Когда в дверь позвонили, я подпрыгнула на диване как укушенная. «О господи, хоть бы это были не они», – пришла в голову глупая мысль. Испуганно посмотрев на свою среднюю дочь, я еле выговорила:
– Открой, пожалуйста, меня что-то ноги не держат.
Приехала съемочная группа, и режиссер, увидев, как я волнуюсь, лишь улыбнулся:
– Ирин, не нужно так переживать, все будет хорошо, вот увидите.
И можете себе представить, я ему поверила и очень быстро успокоилась. Я вспоминаю Сергея Стеженского с большой признательностью, ведь это благодаря ему я попала на проект. Это он увидел во мне интересного человека и сумел убедить руководство, что я подхожу для участия в проекте.
Как ни странно, съемки прошли замечательно. Как только мы начали работать, все пошло как по маслу: я болтала без остановки, совершенно забыв про камеру, как будто всю жизнь только и занималась тем, что раздавала интервью налево и направо. Потом меня ждал сюрприз: съемки в Доме культуры на Рублевке. Там мне официально объявили, что я принята в проект. И сделала это артистка эстрады Елена Воробей, которая специально приехала для встречи со мной.
Ура! Жизнь удивительна и прекрасна, а станет еще прекраснее. Осталось совсем немного – стать красавицей.
Кстати сказать, всем участникам объявили о том, что они приняты, очень оригинальным способом. Мне, как я уже сказала, преподнесла сюрприз Елена Воробей. А вот у Юли Челядиновой съемка была в кафе. Ей подали счет, и режиссер говорит:
– Открывай.
Юля раскрыла счет и прочитала: «Поздравляем, вы участник проекта».
Она потом рассказывала:
– Я когда прочитала, что принята, у меня слезы сами собой из глаз полились. Я закрылась этим счетом и никак успокоиться не могла.
У Ирины Чистяковой съемки, как и у меня, были дома. Ей подали журнал «Плейбой», в котором она мечтала сняться, и, кстати, снялась в конце проекта. Предложили выбрать страницу, на которой ей хотелось бы видеть свою фотографию, а там написано:
«Поздравляем вас, Ирина, вы участник проекта».
Людмилу Сорокину снимали в парке культуры и вместе с билетом на «чертово колесо» вручили поздравление.
Итак, четырнадцатого сентября нас поселили в доме. Когда мы туда приехали, нас встретила актриса Катя Семенова и показала его полностью, проведя по всем помещениям. На время проекта Катя была хозяйкой дома и нашей подружкой. С ней мы делились своими секретами, решали возникающие проблемы и просто болтали, она замечательный и добрый человечек.
Итак, мы вошли в огромный, удобный и очень красмвый дом, в котором нам предстояло прожить целых три месяца. Там было все: спортивный зал с тренажерами, сауна, солярий, джакузи, косметический кабинет, огромная столовая и две спальни – мужская и женская. А еще зимний сад, кабинет психологической разгрузки, комната реабилитации, гостиная с домашним кинотеатром и караоке и кухня, оборудованная всевозможной техникой, начиная от мясорубки и заканчивая пароваркой. У нас даже электрическая швейная машинка была, и, когда все со страшной скоростью начали худеть, мы ушивали на ней одежду.
Еще была секретная комната, в которой стоял компьютер и телефон. Компьютером мы пользовались постоянно, потому что администрация присылала нам на него сообщения, расписание на следующий день, новости и тому подобное. Мы, в свою очередь, тоже писали письма администрации с просьбами и пожеланиями. Телефоном мы могли пользоваться только один раз в день – в остальное время его отключали, – и всего по три минуты каждый. Лишнего говорить не позволялось. Все, что касается проекта, было табу, и если кто-то нарушал это правило, то его сразу же отключали, резко прерывая разговор.
В спальнях и гостиной стояли электронные весы, на которых мы ежедневно взвешивались. Как сейчас помню, встаешь на весы и обнаруживаешь, что за сутки ничего не сбросила. Караул!
