Переглянувшись, путники последовали за Бораго в темноватую прихожую замка. Отсюда вверх уводила винтовая лестница.
– Ничего не поделаешь, снова ступеньки, – сказала Бораго. – Пятьдесят три штуки, – добавила она жизнерадостно. – Потом ты отдохнешь, Счастливчик Тео. Ты, София, сможешь расспросить меня о древнем. А тебе, Грант, Шалфей даст припарку от недомогания, которое ты усердно скрываешь!
София и Тео разом уставились на Казанову.
– Чепуха, – буркнул он.
Друзья продолжали смотреть на него, и он нехотя пояснил:
– Ну… ядовитого растения коснулся.
– Это пока – чепуха, – сказала Бораго, поднимаясь по лестнице. – Если не лечить, станет хуже. Останется шрам, который, без сомнения, украсит твою и без того впечатляющую коллекцию… – Ее голос глуховато доносился из лестничного колодца. – Этот ненормальный отвел растение с тропы, чтобы никто из вас его не задел!
– Каз, – упрекнул Тео.
– Идемте, – поторопила София. – Чем скорее Шалфей им займется, тем лучше!
Одолев узкую лестницу, они оказались в каменном чертоге с опорными колоннами и высокими сводами. В огромном камине ревело пламя, лишенные окон стены сплошь скрывали шпалеры. Обе представляли собой карты, тканые карты, в мельчайших подробностях показывавшие Жуткое море и местность к югу от него. У огня стоял длинный деревянный стол. За ним гостей ждали еще две женщины, тоже очень немолодые.
– Добрый вечер, – вставая, сказала одна. У нее были короткие, неровно остриженные седые волосы, торчавшие пучками в разные стороны. Широкая улыбка излучала неожиданное тепло. – Я – Шалфей. Вы уж не сердитесь на Бораго за ее своеобычное гостеприимство. Она настояла на том, чтобы встретить вас в одиночку.
– Это потому, что они хотели повидать в первую очередь меня, – заметила Бораго.
– Верно, Бораго, но мы все очень им рады. Кстати, они вряд ли попали бы сюда без каноэ Ясень, как ты сама же заметила.
Третья женщина, Ясень, кивнула с робкой улыбкой.
– Я рада, что Бирке вас благополучно доставила, – еле слышно проговорила она.
Теперь, в свете огня, стало заметно явственное сходство сестер. У всех были довольно резкие лица, остроносые, большеротые. И все три держались, как подобало бы женщинам вдвое моложе. Не в пример коротким вихрам Шалфей, Ясень носила седую косу до пояса, у Бораго же на голове было сущее воронье гнездо, сплошь в шпильках и синих цветах. Все сестры оделись в простые длинные платья, перехваченные поясами. София заметила в углу ткацкий станок и тотчас заподозрила, что одежду себе они ткали сами. А может, даже и шпалеры сами сработали.
– Садитесь, пожалуйста, – сказала Шалфей.
Тео тут же опустился в деревянное кресло. Шалфей взяла со стола небольшую корзинку, наполненную чем-то вроде мха, повернулась к Казанове:
– Я посмотрю твою руку, Грант?
– Спасибо, – отозвался Казанова.
Он снял рюкзак и подошел к столу, заворачивая рукав. Предплечье покраснело, сплошь покрылось волдырями. София вздрогнула.
– Лучше сними рубашку, мы ее выстираем, – сказала Шалфей. – Яд наверняка в ткань впитался.
Казанова чуть помедлил – и стащил хлопчатую рубашку. София сразу поняла: дело было не в том, что он стеснялся оголить торс. Он не хотел показывать шрамы. Они покрывали бóльшую часть груди и почти всю спину. София удержалась, чтобы не ахнуть, и отвела взгляд.
Ее нескрываемый испуг вызвал усмешку Бораго.
– Вот именно, – сказала старуха. – Цена войны у Гранта на коже расписана. Всем бы им так!
– Бораго, – с упреком проговорила Ясень.
– А что такого? – нахмурилась Бораго. – Каждому бы такое свидетельство идиотизма войны, небось задумались бы о том, что творят!
– Вполне согласен, – негромко проговорил Казанова, подставляя руку Шалфей и ее зеленой припарке.
– Знаю, – сказала Бораго. – Поэтому и даю языку волю. Моим сестрицам свойственно полагать, будто там, где речь идет о войне, уместно миндальничать! – Она презрительно фыркнула. – Что за бред!.. Деликатностью тут ничего не добьешься. – И повернулась к Софии: – Ты пришла, чтобы остановить войну, и я намерена помочь тебе. Да, я понимаю, что ты, скорей всего, голодна, да и Ясень обещала пирушку закатить, но, думается, нам с тобой лучше начать. Времени осталось очень немного.
– То есть дело предстоит долгое? – озабоченно спросила София.
Бораго вновь испустила несколько визгливый смешок.
– Похоже, – сказала она, – ты все еще полагаешь, будто покинула Оукринг лишь сегодняшним утром?
София содрогнулась от ужаса: «Неужели я так надолго выпала из времени?» Она посмотрела на Тео и Казанову. У обоих был такой же озадаченный вид.
– Да, – проговорила она неуверенно. – Мы вышли оттуда сегодня.
Бораго хихикнула. Ее смех сбивал с толку сильнее всего.
– Сегодня уже девятнадцатое! – объявила Вещая. – Вы покинули Оукринг пять дней тому назад.
– Как! – ахнула София. – Да как такое возможно?
– Что-то ты путаешь, – одновременно с ней сказал Казанова.
– Ничего я не путаю. Вам понадобилось пять дней на то, чтобы добраться сюда. – Бораго выглядела очень довольной, словно наслаждалась впечатлением от удачного фокуса.
– Все дело в леднике, – по обыкновению, негромко произнесла Ясень. – Вы правы в том, что расстояние соответствует однодневному путешествию, но ледник… он необычен. Время там, внутри, течет не по правилам. Оно непредсказуемо и непослушно. Бывало, путешественники годами блуждали в тоннелях, сами не понимая того.
София чуть не запаниковала, сообразив, что день условленной встречи, день, когда армии спустятся в Черепашью долину, – этот день наступит через считаные часы. То есть время, которое она думала посвятить составлению карты памяти клима, уже вышло.
– Тогда нам нужно немедленно спешить назад, – вырвалось у нее.
– А почему, по-твоему, я сказала, что времени осталось немного? – раздраженно вопросила Бораго.
София в отчаянии тряхнула головой:
– Не знаю. Я уже ничего не понимаю…
– Бораго зря вас переполошила, – сказала Шалфей и наградила сестру осуждающим взглядом. – Времени по-прежнему более чем достаточно. Вот так. – Она посмотрела на руку Казановы, украсившуюся чистой повязкой. – Два дня не трогать, и воспаление постепенно пройдет. А теперь, – Шалфей спрятала лекарства в корзинку, – ты, Тео, оставайся отдыхать у огня, мы с Ясень довершим готовку, а ты, София, иди с Бораго, займитесь картой. Потом мы все обязательно перекусим. Сейчас вам продолжает казаться, будто минул всего день, но ваши тела скоро сообразят, насколько вымотались и проголодались.
Эти слова немного, но успокоили девочку. Она посмотрела на спутников и убедилась, что Тео с Казановой тоже готовы последовать доброму совету.
