Девушка беспомощно глянула на Владимира и оттянула пояс юбки, чтобы через верх достать украшения. Она вытащила сверток и подала его Вячеславу.
– Я с самого начала поняла, что вы совсем не тот человек, за которого себя выдаете, – буркнула она.
– Меня это мало заботит, – усмехнулся тот и положил сверток в карман. – Приятно было с вами повидаться, Лариса Петровна, я рад, что вы уже поправились, – с издевкой произнес Вячеслав и осторожно пошел к двери, не выпуская из поля зрения Владимира. Револьвер он все так же держал в руке, и по его решительному взгляду было понятно, что, если понадобится, он воспользуется им, не задумываясь. Владимир стоял как завороженный и не двигался с места, он давал возможность Вячеславу уйти.
– Что ты делаешь, Володя? Он же сейчас смоется, – прошептала Лариса, умоляюще глядя на друга. Уже у дверей Вячеслав хищно улыбнулся и на прощание проговорил:
– Он делает все правильно, Ларочка, он умный человек.
После чего скрылся за дверью.
Лариса подпрыгнула как ужаленная и заметалась по комнате.
– Ты что, не мог тоже достать свой пистолет? У тебя же есть оружие.
– Не дергайся, все нормально, – махнул Володя рукой.
– Что нормально, что нормально? Ведь он ушел, ищи теперь ветра в поле, – не унималась Лара. – Неужели ты ничего не понял? Ведь это же тот самый человек, о котором мне говорила Евгения. Его немедленно нужно остановить. Что ты стоишь как пень? – взвизгнула она, когда увидела, что ее друг совершенно спокойно вытаскивает из кармана сигареты, чтобы закурить.
– Ох, – вздохнул Владимир, – как же я с тобой устал, милая.
– Что это значит?
– А то, моя дорогая. Неужели ты думаешь, что я приехал сюда один? Или у тебя после ранения мозги стали плохо соображать, может, они от страха заржавели? Ты что, забыла, кто я?
– Кто, кто? Сыщик вроде, детектив.
– Вот, моя хорошая, отсюда и танцуем. Сейчас этого разлюбезного Вячеслава возьмут под белые рученьки мои ребятки и доставят по месту назначения. Дошло теперь, Шерлок Холмс? Ты мне не хочешь рассказать, милая, зачем сюда приперлась? И кто тебе разрешил выходить из дома? – Не дав Ларисе опомниться, Владимир пошел в лобовую атаку, при этом он так сверкал глазами, что она от страха зажмурилась. – Все хочешь доказать, какая ты умная, а я дурак? – продолжал возмущаться Владимир.
– Нет, просто хотела сначала проверить, права я или не права, – попробовала оправдаться Лариса. – Я же точно не знала, что раритет здесь. А вдруг я бы тебе сказала, а на самом деле все было бы не так? Ты бы посмеялся надо мной в очередной раз, а я этого терпеть не могу, – частила Лариса, не давая Владимиру вставить ни одного слова.
– Ты чуть не запорола всю операцию, можешь ты это понять?
– Какую операцию?
– А такую, по поимке опасного преступника с поличным. Вечно суешь свой нос туда, где его век бы не видеть, – напоследок припечатал Владимир и взялся за свой мобильный телефон. Он набрал номер и напряженно прислушивался к гудкам, доносившимся из трубки. Немного погодя ему ответили, и он задал всего один вопрос: – Ну, как там у вас?
Послушав, что ему сказали, он дал отбой и облегченно вздохнул.
– Все, поехали, я отвезу тебя домой.
– Я не могу пока уехать, Володя, Лидия Павловна уснула, а я ей чай обещала приготовить. Нельзя оставить человека одного в таком состоянии, она у Алексея Александровича целую неделю в больнице дежурила, очень устала, а помочь некому. Ты езжай пока по своим делам, а вечером заедешь за мной. Договорились?
– Хорошо, договорились. Если что, во дворе джип стоит, там ребята твоего отца, понадобится что, позовешь.
– Обложили? – проворчала Лариса.
– Спасибо скажи. Неизвестно, что могло бы произойти, если бы не обложили, – фыркнул Владимир и, обняв свою подругу за шею, притянул к себе. – Горе ты мое луковое. Что мне с тобой делать, ума не приложу. Привязать к кровати, что ли, чтобы сидела и не дергалась?
– Не, Володь, не нужно привязывать, я с сегодняшнего дня бросаю принимать таблетки.
– Какие таблетки?
– Ох, мужик, он и в Африке мужик, – вздохнула Лариса. – Про-ти-во-за-ча-точ-ные, – по слогам проговорила она и, постучав своего милого по лбу, спросила: – Дошло?
– Ага, – глупо улыбнулся тот и, схватив Ларису на руки, закружил по комнате.
– Пусти, ненормальный, у меня вестибулярный аппарат барахлит, голова кружиться будет.
– Ничего, я его вмиг починю, – опуская ее на пол, со смехом пообещал Владимир.
– Ты что так кричишь? – шикнула на него Лариса. – Совсем сбрендил? Не у себя дома находишься, хозяйка спит.
– Ой, забыл, – зажав рот ладонью и выпучив глаза, прошептал Владимир. – Ладно, Ларка, я побежал, позвони мне на мобильный, когда за тобой подъехать.
– Хорошо, позвоню, – подталкивая его к прихожей, тоже шепотом ответила Лариса. – Обещай, что как только приедем сегодня домой, ты мне все расскажешь в мельчайших подробностях, – уже в прихожей обратилась Лариса к Владимиру.
– Нет проблем, теперь уже можно, – улыбнулся он и, чмокнув ее на прощание, скрылся за дверью.
Час спустя проснулась Лидия Павловна и вышла из комнаты. Она выглядела бледной и изможденной.
– Надо же, даже не заметила, как уснула, – пробормотала она. – Долго я спала-то? – обратилась она к Ларисе, которая уже суетилась на кухне.
– Часа два, наверное. Это хорошо, что вы поспали, Лидия Павловна, на вас прямо лица нет. Я сейчас чай приготовлю, а если хотите, то и поесть.
– Нет, есть я не хочу. Спала целую неделю по одному, два часа в сутки. Все сидела у Алешиной постели, боялась – вдруг умрет. Когда врач сегодня сказал про чудо-препарат, у меня как будто гора с плеч свалилась. Вот поэтому я и отключилась, даже не заметила, как расслабилась от радости. Спасибо тебе, Лариса, что не ушла, – слабо улыбнулась женщина, – все из рук валится, устала, сил нет.
– Я помогу, не волнуйтесь.
– Да нет, Ларочка, мне ничего не нужно. Вот ночь еще посплю и буду как новенькая. Завтра снова в больницу поеду, лишь бы с Алешей все было в порядке. Не вынесу я такого горя, если и его, как Сашеньки, не станет.
– Лидия Павловна, поймали тех бандитов.
– Мне теперь все равно, сына мне они не воротят, – та обреченно махнула рукой.
– Это так, конечно, но все же, – возразила Лариса. Она налила в бокал чай и поставила на стол. Лидия Павловна взяла его двумя руками, как будто хотела их согреть.
– Ничего-то мне теперь не нужно. Совсем недавно был сын, сноха, я хотела внуков дождаться, а теперь… – и Лидия Павловна беззвучно заплакала. Лариса не стала ее утешать, зная, что слезы приносят облегчение. Хотя, если разобраться, то такому горю, как утрата единственного сына, не помогут никакие слезы, и, конечно, облегчения они не принесут. Лидия Павловна, выплакавшись, утерла платком глаза и тихо проговорила:
