, что все это на самом деле происходит. Думают, типа сон, от которого можно проснуться на счет «три», или какой-нибудь квест с эффектом невесть скольких D, который когда-нибудь выключится.
Да… я это тоже проходил. Только ни сон не кончается, ни квест не выключается.
Белый Волк смотрел на Гатику по-прежнему недоброжелательно, и я решил продолжить свою защитительную речь:
– И вообще, она не родная ведьмина внучка. Сова ее на помойке нашла.
Белый Волк издал какой-то звук, напоминающий не то презрительный хохот, не то рычание.
Тоже презрительное.
– Эка невидаль! – проговорил он. – Да ведь это старинный ведьмовский обычай – подбирать выброшенных детей или вовсе погубленных младенцев. На Руси из таких бедолаг вырастали кикиморы или игоши – духи вредные, злопроказливые, бестелесные! Ну а попадется дитя к ведьме – она из него новую ведьму сделает. Как не сделать! Ведь если дитя матери родной не нужно, кому оно надобно? Только ведьме!
– Их мамы не любили и выбрасывали?! И из них кикиморы получались?! – возопила вдруг Валя, и они с Людой принялись рыдать дружным хором.
Ну надо же… я раньше и подумать не мог, что они такие… чувствительные… Может, их лес так изменил?..
– Моя мама раньше в роддоме работала, – угрюмо сказал Сашка. – Но потом ушла. Говорила, ей невыносимо было видеть детей, от которых некоторые женщины отказывались. Так переживала, что у нее сердце болеть стало. Ей всех хотелось усыновить или удочерить. А их отдавали в детдом…
– Ты глухой? – прорыдала Люда. – Эту девочку вообще на помойку выкинули! Чтобы она там умерла!
– Я не верю, что моя мама хотела меня убить! – воскликнула Гатика и легко спрыгнула с ветки.
Мой брат волк вскочил было, но Ликантроп только глянул – и он опять улегся, уткнув морду в лапы с невыносимо обиженным видом.
– Не знаю почему, но не верю, – продолжала Гатика. – Может быть, меня у мамы украли. Может быть, мама меня до сих пор ищет и надеется, что однажды вдруг раз – дверь откроется, и я приду!
– Запросто! – заверещали девчонки, перестав рыдать. – Надо дать в Интернет объявление с фотографией!
– В Интернет? Объявление с фотографией? – растерянно повторила Гатика, оглянувшись на меня.
И я понял, что для нее это такой же взрыв мозга, как для меня – ее умение оборачиваться то кошкой, то палкой, то клубком сена, то перекати-поле… то Шамаханской царицей.
– Мы тебе все покажем! – воскликнула Валя. – Мы тебе поможем!
– Моя тетя на телевидении работает, она про тебя передачу сделает, – подхватила Люда. – По всей области покажут! Тебя где нашли, в Нижнем Новгороде?
Гатика пожала плечами.
– Раскричались! – угрюмо проворчал Пашка. – А где она жить будет, если маму свою не найдет? Обратно в кошки пойдет?
– Я не хочу обратно в ведьмины кошки! – взвизгнула Гатика. – Если уйду, назад не вернусь!
– Жить можно у меня, – неожиданно для себя ляпнул я. – В смысле, у моих родителей. Похоже, я отсюда не выберусь. Придешь, маме расскажешь, как и что. Ну и будешь у них дочкой. Вместо сына.
– Погоди, – перебил Сашка. – Как это ты не выберешься?!
Я ничего не ответил. Просто отвернулся.
Не смотрел на них, но знал, что они переглядываются за моей спиной – и отводят друг от друга глаза.
– Это из-за того, что мы одежду спрятали? – вдруг испуганно спросила Валя. – Да?! Слушай… Ты нас прости!
– Прости! – загомонили все наперебой.
Девчонки снова зарыдали в голос.
Пашка тоже всхлипывал. Сашка глухо бубнил:
– Прости нас. Прости, мы же не знали!
Они не знали, что я их уже простил…
Еще когда Сашка залез на дерево, а потом свесился с ветки и спросил с тревогой: «А ты как же, Антон?!»
Да, я все простил. Но говорить об этом при Белом Волке не хотел.
А потом перехватил его холодный взгляд – и сообразил, что он все без объяснений знает. Не зря же намекнул, что я продул второе испытание еще более блистательно, чем прежнее, с дядей Вадей!
– Ладно, идите, – буркнул я. – Ищите грань лесную.
– Где же мы ее найдем?! – в отчаянии вскрикнул Пашка.
– Вас Гатика проводит, – с трудом сказал я. – Проводишь?
– Конечно, – закивала Шамаханская царица. – Провожу и…
– …и уйдешь с ними, – жестко приказал Белый Волк. – Перейдешь через грань – и станешь человеком. Сюда тебе путь будет закрыт. Навсегда. Навсегда.
– Я стану человеком? – недоверчиво повторила Гатика. – Но ведьма говорила, что для этого надо быть убитой другом и в огне сгореть… Она меня, значит, просто пугала?!
