Но о том путешествии она благоразумно промолчала. Очень может быть, они действительно не заметили схрона. Были так увлечены поисками осколков, что не заметили того, что скрывалось под самым носом.
– Думаю, это охотничье укрытие, – сказала Хани. – Иногда охотники делают такие, чтобы иметь возможность спрятаться во время бури. Обычно отыскать их можно по специальным знакам, но мне они неизвестны.
– И как много таких укрытий?
Северянка пожала плечами, а потом вместо ответа сказала:
– Нужно спуститься, посмотреть, что там.
– У нас мало времени, – напомнил Раш. – Дыма нет, не из-за чего устраивать переполох.
– Я собираюсь спуститься и проверить, что внутри, а ты можешь идти дальше. Я догоню.
Раш посмотрел на нее, как на безумную, закатил глаза. Конечно, она знала, что без нее он и с места не двинется, и не скрывала этого. Не все же ему ходить с довольной физиономией.
– Будь по-твоему, – согласился он и, прежде, чем Хани угадала его движение, сцапал ее за руку. Раш рванул девушку на себя, развернул так, что их взгляды встретились. В черных глазах «рожденного в пене» плескалось что-то первобытно-злое, сумасшедшее. – Но если с моими друзьями что-то случится… – процедил он.
Хани потянула руку, чтоб высвободиться. После нескольких неудачных попыток он сам ее отпустил. Чужестранец отошел в сторону, уступая Хани право спуститься первой.
Она замешкалась лишь для того, чтоб зажечь факел. Меряя грубые каменные ступени шагами и стараясь ничего не упустить из виду, начала спуск. За спиной слышалось негромкое дыхание Раша, теплый воздух изо рта чужестранца щекотал затылок. Хани многое отдала бы, чтоб странного спутника здесь и в помине не было. Его общество как никогда прежде тяготило и пугало.
Между тем, лестница привела их в небольшую круглую пещеру. Внутри пахло плесенью, сальной свечой и сургучом. Из покатых земляных стен торчали коренья, округлый свод густо порос коричневым мхом.
– Стены свежие, – сказала Хани. Она старалась не смотреть на Раша и держалась от него на безопасном расстоянии.
– Вижу, – угрюмо отозвался тот, рассматривая простой стол – доски, уложенные на козлы.
На грубой столешнице остались хлебные крошки и небольшое масляное пятно. Сальная свеча почти полностью оплыла в глиняную плошку. В дальнем углу пещеры, в небольшом углублении, был сложен очаг, похожий на те, которые сооружали северяне, – такой же выложенный камнем круг, полный золы и полуистлевших поленьев. Тут же валялась пара пустых сенников.
– В этих холмах есть золото? – неожиданно спросил Раш и отчего-то опустился на колени, принялся шарить возле очага. – Серебро, драгоценные камни?
– Откуда мне знать? Я не умею отыскивать золотоносные жилы и рудники. У Белого сьера есть искатели – это их ремесло.
– Похоже на логово свободных старателей, – подытожил чужестранец и поднялся, протягивая спутнице сложенную лодочкой ладонь. Он держал горсть земли, в которой отчетливо виднелись золотистые вкрапления.
– Все плодоносные жилы Северных земель принадлежат сьеру, – отчеканила Хани заученную с детства фразу. – Нельзя отстреливать дичь в лесах Белого сьера, нельзя прятать урожай и добычу и еще много других «нельзя», которые младенцы впитывают с молоком матери.
– Всегда будут те, кто не прочь разбогатеть, – возразил Раш. Он высыпал землю на пол, отряхнул руки. – Если это пришлые, им тем более нет дела до ваших законов. Нашли рудник и копают золотишко, знай вывози. Хотя эти долго не протянут, раз такие обалдуи и у себя под носом рассыпали найденное.
– Только глупец станет так рисковать. Это воровство, а за воровство положена смерть.
Раш присвистнул.
– В Серединных землях за воровство только руку отрубят. Хотя, – он поскреб подбородок, – смотря у кого своровать.
Хани, убедившись, что больше в пещере ничего не найти, засобиралась наверх. Раш тоже не задерживался.
– Если повезет, нагоним молодчиков где-то в пути. – Раш взобрался на спину кобылы, вовремя увернувшись от ее зубов, которые чуть не вцепились ему в плечо. Лошадь невзлюбила чужестранца и при любом удобном случае доносила неприязнь любым возможным способом. – Уверен, они с удовольствием поделятся добытым. Если только не спрячутся в другой пещере, о которой ты тоже ничего не знаешь.
Хани проглотила заслуженную насмешку. Что толку злиться? Чужестранец только и ждет, чтобы над ней поизмываться. Поведение Раша вызывало недоумение: он то угрожал, то насмехался, то услужливо протягивал ладонь, как сейчас. Хани не приняла помощь, сама села в седло и подавила неприязнь, когда Раш привычно обхватил ее за талию.
– Ты вся дрожишь, – склонившись к ней, прошептал он. – Я думал, дочь Северной земли может запросто искупаться в снегу и ничего с ней не станется.
Хани поежилась от того, как его теплое дыхание пощекотало чувствительную кожу за ухом. Никто, даже родные братья, не приближались к ней так… близко. А у этого будто вовсе стыда нет.
– Я всего лишь человек, чужестранец.
– Я бы сказал, очень хмурая и хвастливая девчонка.
«Вот же отравленное жало, чтоб ему пусто было».
Путь их лежал выше, к тому месту, где холм покрывала плотная белая шапка снега.
Арэн
Рассвет выдался тягостным.
Яркое солнце забиралось в окна домов, щекотало лучами лица хмурых жителей. Но селяне не спешили улыбаться и радоваться теплу, которое вместе с рассветом принесло неожиданные ароматы весны. Они торопливо собирали свое добро и лишь изредка останавливались, чтобы обратить тревожные взгляды на север.
Арэн чистил коня. Жеребец, почуяв свободу после нескольких дней в стойле, гарцевал и громко ржал, чем знатно веселил любопытную ребятню. Дасирийский жеребец, гнедой, с короткой гривой-щеткой и белой отметиной на лбу, стоил цены нескольких жирных деревень.
Арэн погладил жеребца, вспоминая, когда впервые оседлал его. Это случилось в день его второй свадьбы, когда он взял в жены десятилетнюю горбунью Халит, дочку богатого землевладельца. Отец устроил и этот брак. Арэн навсегда запомнил день, когда впервые увидел ее: широкую, как пивная бочка, покрытую шрамами от оспы и с уродливым горбом на спине. Несуразно короткие ноги делали ее походку развалистой, косолапой. Правда, Халит, на красоту которой поскупились все боги разом, отличалась незаурядным умом и проявила способности к наукам. На свадебном пиру она сама убедила мужа нанять ей учителей и везде, где только можно, скупать умные книги для их личной библиотеки.
Отец несчастного увечного ребенка давал в приданое прибыльный золотой рудник и огромный кусок земли, лишь бы сплавить невыгодную во всех отношениях дочь с глаз долой. Тогда Арэн поклялся, что третью жену возьмет по своему желанию, на что отец обозвал его безмозглым ослом, который не видит дальше своего носа.
