– Это ты о ком? Что за парень? – насторожился лейтенант. – В вашей банде есть третий? Имя, фамилия, адрес!
– А семейное положение описать не нужно? – нервно хмыкнул Петр.
– Поговори мне еще! – взвился лейтенант. – Сейчас вот этой дубинкой ребра тебе по очереди пересчитаю, сомневаюсь, что ты после этого о семейном положении думать сможешь.
– С тебя станется, – буркнул молодой человек. – Давайте, обыскивайте, мне скрывать нечего.
Максим напряженно слушал их разговор, лихорадочно соображая, что ему сказать по поводу пистолета. Только он попытался опустить руку к ремню на брюках, где был спрятан пистолет, как тут же услышал окрик лейтенанта:
– Руки, мать твою!
– Да я там просто почесать хотел, у меня чешуйчатый псориаз, тяжелая форма, – сообщил молодой человек. – Зудит, зараза, сил никаких нет.
– Чешуйчатый? – переспросил лейтенант. – А это что еще за зверь такой? Надеюсь, не заразно?
– Заразиться можно только при личном контакте, воздушно-капельным путем он не передается.
– При личном – это как?
– Ну, когда трогаешь, прикасаешься… – пряча ехидную улыбку, с готовностью отвечал Максим.
– Тьфу, мерзость какая, – брезгливо сплюнул лейтенант. – Ладно, садитесь на место, пусть вас опера обыскивают. В конце концов, это их работа, а не моя.
Максим облегченно вздохнул и торопливо уселся на место, продолжая усиленно думать, как бы ему избавиться от пистолета.
– Послушайте, товарищ лейтенант, а можно… ну, в туалет, – неуверенно проговорил он. – Сил уже нет терпеть, у меня мочевой пузырь слабый… с детства энурезом страдаю.
– Квелый ты какой-то, навязался же на мою голову. Ничего, потерпишь, – раздраженно ответил лейтенант. – Следственная группа приедет, им и расскажешь и про свой энурез, и про свой чешуйчатый, а ко мне не приставай!
– Я не могу ждать, честное слово, – не сдался Максим. – Ну что вам, жалко, что ли, у вас же автомат! Куда я денусь? Пусть ваш напарник проводит меня, и все дела.
Петр с интересом поглядывал на своего друга, не понимая, зачем Макс все время наговаривает на себя, рассказывая лейтенанту о своих несуществующих болезнях. Наконец, догадавшись, что он что-то задумал, Петя робко подал голос:
– Мне бы тоже не помешало того… малую нужду справить.
– Похоже, у парней недержание от страха приключилось, – хохотнул напарник лейтенанта. – Может, я их провожу до ветру?
– Сиди где сидишь, – строго приказал лейтенант. – Потерпят. Подкрепление прибудет, вот пусть и провожают их сами. И мне без разницы, куда их проводят! Лишь бы отсюда подальше. Свалились на мою голову… ждали вас здесь? Теперь хлопот не оберешься. Вместо того, чтобы в восемь утра смену сдать и домой поехать, придется здесь торчать неизвестно сколько времени.
– А вас никто не заставлял нас останавливать. Проехали бы мимо, и никакой головной боли у вас бы не было, – проворчал Максим.
– Ты ж говоришь – вы сами к нам направлялись, чтобы чужую машину сдать, – прищурившись, напомнил лейтенант.
– Ну да, говорю, – сморщился молодой человек, поняв, что снова брякнул что-то не то. – Это я так… просто разговор решил поддержать, – он пожал плечами. – Мы правда ни в чем не виноваты, слово даю!
– Разберутся.
– Ну, можно мне в туалет? Не могу терпеть, – заныл Максим.
– Ладно, Михаил, проводи его, – снизошел лейтенант. – Далеко не отходить.
– А как же я? – спросил Петр. – Я тоже хочу!
– По очереди!
– Пошли, – кивнул Михаил Максиму, вставая со стула. – Иди вперед, и без глупостей, автомат снят с предохранителя.
– Да что я, камикадзе, что ли? – криво усмехнулся Макс. – Мне пока жить не надоело.
– Во-во, помни, что жизнь удивительна и прекрасна, а у меня рука не дрогнет, чтобы прервать ее в твоем цветущем возрасте, потому что ты – преступник.
– Я не преступник, – возразил молодой человек. – Надеюсь, доблестные опера разберутся во всем правильно.
– Поживем, увидим, топай, а то ведь я и передумать могу.
– Не надо!
Только они вышли на улицу, как вдали послышался вой сирены.
– О, а вот и по вашу душу «ангелы» прибыли, – усмехнулся Михаил. – Давай, делай свои дела по-быстрому, а то я из-за тебя нагоняй получу, – поторопил он Максима.
Тот поспешно подошел к краю дороги и начал расстегивать брюки. Пистолет чуть не упал на землю, и молодой человек буквально поймал его на лету. Он воровато оглянулся на Михаила и, убедившись, что тот смотрит не на него, а в ту сторону, откуда доносится вой сирены, быстрым движением кинул оружие как можно дальше от себя. Облегченно вздохнув, он справил свои естественные потребности и неторопливо вернулся к постовому:
– Все, можно идти обратно.
Они вошли в будку. К посту подъехали две милицейские машины. Лейтенант выскочил навстречу следственной группе и взял под козырек.
– Разрешите доложить, товарищ майор! – по-строевому гаркнул он.
– Расслабьтесь, лейтенант, идем внутрь, там и доложите, – лениво произнес тот, высмаркиваясь в носовой платок. – Дождь снова начинается, не хочу промокнуть. Мне к моему гриппу еще и воспаления легких не хватало для полного комплекта… апчхи! Вот привязался этот насморк, зараза такая… а-а-апчхи!
– Будьте здоровы, товарищ майор.
– И вам не хворать, – проворчал тот, входя в будку. – Здравствуйте, господа хорошие! Я заместитель начальника следственного отдела майор Крапивин, – козырнул он присутствующим.
– Здравия желаю, – вскочил с места Михаил. – Дежурный постовой, сержант Кукушкин.
– Сидите, сидите, сержант. Лейтенант, чайник у вас есть, надеюсь? – поинтересовался Крапивин.
– Так точно, есть!
– Вот и отлично, заварите-ка мне чайку покрепче и погорячее, – распорядился майор. – Немного согреться не помешает. Температура вроде не очень высокая, а знобит немилосердно… апчхи! Так и не удалось сегодня домой попасть, только с одного дела вернулись, я уже собирался уходить, как получили сообщение о вашем происшествии. Беспокойная сегодня ночь.
– Так ведь праздник же, небось пьяных много, поэтому и беспокойная.
– Да уж, достаточно, мы как раз с бытового убийства вернулись. По пьянке мужики что-то не поделили, и один своего брата ножом в шею ударил. Ох уж эти мне праздники, – вздохнул Крапивин. – Будь моя воля, я бы их вообще отменил.
Он устало сел за стол и посмотрел на задержанных парней тяжелым взглядом.
– Рассказывайте, лейтенант, что у вас стряслось?
– Мы остановили две машины, а в одной из них – труп молодой девицы, – с готовностью начал рассказывать тот, поставив чайник. – Меня аж оторопь взяла, когда багажник открыли.
