— У него дружина разбегается.
— Что-то тут не то… — задумчиво протянул Свирид. — Я поручу двум своим толковым парням приглядеть за Железяном, но на это потребуется время. Кстати, дважды замечено, что воевода Железян проходил к великому Киевскому князю с оружием и без досмотра. Мои ребята это приметили, но я решил обождать с окончательными выводами. Великий князь меня не очень-то жалует, но своих лазутчиков у него нет.
— Что ж, подождем, — вздохнул Ратибор. — И не такое терпели.
— Придется. Что у тебя еще?
— Князь Мономах просил тебя приехать, — сказал Ратибор. — Сможешь?
— Коли побратим просит, то и вопросов быть не может. Прихвачу и дюжину своих ребят. Там ведь покопаться кое в чем надобно.
— У меня кони пали, — опять вздохнул Ратибор. — Гнал я к тебе нещадно.
— Из великокняжеской конюшни кони тебя устроят? Или откажешься? — Свирид засмеялся.
— Жалко. Загоню ведь.
— А мы с тобой в колясках поедем, — успокоил Свирид. — Эй, ребята!
Из кустов мигом выскочили трое молодцев.
— Угоните-ка мне и боярину пару добрых колясок для доброй поездки.
Разведчики молча скрылись.
— Пойдем пока по дороге, — предложил Ратибор. — Твои удальцы нас нагонят.
— Так и тут их дождаться можно.
— Мне стоять труднее, чем идти, — признался Ратибор. — Как уж скроен, так и сшит.
Перебрасываясь изредка словами, они пошли по дороге, пока их не догнали две парные коляски с разведчиками.
— Почему задержались? — строго спросил начальник разведки.
— Так в конюшне стражи много оказалось, — ответил старший.
— Справились?
— Излишек в сено пришлось зарыть.
— Добре. С нами поедете. Ко мне в коляску — трое. К боярину — один. Остальные — верхом.
Расселись, поехали.
— Гони!..
Когда Ратибор сумел повернуть орду хана Китана в Дикую Степь, Китан со злости, что золото уплывает из его рук, послал на прощание издали стрелу в окно Мономахова дома. И надо же такому случиться, что эта стрела попала в грудь старшему сыну Мономаха Мстиславу, который ни за что не захотел уйти с младшими братьями в укрытие и остался среди защитников дома. «Не унывай, мой князь! — крикнул Меслим, бросаясь к упавшему княжичу. — Кочевники Дикой Степи яд презирают». — «Жить будет?» — в тревоге спросил Мономах. «Он пока без сознания, — приговаривал Меслим, внимательно и неторопливо осматривая и ощупывая мальчика. — Но это я тебе обещаю, мой князь». — «Я лично убью Китана за покушение на моего сына!» — пообещал Мономах.
— Покушение на Мстислава оплачено золотом Святополка, — жестко, аж зубы скрипнули, сказал Свирид. — Я лично подведу его к гибели и чуть подтолкну в спину. Не прикасаясь.
Мономах отрицательно покачал головой.
— Нет, побратим. Заматня начнется на Руси, коли ты это сделаешь. А нам нужен Союз князей. И он будет, как только я накажу половцев.
Оба помолчали.
— Пойдем в сад, — сказал Мономах. — Посидим в беседке. А то… Суетятся тут.
Прошли в беседку, куда расторопный Павка принес еду и питье.
Помолчали.
— Да, мой князь, — сказал вдруг Свирид. — Меня интересует, когда и под каким предлогом начал грабить Чехию Железян?
Мономах нахмурился, покачал головой:
— Я сказал обычную фразу, которую исстари произносят победители.
— На поток и разграбление?
— Да.
— И он единственный, кто начал грабить?
— Он понял ее буквально.
Свирид рассмеялся.
— Почему ты смеешься?
— Великий Киевский князь Святополк невероятно жаден. Похоже на Железяна, правда?
— Ну и что?
— А не странное совпадение?
— Ему надо содержать дружину, побратим. — Мономаху был неприятен этот разговор. — Ничего таинственного тут нет.
— Нет?
— Ты же прочел записку из кармана убитого?
— А если я, мой князь, докажу, что Отдельную дружину воеводы Железяна содержит казна?
— Скажу, что ты ошибаешься, начальник лучшей разведки, — усмехнулся Мономах.
— Нет, тут что-то не так.
Мономах несогласно вздохнул и горестно покачал головой.
— Руси нужен мир, а не война. Мир, побратим. А мир возможен только в том случае, если нам удастся заключить Союз со всеми князьями. Союз, чтобы навсегда исчезли межусобные войны.
— А пока будем ждать, что будет после дождичка в четверг, будем терять своих сыновей?
— Это — половцы, — строго сказал Мономах. — Половцы, а не славяне.
— Кстати, о половцах, — перебил Свирид, указывая рукой в глубь сада. — Мой кунак хан Иляс.
К беседке шел юный хан. Поклонился, прижав правую руку к сердцу. И Мономах, и Свирид по очереди тепло обняли хана половецкой орды.
— Как поживаете, князья?
— Здравствуй, сынок, — Мономах вздохнул. — Китан на моего Мстислава покушался.
— Убил?.. — почему-то шепотом спросил Иляс. — Скажи правду, мой князь.
— Кажется, Бог миловал. И Меслим поможет.
— Я покараю хана Китана.
— Нет, — решительно возразил Мономах. — Это моя забота и мой меч, сынок.
— Как скажешь, отец. Как скажешь, — потупился Иляс. — Только я все равно перебью всех мужчин его проклятого рода.
Мономах наполнил доверху три чаши. Встал. И Свирид с Илясом тоже встали.
— За здравие сына. Старшего моего.
— Хвала Меслиму! — провозгласил начальник разведки.
— Хвала!
— Хвала!
2
Наступило время некоторого затишья. Из Дикой Степи никто вроде бы не угрожал, а если бы и угрожал, верный хан Иляс принял бы меры. Не беспокоил Мономаха и великий князь Киевский Святополк Изяславич, недвусмысленно предупрежденный как Боярской думой, так и разведчиками Свирида. Затаился на время, как полагал Мономах.
Неожиданный удар последовал с юга, откуда Мономах его и не ждал: внезапно в Черниговское княжество вторглись объединенные силы Тмутараканских князей, братьев Бориса и Глеба.
Сила удара была в его внезапности. А просчет, как выяснилось, в том, что князья не знали, что Дикая Степь контролируется ханом Илясом, а сам хан блаженствует в Чернигове в объятьях своей любимой.
Это была единственная сила князя Мономаха. Железян со своей дружиной все еще «гулял» в Чехии, побратим Свирид вместе со своими разведчиками отъехал на западную границу, и наместник великого князя Ратибор тоже, по велению свыше, увел свою пограничную стражу на западный рубеж.
