– А не надо было лезть ко мне домой.
– Я же телефон принес, – возмущенно напомнил Кирилл.
Но Катя не отступила, возмутилась в ответ:
– Так отдал бы и уходил. Какого ты в гости-то полез?
– Я не сам! Твоя мама пригласила.
Булатова раздраженно фыркнула:
– А отказаться не мог?
– Не мог! – Кирилл сердито сдвинул брови: – И что теперь? Надо было в мой класс в таком виде припереться? – Он с праведным негодованием глянул на Катю и брезгливо выдохнул: – Где ты только это барахло откопала?
Катя назло ему приняла эффектную модельную позу:
– Нравится? Хочешь, и тебе достану?
Кирилл хотел ответить что-то колкое и обидное, но внезапно представил себя в леопарде, блестках и перьях и, не удержавшись, сдавленно хихикнул. И ситуация сразу представилась в другом свете: Катя, которую Кирилл в первый момент даже не узнал в таком несуразном наряде; обалдело вылупившие глаза одноклассники; окаменевшая у доски историчка – женщина уже немолодая, с аккуратной короткой стрижкой, одетая строго, сдержанно и пристойно.
Кирилл рассмеялся.
Катя удивленно уставилась на него, но потом тоже не выдержала и весело прыснула.
Какое-то время они безудержно хохотали, привалившись к стене. До колик в животе. До слез. Потом успокоились почти одновременно, посмотрели друг на друга.
– Ну ты даешь! – протянул Кирилл, качнул головой и вдруг… резко придвинулся к Кате, наклонился с намерением поцеловать.
– А это еще зачем? – недовольно воскликнула Катя, успев в последний момент загородиться ладошкой.
Кирилл ткнулся в нее губами – твердая и горячая – и невозмутимо отодвинулся:
– Имею же я право поцеловать девушку, которая так жаждала со мной встретиться.
– Размечтался! – коротко отрезала Катя, опять став сдержанной и отстраненной. – Ладно, пойду я.
И никакого «до свидания» там или «прощай». Каблучки зацокали, удаляясь. А Кирилл вернулся в класс.
Все, конечно, замерли при его появлении, начали буравить любопытными взглядами, будто ждали, что сейчас он остановится у доски и сделает доклад со всеми подробностями. Даже историчка не осталась безучастной, съязвила:
– Что, Успенский? Все проблемы благополучно разрешились?
– Конечно, – улыбнулся Кирилл и прошел на место.
Не успел сесть, как сосед по парте Димон Широков ткнул в бок и зашептал:
– Кир! А кто это был-то? Почему я не знаю?
Шепот вышел не очень, какой-то чересчур громкий, его было слышно даже в дальнем уголке класса. Поэтому первой на него откликнулась историчка:
– Широков, потерпи! – сочувственно попросила она. – До перемены пять минут осталось.
На перемене пришлось отчитываться не только перед Широким. Вокруг Кирилла собрались почти все парни:
– Кир! Потрясная девочка! Где ты такую подцепил?
Даже в безвкусном наряде и с идиотскими ужимками Булатова произвела впечатление.
– Нравится? – снисходительно ухмыльнулся Кирилл, забыв, что точно такой же вопрос несколько минут назад задала ему Катя.
Дальше следовало равнодушно предложить: «Хочешь, познакомлю?» – или бросить цинично и высокомерно: «Так и быть, уступаю!» Но почему-то не получилось.
– Это новая Маринкина одноклассница.
– Маринкина? Лавренковой, что ли? Эффектная штучка.
Димон мечтательно закатил глаза:
– А у Маринки в классе еще такие есть?
– Откуда я знаю? – непонятно отчего раздражаясь, буркнул Кирилл. – Я остальных не видел.
– А зачем она приходила? – сунулся с вопросом кто-то еще.
– Соскучилась, – почти огрызнулся Кирилл.
– С чего бы это? – всплыла чья-то скабрезная улыбка.
– Кир! – опять встрял Димон. – Так ты с ней встречаешься или как?
Соврать или сказать правду?
А собственно, почему он должен встречаться с девчонкой только потому, что она такая смазливая?
– Или как.
– Ну ты, Кир, и ло-ох!
Марина
Марина и Катя вышли из школы вместе, все еще взмыленные после физкультуры. Лазали по канату.
Если честно, большинство только пыталось лазать. В основном девчонки висели в самом низу, намертво вцепившись в веревку руками и беспомощно суча ногами. А физрук взирал на все это безобразие с трагическим выражением и прикидывал: может, после школы зайти в зоомагазин? Купить крысу покрупнее и попротивнее, посадить ее в карман и во время урока иногда вытаскивать с истошным воплем: «Мышь! Гигантская дикая мышь!»
Ну как еще научить старшеклассниц забираться вверх по канату? Хорошо, что хоть изредка попадаются такие, как Булатова, – спортивные, тренированные.
– Катя, ну покажи одноклассницам, как это делается, – умолял физрук.
И Кате пришлось демонстративно забраться и спуститься несколько раз. Не подряд, конечно, иначе и она не справилась бы.
Марина, подстегиваемая чувством солидарности и безутешными причитаниями физрука, поднялась до середины каната. Не иначе, чудо помогло. И больше не приближалась к снаряду. Ну его! И хорошо, что физкультура последним уроком.
– Пить хочется, – спустившись со школьного крыльца, сдержанно пожаловалась Катя.
Девушки заглянули в ближайший магазин. Катя взяла себе бутылку минералки и пошла к кассе – из четырех работала только одна, и к ней выстроилась очередь.
Катя встала следом за бабушкой, совсем старенькой и такой классической – в платочке, каком-то древнем пальто с вытертым меховым воротником. Подошла ее очередь, и бабушка принялась медленно выкладывать покупки из решетчатой корзинки на ленту транспортера. Худые морщинистые руки старушки мелко дрожали от возраста.
Марина рассеянно следила, как кассирша пробивает бутылку растительного масла, батон, упаковку чая, банку дешевых мясных консервов, две пачки макарон и шоколадку. Сканер попискивал, считывая штрих-коды, наконец на табло загорелась финальная сумма. Бабушка открыла давно приготовленный кошелек, тоже совсем старый, Марина сто лет уже таких не видела. Он был похож на малюсенькую сумочку и застегивался с помощью двух металлических шариков на скрещивающихся стебельках.
Бабушка высыпала содержимое кошелька на подставку: бумажные купюры и металлическую мелочь. Кассирша торопливо пересчитала деньги, сочувственно сообщила:
– Тут не хватает. – И предложила: – Может, что-нибудь отложить?
Она сверилась со списком продуктов на мониторе, быстро высчитала нужную сумму и выбрала из жалкой груды пробитых товаров одну пачку макарон и шоколадку.
