Катя тихо кипела от негодования. Вот зачем Успенский приперся к ней домой? Полез знакомиться с родителями, остался ужинать. Еще, похоже, и наболтал тут с три короба, так что после его ухода папа с мамой с благодушными улыбками исполняли на два голоса бесконечное: «Какой хороший мальчик! Как мы рады, доченька, что ты наконец встретила достойного юношу!» – или что-то в этом роде.
Под эти песнопения еда не лезла в горло, так что пришлось сбежать из-за стола наполовину голодной, а потом еще отсиживаться в ванной, делая вид, что принимаешь душ, а на самом деле пережидая, пока улягутся страсти.
Даже уроки не шли на ум. Все раздражало: уравнения по алгебре, нелепые названия клеточных структур по биологии, а больше всего – чувственная лирика Александра Сергеевича. А тут еще неугомонная мама под разными предлогами то и дело проникала в комнату и каждый раз пыталась завести искренний душевный разговор:
– Катюш, а ты не помнишь, куда я коньки убрала?
Конечно! В октябре коньки – самая необходимая для жизни вещь!
– Саша собирается в воскресенье на каток. Их Борина мама отвезет. – И сразу без перехода: – А Кирюша ведь не в вашей школе учится?
– Мам, ты мне мешаешь. Мне что, полночи еще с уроками сидеть?
Мама исчезала, виновато бормоча:
– Ой, Катюша, извини. Я просто хотела…
А вот чего она хотела, мама обычно не договаривала.
Судя по всему, разузнать побольше о чудном мальчике Кирилле. Только признаться не решалась и поэтому придумывала всякие нелепые поводы.
Ладно, Успенский! Припомним! Пожалеешь еще, что заявился вот так, без спроса, без приглашения. Ой, пожалеешь.
Идея страшной мести пришла Кате внезапно, когда она мучительно ворочалась в кровати во время бессмысленного полуночного бдения. И лишь после этого ей удалось спокойно уснуть.
На следующий день вечером Катя заскочила к другой соседке – Виолетте – за нужной одеждой. В собственном гардеробе у нее в жизни такой не водилось: ни за что бы не купила и уж точно никогда бы не надела. А вот Виолетта, которая считала себя жутко продвинутой по части моды, только в таком и ходила. И совершенно не удивилась, когда Катя вдруг захотела кардинально поменять стиль и приобщиться к «высокому и прекрасному».
– Давно бы так! – изрекла Виолетта с победоносным видом и распахнула шкаф-купе.
Она отлично понимала, что с длиннющими и стройными, как у Кати, ногами только в мини-юбках и ходить. Например, юбка с леопардовым принтом и мелкими серебристыми искрами смотрится на ней просто отпадно, особенно в комплекте с кофточкой – нежно-розовой, со стразами и отделкой перьями в тон по глубокому вырезу. Ну не совсем уж глубокому-глубокому, а точно такому, как надо.
Сапоги на высоких каблуках Катя нашла дома. Странно даже, как они там оказались? Катя с трудом вспомнила, что вроде бы сама их и купила в минуту внезапного помешательства. Вообще-то они красивые и на ноге хорошо смотрятся.
Увидев себя в зеркале в полном боевом облачении, Катя ужаснулась.
Неужели она сможет выйти в таком виде на улицу и показаться на глаза посторонним людям? Это же какой-то леопардово-розовый кошмар! Да, надо еще и волосы завить, чтобы легли крупными локонами. И школу придется прогулять. Хотя это как раз самое легкое.
Утром Катя сделала вид, что идет в школу, а на самом деле немного прошлась по окрестностям и вернулась домой. Подготовилась по полной программе, еще раз ужаснулась, досчитала до десяти, набираясь решимости, надела пальто, тщательно застегнулась на все пуговицы и полетела по улицам – опять же – эринией. Срослась она уже с этим мифологическим образом.
Хорошо, что сейчас прохожих на улице мало. Нормальные люди на работе или в школе. Но Катя все равно торопилась, насколько позволяли непривычно высокие каблуки. Светлые волосы развевались, глаза горели.
Возле бывшей лавренковской школы Катя оказалась как раз вовремя – перемена закончилась, урок только что начался, входные двери еще не заперли.
Катя расстегнула пальто, чтобы внешним видом сразу сразить охранника насмерть, и не стала дожидаться обычных вопросов: «Девушка, вы к кому? Что вам здесь надо?» Давно известно, что лучшая защита – это нападение. Поэтому Катя заговорила первой. Даже не заговорила, запричитала, придав лицу выражение беззащитности и отчаяния:
– Вы ведь мне поможете? Правда, поможете? – ринулась она к охраннику. – Мне очень нужно Кирилла Успенского найти. Он ведь в вашей школе учится? В одиннадцатом классе. Очень-очень нужно. Понимаете?
Охранник вряд ли многое понял, но согласно кивнул.
– Тут такое дело… очень-очень важное! – лепетала Катя и так старательно хлопала ресницами, что странно, как это ветер не поднялся и не закружил по фойе, срывая объявления.
Охранник проникся сочувствием, отвел Катю к стенду с расписанием, помог найти в нем нужный класс и кабинет.
– Это надо на третий этаж подняться по ближайшей лестнице, – предупредительно пояснил он и добавил: – Только верхнюю одежду снимите. У нас в пальто не положено по школе ходить.
– Конечно-конечно, – послушно промурлыкала Катя, скинула свое пальто прямо охраннику на руки: – Спасибо большое! Просто огромное вам спасибо! – и ринулась вверх.
Надо пользоваться, пока в нужном образе.
Катя нашла кабинет, постучала коротко, но громко и распахнула дверь.
– А одиннадцатый «А» здесь занимается? – проворковала, сияя лучезарной улыбкой.
Учительница, еще секунду назад добросовестно скрипевшая мелом по исписанной доске, ошарашенно отпрянула и пролепетала:
– Здесь! А вам, девушка, кого?
Катя грациозно вошла в класс, не сводя глаз с учительницы.
– Кирюшу Успенского, – с нежным придыханием проговорила она и повернулась в сторону класса.
По тому, как все ученики одиннадцатого, да и учительница тоже, разом обратили взгляды в одну точку, Катя легко определила, где находился интересовавший ее объект. Поймав обалделый взгляд широко распахнутых глаз, она обиженно выпятила губки и напевно протянула:
– Кирю-юша, ко-отик, ты мне так нужен.
Похоже было, что в стул Успенского предусмотрительно встроили катапульту. Подбросило его резко и сильно.
Кирилл
Кирилл чуть ли ни в один скачок преодолел проход между партами – от последней до первой, – метнулся к Кате и, схватив ее за руку, грубо дернул в сторону двери.
Булатова едва удержалась на высоченных каблуках, но все-таки успела на прощание очаровательно и маняще улыбнуться классу.
Кирилл выволок ее в рекреацию, протащил по коридору мимо лестницы и остановился только в каком-то полутемном закутке.
– Ты что творишь? Придурочная!
Катя поправила юбку и произнесла уже своим нормальным голосом, спокойно и холодно:
