Вот и отец сказал как бы между прочим, не акцентируя особого внимания:
– Диана к нам переедет на следующей неделе. У них там проблема какая-то возникла со съемной квартирой, и теперь жить негде.
«Ничего. За неделю найдут другую», – хотел ответить Кирилл, но быстро догадался, что его мнение никого не интересует и все давно и окончательно решено без его участия.
В конце концов если отец твердо решил жениться, Диана рано или поздно переберется к ним. Так не все ли равно, через месяц или на следующей неделе?
– Ну ладно, – произнес Кирилл смиренно.
Отец стрельнул удивленным взглядом. Он ожидал другой реакции, несколько более бурной или негативной. Но Кирилл вовремя сдержался, решился не расплескивать напрасно эмоции, хотя в душе-то было и бурно, и негативно. А с другой стороны: чем чаще он будет видеться с Дианой, особенно наедине, пока отец торчит на работе, тем, наверное, быстрее сможет поближе познакомиться с новой мачехой. И разобраться, и убедить отца в своей правоте.
И все-таки ему было не по себе, новость не держалась внутри, рвалась наружу. Хотелось сочувствия, понимания, одобрения.
Если попробовать поделиться с друзьями, то дело ограничится минутой откровенности, унылым безразличием и нежеланием обсуждать тему дальше, скрытым за вроде бы ободряющими словами типа: «Кир, да не грузись ты! Все наладится! Че ты? Прикольно даже». Только Маринка так не скажет. По крайней мере она выслушает до конца, и поддержка ее будет искренней.
Кирилл позвонил Лавренковой, попросил о встрече. Она согласилась без колебаний, сразу. Она понимала Кирилла как никто.
Маринка для него – свой парень, лучший друг. Или нет, Маринка Кириллу как сестра. Если и не родная, то двоюродная точно. Близкая родственница. И ей Кирилл выложил все без утайки о запланированной отцовой женитьбе, о новой кандидатке в мачехи, о ее скором переезде. Хотел откровенно поделиться и задуманным планом, заручиться одобрением, но тут Марина отвлеклась, обнаружив своих новых соучеников: одноклассницу и парня из параллельного. Чересчур резко переключила на них все свое внимание, и Кириллу пришлось посмотреть ради кого.
Та еще парочка! Будто сошедшая с рекламного плаката фитнес-клуба. Красота и сила.
Девчонка высокая, но не слишком, симпатичная, стройная, фигуристая. Неслабо смотрится в обтягивающих спортивных брюках. Марину пухленькой тоже не назовешь, но под кожей у нее сплошная мягкая бесформенность, которую язык не поворачивается назвать мышцами. А эта девчонка даже на взгляд вся упругая, подтянутая. Изящность ее твердая, как строительная арматура. Волосы золотистые, сияющие на солнце.
Эффектная штучка. Но Кирилла в последнее время только раздражает подобная блондинисто-длинноногая красота. А парень – стопроцентный чемпион, спортсмен до мозга костей, бесконечными тренировками и здоровым образом жизни тоже превращенного в мышцу.
Но Маринка-то, Маринка… пялится на него, как… угу, влюбленная дура.
– И давно тебе такие нравятся?
– Чего? – только и смогла выдавить из себя Лавренкова. Смутилась. – Просто они из моей новой школы. А девушка – это Катя, с которой я за одной партой сижу.
Кирилл ошеломленно хмыкнул:
– Та самая?
– Ага.
– А парень?
– Ее парень, – обреченно доложила Лавренкова. – Антон.
И двинулась в сторону своих сотоварищей по школе.
– Мариш, ты куда? – озадачился Кирилл.
– Надо же поздороваться. Мы же увидели друг друга. Что теперь, делать вид, что незнакомы?
– А подходить-то зачем? Махни издалека ручкой.
Но Маринку неудержимо влекло к блистательной парочке. Наивная душа.
– Привет! – Лавренкова радостно улыбнулась. – Катаетесь?
– Пока погода хорошая, – простодушно пояснил Антон.
Катя насмешливо скривила рот. Вроде бы и улыбнулась в ответ, но в то же время посмеялась над Маринкиным глупым вопросом. А что еще можно делать с велосипедами?
Тут из стеклянной кафешки вывалила компания мелких с аппетитно пахнущими свертками в руках.
Ребятишки устроились за одним из ярко-синих пластиковых летних столиков, все еще стоящих на аллее, зашуршали бумагой, зачавкали.
– А я последний раз на велике ездила, наверное, лет в шесть, – не вовремя ударилась в воспоминания Марина.
В присутствии красавчика Антона она поразительно глупела и терялась. И Кирилл не знал, наблюдая за ней, смеяться ему или плакать. А бессердечная Катя без стеснения издевалась:
– На трехколесном?
– Ну почему? На двух.
Добродушный, но недалекий Антон тут же предложил:
– Хочешь сейчас покататься?
– Я, наверное, разучилась.
– Так не бывает. На велосипеде если умеешь кататься, это уже навсегда.
Антон взялся за руль своего велосипеда, попытался поднять подпорку, но тут завопила мелкая девчонка, сидящая за столом:
– Антош! Я кепку в кафе забыла.
– Сейчас принесу, – откликнулся красавчик и доблестно потопал к стеклянному павильончику.
– А давай на моем, – невинно предложила Маринке Катя. – Тебе удобней будет.
– Думаешь, получится? – засомневалась Лавренкова.
– Конечно, – воодушевленно воскликнула Катя. – Раз умеешь.
Она удобно развернула свой велосипед, подставив седло Марине.
– Давай вот здесь. Тут склон небольшой, велосипед сам покатится, и легче будет.
– Мариш, может, не стоит? – вмешался Кирилл. – Чего тебя вдруг потянуло?
– Ну не знаю, – посмотрела на него Марина, в глазах просьба о поддержке. – Захотелось. Давно не каталась.
– И не надо.
Но Лавренкова уже взгромоздилась в седло, поставила одну ногу на педаль, оттолкнулась другой. Катя еще и подтолкнула ее сзади.
Марина покатилась по дорожке, сначала чуть вихляя, но потом все устойчивее, набирая скорость и что-то восторженно выкрикивая. Катя смотрела вслед с милым выражением на лице.
Уклон, конечно, был небольшой, но оканчивался крутым поворотом. Не всякий умелец удачно впишется, а уж Маринка…
И ничего уже не изменишь. Кричать вслед бесполезно, Лавренкова только напугается и упадет раньше времени. И догнать – не догонишь.
Кирилл придвинулся к Кате, произнес вроде бы равнодушно:
– Ради такого даже собственного велика не жалко.
Катя откликнулась, не глядя на собеседника:
– Жалость унижает, – вольно процитировала она советского писателя с красноречивой фамилией, а потом спросила с наигранным простодушием: – Уверен, что навернется?
Успенский ответить не успел, вмешался вернувшийся из кафешки Антон. Подошел, удивленно глянул вслед мчащейся Лавренковой.
