– А на домашний номер вы разве не могли позвонить? – спросила Галина.
– Вам это может показаться смешным, но я не знаю ее домашнего номера, – пожал плечами молодой человек. – Мы всегда общались только по мобильному, да и то редко, ведь почти каждый день виделись на работе. Мне кажется, в наше время это вполне нормально и привычно. Вы не согласны?
– Наверное, вы правы. Я сама уже не помню, когда разговаривала с кем-нибудь из своих друзей по домашнему телефону, – улыбнулась Галина. – Век технического прогресса.
– Владимир, а когда вы узнали, что Анфиса пропала? – вклинилась в разговор Люсьена.
– Об этом я узнал в среду, когда к нам в отдел явился следователь, – ответил тот. – Признаюсь честно, меня это известие настолько шокировало, что я долго не мог прийти в себя. Сразу же вспомнился наш разговор у кладбища…
– Что за разговор?
– В тот день, когда хоронили Кирилла Николаевича, нашего шефа, Анфиса сделала странное заявление. Настолько странное, что мы с Виктором долго не могли понять, что же произошло.
– А вот с этого места поподробнее, пожалуйста, – напряглась Галина. – Что это было за заявление?
– Анфиса сказала о своей уверенности в том, что Кирилла Николаевича убили!
– Даже так?! – девушка округлила глаза. – И как она объяснила свою уверенность?
– Тем, что не мог такой молодой и крепкий мужчина умереть от сердечного приступа. Мол, если бы у шефа болело сердце, она бы об этом обязательно знала. Ведь тогда ему потребовалось бы лекарство. У него был гастрит, и Анфиса всегда напоминала ему, чтобы он не забыл выпить таблетку.
– Странное объяснение, – пробормотала Галя. – И не совсем убедительное, вы не находите?
– Нахожу, очень странное, мы с Виктором Анфисе так и сказали, только она и слушать нас не захотела.
– Больше она вам ничего не говорила? Она назвала только эту причину?
– Нет, больше она ничего не говорила. Я не знаю, только ли в этом причина ее уверенности в неестественности смерти Кирилла Николаевича. Я просто передаю то, что услышал от Анфисы своими ушами. Короче говоря, когда мы с Виктором попытались убедить ее в обратном, она даже рассердилась. Возможно, она знала что-то еще, уж слишком упрямо стояла на своем, но утверждать это я не берусь. А когда мой друг как бы в шутку предупредил ее, чтобы она, не дай бог, кому-нибудь еще не ляпнула о своем открытии, она вдруг резко оборвала разговор и заторопилась домой. Даже на поминки не поехала, сказала, что не может, потому что у нее мама болеет. Я предложил подвезти ее на своей машине, но она отказалась, придумав какой-то неправдоподобный аргумент, и побежала к автобусной остановке.
– Что за аргумент?
– Почему-то она соврала, что ее укачивает в машине, хотя я прекрасно знаю, что это не так. После работы я часто подвозил Анфису домой и ничего подобного не замечал, – Владимир пожал плечами.
– Галя, помнишь, Нина Ивановна говорила, что как раз в день похорон Ступина Анфиса кому-то заявила по телефону, что его сердечный приступ был спровоцирован? – напомнила Люсьена.
– Да-да, прекрасно помню, – задумчиво ответила Галина. – Как раз… об этом и думаю. Значит, все-таки интуиция меня не подвела, я права… И как же мне это все не нравится! – вздохнула она. – Узел, вместо того чтобы распутываться, похоже, затягивается все туже…
– А кому еще Анфиса сообщила о своих подозрениях? – напрягся Владимир. – Может быть, этот человек и является причиной ее исчезновения?
– К сожалению, нам об этом ничего не известно, – пожала Люсьена плечами. – Мать девушки не знает, с кем она беседовала. Анфиса придумала байку о каком-то новом детективе, его сюжет они якобы и обсуждали с подругой.
– Имени подруги мать, конечно же, не спросила. Когда я разговаривала с подружками сегодня, никто не признался, что Анфиса говорила им о неестественной смерти Ступина, – вклинилась Галина. – Да это и понятно, я бы тоже не призналась… Звонит какая-то незнакомая тетка, представляется частным детективом и начинает задавать вопросы… А откуда известно, что она действительно детектив, которого наняла мать пропавшей девушки? Я только потом поняла, что сделала большую ошибку, теперь вряд ли удастся ее исправить. Нужно было не по телефону разговаривать с подругами Анфисы, а поехать к каждой из них и пообщаться тет-а-тет. Теперь-то они вряд ли захотят со мной откровенничать, но все равно, я попробую. До одной девушки, которая, со слов Нины Ивановны, была самой близкой подругой Анфисы, мы вообще не смогли дозвониться. Ее Марина зовут. Вы ее знаете? – спросила она у молодого человека.
– Я слышал о ней от Анфисы, но вот видеть не приходилось.
– А что вам говорила о ней Анфиса?
– Один раз я подвозил ее домой. Анфисе позвонили на мобильный телефон. Она поговорила минут пять, что-то там о курсовой работе они болтали, а когда Анфиса отключила трубку, сказала мне, что звонила ее близкая подружка Марина. Вот, собственно, и все, что я знаю.
– А позже, уже после похорон, вы разговаривали с Анфисой на эту тему? – поинтересовалась Люсьена. – Я имею в виду, о ее уверенности в том, что ее шефа убили?
– Нет, – он отрицательно покачал головой. – Если честно, я боялся возобновлять беседы на эту тему, уж слишком она неприятная… я бы даже сказал, скользкая. Анфиса тоже к этому больше не возвращалась и сделала вид, словно бы ничего и не было. Потом, и времени-то у нас на такие разговоры не было, я тогда на работе задерживался допоздна, а Анфиса уезжала раньше, и наедине нам как-то не удавалось побыть. Декабрь, конец года, на работе, естественно, аврал. Все отделы стараются завершить начатую работу до праздников, чтобы отдыхать со спокойной душой. Еще и смерть шефа всех из колеи выбила, народ никак сосредоточиться не может. Целыми днями разговоры только об одном: что теперь будет с компанией? Как-то все одно к одному, а работу все равно было необходимо выполнять, поэтому на все остальное времени совершенно не оставалось. Когда мне принесли билеты на концерт, я взял их лишь потому, что они были на вечер пятницы, перед выходными. В четверг мы договорились с Анфисой, что встретимся на следующий день у Театра эстрады. По пятницам она обычно учится и уходит с работы сразу же после обеда, поэтому я хотел заехать за ней. Но она сказала, чтобы я не беспокоился на этот счет, а ждал ее возле театра. Якобы ей требовалось заскочить в институт, отдать подруге конспекты, на занятия она не пойдет, а приедет прямо к театру. Как я уже говорил, я прождал ее до третьего звонка, но она так и не появилась.
– А вы рассказали обо всем этом следователю? – поинтересовалась Галина. – Я имею в виду, о странном заявлении Анфисы?
– А как же? Конечно, рассказал, мне скрывать нечего, – с удивлением ответил Владимир. – Как бы я мог смолчать, если после этого девушка пропала? Я с ней встречался не так уж давно, всего полтора месяца, но все равно чувствую себя весьма неуютно, словно я в чем-то виноват, – откровенно признался он. – Еще следователь смотрит на меня с каким-то подозрением…
