– Если даже кто-то и знает, ни за что не скажет.
– Почему?
– Кому же охота афишировать свои отношения с бывшей женой шефа? Ведь за это и с работы можно вылететь, – усмехнулась секретарша.
– Если я вас правильно поняла, то вы говорили мне, что Ганшин никогда не смешивает служебные отношения с личными, – прищурилась Кира.
– Здесь совсем другой случай, здесь… впрочем, не буду повторяться, вам все прекрасно известно. Илья Борисович может понять и простить все, что угодно, только не предательство. Мне кажется, будь на месте любовника жены не его друг, а кто-нибудь другой, возможно, он бы… впрочем, вряд ли, предательства он никогда не простит, – повторила Надежда Николаевна. – Вам уже пора, Кирочка, а то к шести не успеете доехать до Рублевки, – напомнила она, резко закруглив скользкую тему.
– До свидания, меня уже нет, – встрепенулась девушка и, помахав на прощанье рукой, скрылась за дверью.
* * *
Снова оставаясь на ночь в особняке Ганшина, Кира попросила гувернантку, чтобы она приехала утром пораньше, объяснив той, что перед работой ей нужно заехать домой. Женщина с готовностью выполнила ее просьбу, и уже в восемь утра девушка сломя голову летела от автобусной остановки к метро.
– Нужно кровь из носа успеть заскочить к Катюшке и рассказать ей обо всем, что происходит. Мне почему-то совсем не хочется лететь в Англию с этим любителем арабских поговорок. Мы должны что-то придумать, чтобы я туда не полетела, – размышляла Кира, болтаясь почти на весу между толстым мужиком и не менее толстой женщиной в вагоне подземки. Мужчина стоял, весь мокрый от пота, и Кира чуть не лишилась чувств, оказавшись прямо у него под мышкой. Развернуться в другую сторону не было никакой возможности, поэтому приходилось, скрипя зубами, терпеть. Время было как раз пиковое, поэтому народу в поезд набилось так много, что даже дышать приходилось через раз. Несмотря на это, на каждой остановке каким-то совершенно невероятным способом в вагон ухитрялись втиснуться еще десятка два, а то и три людей, преимущественно здоровенных мужиков, дверь со страшным усилием закрывалась, и поезд продолжал движение.
«Еще немного, и я превращусь в камбалу, – с ужасом думала Кира. – Хорошо, что на работу мне не приходится ездить этим самым быстрым и удобным видом транспорта! Я обхожусь маршрутным такси, и слава богу, иначе уже давно бы стала плоской, как лист бумаги».
Она с огромным облегчением выдохнула, когда наконец подъехала к своей остановке и ее вынесли на платформу. Кира расправила измятый в давке пиджак, одернула не менее измятую юбку и пошла к эскалатору.
– Кажется, я здорово смахиваю сейчас на лицо без определенного места жительства, которую, не дожевав, только что выплюнула корова, – проворчала она.
Кира бегом добежала до дома, вихрем пролетела через двор, чтобы ее не увидели соседи, и, только когда оказалась наконец в своей квартире, перевела дух.
– Уф, хорошо, что никого не встретила. Представляю, что обо мне подумали бы жильцы нашего дома, если бы увидели в таком виде, да еще с утра пораньше! Господи, как же хорошо дома, – облегченно вздохнула она. – Все такое родное, такое привычное, хоть и старенькое. В богатом особняке, конечно, прикольно, но в родных стенах все же уютнее и спокойнее. Всего-то двое суток не была, а показалось, что целую вечность. Так, лирика – это, конечно, хорошо, но нужно спуститься на землю и срочно позвонить Катюше, – нахмурилась Кира. – У меня времени не так уж много, чтобы все организовать.
Девушка прошла в гостиную и набрала номер подруги.
– Алло, – сонным голосом отозвалась та. – Кому там не спится в такую рань?
– Подъем, подружка, пожарная тревога, – засмеялась Кира. – Хватит дрыхнуть, уже девять утра, и ты мне срочно нужна.
– Что, прямо сейчас? Я еще не проснулась, – проворчала Катерина.
– Поднимайся, я к тебе сейчас сама прибегу, – сказала Кира и тут же бросила трубку. Она быстро переоделась и, заскочив на кухню, торопливо налила себе стакан молока. Кира уже собралась было осушить его залпом, как делала это обычно, но, выпив три глотка, резко остановилась. – Странный какой-то вкус, – сморщилась девушка. Она бросила взгляд на пакет:
«Вроде бы то же самое, «Останкинское», а вкус другой, странно! Ладно, некогда мне сейчас рассуждать, что случилось с моим молоком, кофе варить тем более некогда. Придется сделать это у Кати», – подумала она и, поставив недопитый стакан в раковину, так же стремительно выскочила из дома.
Через десять минут она уже стояла у дверей квартиры Екатерины и, нетерпеливо подпрыгивая, жала на звонок.
– Ну, что ты там, снова уснула, что ли? – ворчала девушка. – Открывай быстрее!
Дверь открылась, и на пороге возникла сонная Катя.
– Привет, – улыбнулась она улыбкой лунатика. – Мне такой прикольный сон снился…
– Ну ты даешь! – ахнула Кира. – Я тебе для чего позвонила? Чтобы ты проснулась и встала, пока я до тебя добегу. А ты что, снова на боковую завалилась? Ну, Катерина, ё-моё, вот и надейся на тебя после этого, – возмутилась она.
– А ты мне звонила? – хлопнула та глазами, которые почему-то не желали открываться. – А я подумала, что мне это тоже приснилось.
– Иди умывайся, а я пока кофе сварю, чтобы ты проснулась окончательно, – подтолкнула Кира подругу в сторону ванной комнаты. – У меня к тебе очень серьезное дело, между прочим, и рассусоливать совершенно нет времени. Тут вопрос стоит, можно сказать, ребром, а она спать вздумала, – ворчала Кира. – Иди, иди давай, нечего упираться!
– Я спать хочу, – бормотала Катя. – Я не привыкла так рано вставать.
– Избаловал тебя Родька, вот что я тебе скажу, совсем ты, подруга, обленилась, домохозяйка хренова, – рявкнула Кира. – Какая ты хозяйка, если спишь до двух часов дня?
– Сколько хочу, столько и сплю, – огрызнулась Катя. – И сейчас никакие не два часа дня, а раннее утро, а я вчера легла поздно, между прочим.
Она все же потащилась в ванную комнату, еле передвигая ногами, а Кира тем временем поторопилась на кухню.
Когда Катя появилась в дверях кухни, уже умытая и причесанная, Кира успела сварить кофе и приготовить бутерброды.
– Давай садись завтракать, я тоже, кстати, перекушу, – проговорила она. – Умчалась сегодня с этой Рублевки ни свет ни заря, даже чашку кофе выпить не успела. Дома хотела молока попить, как обычно делаю утром, и тоже облом, – нервно говорила она. – И вообще, что-то творится вокруг, ничего не понимаю! И, если честно, не хочу понимать. Хочу куда-нибудь провалиться на время, чтобы… Ай, да что там говорить, нервы ни к черту, – вздохнула девушка. – Наверное, своей тени скоро бояться начну.
– Кир, а что случилось-то? – поинтересовалась Екатерина. – Ты мне вчера что-то по телефону говорила, только я ничего не поняла.
– Понимаешь, Кать, ситуация сложилась таким образом, что я даже не знаю, что мне делать, – начала объяснять девушка. – И признаюсь честно: боюсь до ужаса!
