– И что теперь с беднягой? – как-то совершенно спокойно и безнадежно поинтересовался Роман.
– Виктор Иванович сказал, что жить, конечно, будет, ничего страшного, но оставит ли сей инцидент без внимания, неизвестно. Он сейчас в реанимации лежит.
– И кого же ты так приласкала?
– Это, оказывается, главный врач отделения был, а Виктор Иванович его заместителем является. Он в отпуске сейчас, а в клинику заехал специально из-за Демидова. Но он сам виноват, нужно было по-человечески, как все врачи, халат надеть. А то стоит возле больного непонятно в чем.
– Час от часу не легче. Ника, ты хоть когда-нибудь станешь нормальным человеком, как все? – зло рявкнул Роман. – И что теперь делать? Сухари сушить? Это же подсудное дело!
– Виктор Иванович, между прочим, совсем меня не винит в случившемся, а даже наоборот – говорит, что я проявила бдительность. Медсестра втык получила, что на посту в это время не была. Если бы она сидела на месте, ничего бы не случилось, потому что я бы тогда знала, что у Вадима главврач, – торопливо оправдывалась Вероника, пряча глаза.
– Думаю, что человеку, который по твоей милости теперь будет месяц ковылять на костылях, от твоей бдительности не легче. И если он подаст на тебя в суд, я буду на его стороне.
– Не нужно все на меня сваливать, ты бы тоже так поступил, если бы услышал, что я услышала, – возмущенно прошипела Вероника.
– Очень интересно, что же ты такого услышала, что чуть не отправила человека на тот свет?
– Ты, прежде чем возмущаться, дослушай сначала, – надулась девушка.
– Ну, продолжай, продолжай, я тебя внимательно слушаю.
– Я когда увидела его у аппарата, так у порога и застыла, а он в это время что-то бормочет. Я только последние слова и расслышала: теперь, говорит, ты не должен жить. Как услышала я такие слова, у меня в мозгах прямо все перевернулась, вот и схватила, что под руку попалось, а попалась тумбочка, я уже говорила.
– И как же сие изречение тебе объяснили? – удивился Роман.
– Как, как? Он говорит, что сказал: теперь ты должен жить, без «не», понимаешь, а мне совсем по-другому послышалось. Они, оказывается, с Виктором Ивановичем давно над каким-то препаратом в лаборатории работают, вот и решили его попробовать на Вадиме, после того как у него изменения в организме начали происходить. Это какой-то сильный стимулятор. Главврач вон после совсем крохотулечной дозы, которую я ему всадила, и то, как на шарнирах, все время дергается.
– Так, моя дорогая, пошли поднимемся к Виктору Ивановичу, я хочу послушать, что он скажет, потому что тебе не верю.
– Ты что, хочешь сказать, что я обманываю? – взвилась Вероника.
– Может, и не обманываешь, но то, что говоришь не всю правду, это точно, чует мое сердце.
– Иди, иди, Фома неверующий. Я с тобой не пойду, здесь подожду.
– Неужели боишься? – хохотнул Роман.
– Ага, Ром, боюсь, – честно призналась девушка, чем немало удивила своего друга.
Роман согласился с тем, чтобы Вероника осталась в холле, а сам решил подняться в отделение и выяснить подробности у Виктора Ивановича.
Через полчаса он спустился обратно и посмотрел на Нику таким взглядом, что девушка вся сжалась и, ни слова не говоря, спотыкаясь, поплелась за Ребровым, который сдернул ее с дивана и поволок к машине, как мешок с картошкой. Уже сидя в машине, он еще раз взглянул на притихшую Веронику. Ему очень хотелось накричать на нее, но слов не было, поэтому, не найдя подходящих, Роман только и сумел, что выдохнуть:
– Ну, подруга, ты даешь.
Ника ушла в глухую защиту и с ишачьим упрямством молчала, не желая ссориться с другом, поэтому решила, что самым благоразумным сейчас будет не оправдываться, а сделать вид, что очень раскаивается в содеянном. Хотя внутри у нее все кипело, потому что, как она считала, в конечном счете права и любой на ее месте поступил бы точно так же.
Юля ждала их дома и уже накрыла праздничный стол. Приехали Светлана с Виктором и вместе с ними Сергей. Как только Вероника с Романом переступили порог, на девушке сразу повисли подруги. Дуська лаяла и прыгала, стараясь дотянуться до рук хозяйки.
– Никуся, наконец-то ты дома! – тараторила Юля и целовала подругу то в одну, то в другую щеку.
Вероника как-то уж очень тоскливо посмотрела на Романа, словно говоря без слов: «Очень тебя прошу, не рассказывай пока о случившемся, не порть людям праздник». Она увидела, что Роман опустил глаза и махнул головой, чем дал понять, чтобы она успокоилась. Вероника тут же повеселела и включилась в праздничную суету, решив на время забыть о неприятном инциденте. Когда все расселись за столом и был утолен первый приступ голода, все присутствующие, не сговариваясь, повернули головы к Сергею Никитину, уставившись на него вопрошающими взглядами. Он засмеялся и сказал:
– Вижу, дорогие дамы и господа, что любопытство вас так и распирает. Очень хорошо вас понимаю, поэтому не буду тянуть, а начну свой рассказ, который вы с нетерпением ждете.
Он повернулся к Веронике, прищурился.
– Начну с того момента, когда наш неугомонный детектив в юбке понесся в Марсово на машине соседа. Не буду говорить, насколько это было безрассудно с ее стороны, но ведь совершенно бесполезно говорить непослушному ребенку, чтобы он перестал ломать свои игрушки.
Вероника, услышав его слова, фыркнула и отвернулась, а вся честная компания, не обратив на это внимания, продолжала смотреть в рот майору Никитину.
– Роман позвонил сюда в дом буквально через пять минут после того, как Ника испарилась. Садовник сказал, что его хозяйка только что разговаривала с кем-то по телефону и он расслышал одно имя: Зоя Ефимовна. После разговора Ника как очумелая сорвалась с места, даже не переодевшись, и побежала в соседний дом. Дядя Степан лишь увидел, что через некоторое время Вероника, уже сидя в белой «шестерке», что-то крикнула соседу и была такова. Хорошо, что Роман разговаривал с ним по телефону из моего кабинета, и мы сразу же поехали в Марсово, прихватив с собой еще парочку крепких парней. Когда мы уже ехали в машине, мне на мобильный позвонил еще один человек и сказал, что к Демидовым приехала Вероника – дом Демидовых уже давно находился у нас под наблюдением. И про второй вход в спальню, Вероника, мы прекрасно знали.
– Как это знали? – подпрыгнула та. – И ты посмел арестовать Юльку?
– Не кипятись, дорогая, это была необходимая мера, иначе Юлю отправили бы на тот свет раньше всех остальных. И потом, не забывай, что арестовывал Юлию совсем не я, а другой следователь. Но думаю, что я поступил бы точно так же. Не будем заострять на этом внимание. С вашего разрешения, я продолжу…
Меня сразу же заинтересовал тот факт, что на пистолете были только Юлины отпечатки, остальные тщательно стерты. Я стреляный воробей, и на мякине меня провести довольно затруднительно. Признаюсь честно, я тогда тоже заподозрил Александра, и он стоял у нас на первом месте среди подозреваемых. Но когда он вылетел с балкона, мы все, признаюсь, были в шоке. Версия разбилась в пух и прах, и приходилось все начинать заново.