Потом диетолог нам объяснил, что сброс веса может быть прыгающим. В самом начале организм затаивается, потому что не понимает, что с ним происходит. Почему это вдруг перестало поступать то же количество пищи, что и раньше? Чуть позже, когда организм понимает, что ждать бесполезно, он начинает кушать свои собственные накопления, то есть жиры, тогда мы и начинаем быстро худеть. Проходит какое-то время, и снова стоп, вес приостанавливается, но эта передышка только на время. Я обязательно расскажу вам про диету очень подробно на страницах своей книги и уверяю, что многим из вас она понравится.
Когда мы разместились, нас попросили собраться в гостиной. Кстати, как только мы вошли в дом, нам прицепили микрофоны, и с той минуты в течение трех месяцев мы с ними не расставались. Снимали только, когда куда-нибудь выезжали, а как только возвращались, то прямо у порога снова надевали их. По всему дому, в любом его уголочке, висели высокочувствительные микрофоны, которые ловили даже шепот. Так что посплетничать, чтобы тебя не слышали в операторской, не было никакой возможности.
По всему периметру дома в стены были вмонтированы затемненные зеркала, за которыми стояли телевизионные камеры. Мы не видели никого, а сами были как на ладони. Первое время это страшно напрягало, но потом мы привыкли и уже практически не обращали на это внимания. Правда, писать свои детективы под прицелом камер я так и не смогла, хоть и несколько раз пыталась начать. Уходила в комнату психологической разгрузки, открывала ноутбук… и слышу: шур-шур-шур за зеркалом – оператор активизировался. Ну и какой здесь роман напишешь? Когда чувствуешь, что читают каждую букву, которую ты напечатала, мысли рассыпаются, как горох. Попробовав несколько раз и поняв, что ничего из этой затеи не получается, я с сожалением оставила ноутбук в покое. Да и времени оставалось не так уж много, у нас был строгий режим, и мы не имели права его нарушать. В 7.45 подъем, с 8 до 9 – занятия в тренажерном зале, в 9 – завтрак. Дальше всех участников развозили по разным местам. Тех, кто после операции, везли в клинику, на процедуры, других – кого к стоматологу, кого к косметологу. Остальных в Ворд-класс Ольги Слуцкер, в руки тренеров.
Но вернемся к первому дню в доме.
Нас собрали в гостиной, вошли два пластических хирурга, Лапутин и Рыбакин. Они долго рассказывали о том, что нам предстоит. Потом Евгений Борисович пригласил меня в кабинет психологической разгрузки и сразу же спросил:
– Как настроение, Ирин?
– Боевое, – улыбнулась я в ответ.
– А что, если мы тебя прооперируем завтра?
– Да хоть сегодня, – решительно ответила я.
– Вот и отлично, значит, завтра забираем тебя в клинику, – весело проговорил хирург и подмигнул мне. – Ты молодец, так держать. Люблю таких пациентов, пятьдесят процентов успеха операции зависит именно от настроя.
– Не волнуйтесь, Евгений Борисович, я вас не подведу, я отлично настроена и ничего не боюсь, – сказала я.
– Очень хорошо, значит, до завтра, – сказал Лапутин и вышел.
Я была очень рада, что меня вот так сразу забирают на операцию. Хуже нет ждать да догонять. И можете мне не поверить, но я в самом деле совсем не боялась. С самого начала я была настроена решительно, прекрасно понимая, на что я иду. Вы скажете: а как же риск? На что я вам отвечу: сейчас вся жизнь сплошной риск. Уверяю, вас друзья мои, что, ложась на операционный стол, я рисковала ничуть не больше, чем за стенами клиники. Конечно, очень важно, какому врачу ты отдаешь себя в руки. Мне крупно повезло, мной занимались замечательные хирурги. Лицо мне сделал Лапутин Евгений Борисович, и я буду всегда вспоминать его с огромной благодарностью. Этот талантливый человек ушел из жизни так внезапно и так нелепо, что нет слов, чтобы высказать всю боль и сожаление, которое мы испытали, узнав о его гибели. Светлая ему память.
