– Ладно тебе, все же обошлось.
– Слава богу, что обошлось, могло быть и хуже, – проворчала та.
– Расскажи мне наконец, как вы меня нашли, ведь я совершенно ничего не помню. Сейчас уже можно, я хорошо себя чувствую.
– Ой, мне прямо страшно вспоминать об этом, подруга, напугала ты нас так, что и словами не передать. Ты когда позвонила, мы, как ненормальные, на машину и туда. Звоним в дверь, тишина. Что делать? Ключа нет, дверь металлическая. Володя пока слесаря нашел, пока договорился, чтобы дверь вскрыли, знаешь, сколько времени прошло? Нашли тебя уже полумертвую, но Володя уже заранее и «Скорую» вызвал, и милицию. Тебя быстрее сюда доставили, а Володя со следователем начали план разрабатывать, как поймать этих «золотоискателей». Дальше ты уж у Володи все расспроси, мне пока не велено тебе ничего говорить.
– Ты мне только одно скажи, их поймали?
– В аэропорту взяли, тепленьких, уже посадку на самолет объявили.
– Это главное, – прошептала Лариса.
– Главного ты не знаешь, – загадочно проговорила Наталья.
– Чего именно?
– Раритет, который Евгения из той квартиры унесла, оказался копией, – хихикнула она.
– Как это «копия»? – подпрыгнула на постели Лариса и тут же сморщилась от боли.
– Не дергайся, тебе пока вредно прыгать, – шикнула на подругу Наташа, а потом продолжила: – А вот так, копия, и все тут.
– А где же оригинал?
– Хрен его знает!
– Значит, оригинал был у Петра. Наверное, он хотел Евгению кинуть.
– Не-а, не угадала, у него тоже копия была.
– Наташ, что-то я ничего не понимаю. Значит, что же это получается, копий было две?
– Выходит, так, – пожала та плечами.
– А где же тогда оригинал?
– Говорю же, никто не знает.
– Вот это да-а, – вытаращила глаза Лариса. – А что эти, как ты выразилась, «золотоискатели» говорят?
– Обливают дерьмом друг друга. Женька орет, что это он специально так подстроил, хотел ее ни с чем оставить. Петр тоже орет, что она его хотела кинуть. Концерт, одним словом. Когда мне Володька рассказывал, как они друг другу чуть в волосы не вцепились, прямо от смеха загибался. Что теперь выяснять, все равно в тюрьму обоим идти, там один хрен, кто кого хотел кинуть, баланду жрать одинаково будут.
– И что же теперь Володя собирается делать?
– А ему-то какая разница? Его клиентом был Петр, у него теперь руки развязаны. Сейчас этим делом следователь занимается. Правда, они созваниваются, следователь парень молодой, постоянно с Володькой советуется.
– Я хочу домой, – вдруг выпалила Лариса.
– Что это с тобой, подруга? О каком доме ты говоришь? У тебя гемоглобин на самой низкой отметке замер, еще чуть-чуть – и в ящик.
– Рано мне еще помирать, гемоглобин – дело наживное, а вот дома мне будет намного лучше, чем здесь. Знаешь, Наташ, о чем я сейчас вспомнила?
– О чем?
– Когда мы с Женей в той квартире разговаривали, она мне про одного человека говорила, что он на все идет, даже на убийство, лишь бы иметь в своей коллекции ту вещь, которую он хочет.
– Ну и что?
– Нужно выяснить, кто это такой, тогда, возможно, мы узнаем, где оригинал раритета.
– Его и искать не нужно, уже знают, кто это. Нет, я неправильно выразилась: кто сам хозяин коллекции – никто не знает, а вот кто является его поверенным – известно.
– Кто?
– Про это ты у своего милого спроси, я в такие дела лезть не хочу, страшно. На том человеке, говорят, много крови, но доказательств никаких. А адвокаты у него такие волки зубастые, что не подкопаться. И за здорово живешь их не взять. Тот человек, который представляет его интересы, в адвокатском деле целую свору собак сожрал. Но раритета вроде в его коллекции нет, надежная разведка донесла, так мне Володя говорил.
– И что же теперь делать?
– А тебе-то какая разница, где и у кого находится этот раритет? Все равно, если его и найдут, он государству отойдет, согласно настоящему завещанию коллекционера.
– Просто интересно, – пожала Лариса плечами.
– Ты из-за своего интереса, милая моя, сейчас вот на этой койке валяешься, вместо того чтобы где-нибудь на Канарах кверху задницей на пляже загорать.
– Ничего ты, Наташка, не понимаешь, – вздохнула Лариса. – Не в самой вещи дело, а в том, где она может быть. Ты посмотри, сколько людей из-за этих украшений пострадало, мне уже просто любопытно на них взглянуть. Какие они?
– Какие они, ты на фотографии видела.
– Это совсем не то, мне хочется их в руках подержать, – мечтательно закатив глаза, протянула Лариса. Наташа, заглянув в лицо подруги, рявкнула:
– Прекрати немедленно даже думать об этом, иначе я все расскажу Володе, и он прикует тебя наручниками к батарее, как только придешь домой.
– Ты мне не подруга, – обиженно прошипела Лариса и, откинувшись на подушку, скрестила руки на груди. В это время кто-то осторожно постучал в дверь палаты, и девушки одновременно выкрикнули:
– Входите.
Дверь открылась, и вошел мужчина. Он приветливо улыбался, а в руках держал огромный букет цветов и корзину, набитую всевозможными фруктами. Девушки, как по команде, раскрыли рты.
– Не ждали? – продолжая улыбаться, спросил гость.
– Если честно, то нет, не ждали, – ответила Лариса, настороженно глядя на посетителя.
– А я вот решил вас навестить. Куда поставить цветы? Я смотрю, у вас все вазы уже заняты.
– Положите пока на подоконник, придет медсестра, я попрошу, чтобы принесла банку, – ответила Лариса. Потом, посмотрев на посетителя строгим взглядом, задала прямой вопрос: – Зачем вы пришли ко мне, Вячеслав? Если хотите что-то узнать про Женю, то это не ко мне, идите к следователю, он вам все расскажет.
– Я уже был у следователя и все, что нужно, узнал, а вас я в самом деле пришел навестить. Или вам настолько неприятно меня видеть, что я должен немедленно уйти?
– Нет, конечно, просто меня это немного удивило, – пожала Лариса плечами. Наташа за все это время не произнесла ни слова, а лишь пялилась на Вячеслава широко раскрытыми глазами.
– Наташа, что это вы так смотрите, у меня что, выросли рога? – засмеялся Вячеслав.
Наталья нервно сглотнула слюну и как можно беспечнее ответила:
– Про рога это вы у своей жены спросите, а я просто сильно удивлена.
– Господи боже, девушки, – всплеснул Вячеслав руками, – что же в этом удивительного, объясните мне наконец? А насчет рогов это вы напрасно, Наташенька, я пока не женат, и если вздумаю жениться, то, надеюсь, мою голову никогда не увенчает сие украшение.
