– Как ты относишься к молниям? – спросил я Умирай Быстро.
– С уважением, – ответил арг-кхин. – А что?
– Там, внутри, их много.
– Я помню, ты рассказывал. Они опасные?
– Черт его знает, – признался я. – В прошлый раз проскочил.
– Значит, и в этот проскочим, – сказал Умирай Быстро.
Он оказался прав. Я направил машину в самый центр и вскоре благополучно выкатился с другой стороны, даже не успев как следует испугаться. Знал, что меня ждет. Да и буйство молний показалось мне не таким сумасшедшим, как в первый раз.
Но далеко не уехал.
Дорогу впереди намертво перегораживал родной БМП-2 в камуфляжной раскраске. Гусеницы в осенней грязи, башня повернута, ствол тридцатимиллиметровой автоматической пушки смотрит точно мне в лоб.
Стоять-бояться!
Нога вжала в пол педаль тормоза. Мелькнула мысль дать задний ход и снова скрыться в тумане, но так и осталась всего лишь мыслью. Кто знает, какой приказ у оператора-наводчика? Скорострельность этой пушки конструкции Шипунова и Грязева, как я помнил с армейских времен, вполне позволяла выпустить десять снарядов массой по триста или даже больше граммов каждый в одну секунду, и не нужно обладать изысканным воображением, чтобы представить, во что они превратят мой драндулет, а заодно меня самого и сидящего рядом Умирай Быстро.
Как бы подтверждая мои опасения, из-за носа и кормы боевой машины пехоты вышли двое бойцов с автоматами на груди и направились ко мне. По тому, как парни обмундированы, держали оружие и шли, я понял, что это не спецназ. Скорее всего, обычные мотострелки. И даже не контрактники, а срочники – уж больно лица молодые и неискушенные. Хотя какое это имеет значение – контрактники, срочники, спецназ, пехота? Воевать с ними я не собирался в любом случае.
Бойцы подошли вплотную. Так и есть. Вот этот первый, белобрысый, с нашивками старшего сержанта, судя по всему, и брился-то пока раз в три дня. И то из чистых понтов, потому что достаточно было бы и раза в неделю.
Я опустил стекло и начал первым:
– Здравия желаю, сержант. Где ваш командир?
– Здравствуйте. – Белобрысый явно чуть растерялся, но вида не подал. – Командир здесь я. Ваши документы.
Он протянул руку.
– Слушай, боец, давай так. Ты проводишь меня к своему командиру и, ручаюсь, заработаешь за это поощрение по службе. У меня важные сведения. Я могу их доложить только офицеру.
На что я рассчитывал? Сам не знаю. Просто импровизировал. Мне нужно было протянуть время и отыскать любую возможность остаться на свободе. И, конечно же, ни в коем случае не дать обыскать себя и машину. Разрешение на пистолет у меня было. Но вот «АКС-74» в багажнике… Да, я бы признался честно, где его нашел. И, возможно, мне бы даже поверили. Но тогда в лучшем случае пришлось бы его лишиться. А у меня было стойкое предчувствие, что по дорогам страны сейчас без автомата передвигаться нежелательно.
– Документы! – Старший сержант повысил голос.
Второй боец, рядовой, взял оружие на изготовку. Вот черт, прицепились.
– Ладно, ладно, спокойно. На, держи.
Протянул в окошко права и удостоверение спецкурьера. Чистые понты, но иногда прокатывало. В основном из-за гербовой печати и слов «курьерская служба при Правительстве РФ». Правдой здесь было лишь то, что время от времени мы действительно выполняли правительственные заказы. На гербовую же печать никакого права не имели. Какая может быть гербовая печать у частной конторы? Пару раз босс уже огребал за эту печать от соответствующих органов, но удостоверение я не менял. Была у него, говорят, парочка больших и мохнатых лап в Кремле, благодаря которым дело с удостоверениями спускали на тормозах. Да и не только с ними. Со связями был человек наш босс. Но мне всегда казалось, что это не те связи, на которые стоит рассчитывать в вопросе с вакциной. И сам босс был последним человеком, к которому я бы обратился с этим за помощью. Уж больно хитромудр он был и скользок. Слишком сильно любил свою выгоду. И никому до конца не доверял. Нет, в повседневной жизни и обычном нашем труде на него вполне можно было положиться – и зарплата с премиальными всегда вовремя капала, и медстраховка у нас была нормальная, и условия работы вполне приемлемыми. Но около года назад один из наших курьеров, Серега Кузнецов по кличке Кузнец, защищаясь, убил человека. То есть бандита. Что не отменяет, разумеется, принадлежности последнего к виду хомо сапиенс. Кузнецу инкриминировали превышение пределов необходимой самообороны и влепили по полной – два года. Заметим при этом, что Серега убил нападавшего не ножом, не пулей и даже не кирпичом, а просто ударом кулака. Свалил с ног, а тот возьми да сломай шею о бордюр. Не повезло, бывает. Но бандюган оказался двоюродным племянником какой-то важной шишки. Шишка развонялась. Прокурор прогнулся. Судья возражать не стала. А наш славный босс прекрасно разыграл обеспокоенного судьбой подчиненного начальника и клялся, что сделать ничего нельзя. Уж больно, мол, шишка оказалась… шишкастая. Но мы точно знали, что он врет. Мог бы сделать. Не захотел. Собственно, после этого случая доверие к боссу сильно просело, но люди продолжали работать, не увольнялись. А что? Деньги-то неплохие платят, тут претензий нет. Что же до Кузнеца, то жаль его, конечно. Приложим все усилия, чтобы с нами ничего подобного не случилось.
Боец протянул руку навстречу, чтобы взять документы, и тут ни с того ни с сего решил выступить Умирай Быстро. Взял и гавкнул. Грозно так, громко, как настоящая сторожевая собака, которой не понравилось обращение незнакомых людей с ее хозяином.
Солдатик машинально одернул руку и схватился за автомат.
Его товарищ вскинул ствол вверх и недолго думая нажал на спусковой крючок.
Грохнул выстрел.
«Блин», – подумал я.
Умирай Быстро посмотрел на меня. В его взгляде читалось недоумение. Мол, чего это они?
«Гавкать зачем было? – мысленно осведомился я у него. – В собачку поиграть решил? Соображать надо».
«Подумаешь, – ответил он. – Уже и пошутить нельзя».
«Вот нам сейчас пошутят», – сказал я.
– Отставить стрельбу! – раздался чей-то властный голос. – Что здесь происходит?
Семь два твою мать, а ведь этот голос мне знаком!
Я посмотрел.
Так и есть. На броне БМП, расставив ноги и уперев руки в бока фирменным жестом, стоял не кто иной, как старший лейтенант Холод Алексей Владимирович собственной персоной. Мой комроты.
С этого ракурса мне не были видны его погоны, но я учел количество прошедших с нашей последней встречи лет, высунулся в окно и, очень надеясь не ошибиться, крикнул:
– Товарищ майор! Алексей Владимирович! Это я, сержант запаса Воронин! Данила!
– Данила?
Комроты спрыгнул с брони и направился к машине. Я мысленно шепнул Умирай Быстро: «Сиди», запихал документы в карман и вышел.
