– Зачем?
– Сеанс нужно проводить в полнолуние, тогда он будет более эффективным.
– А мне с вами можно попробовать?
– Нет проблем, чем больше народу, тем больше энергии. А чем больше энергии, тем больше вероятности, что дух ответит.
– Ты думаешь, что он ответит?
– Очень на это надеюсь!
– И можно спросить даже о будущем?
– Думаю, что можно.
– А если я спрошу, согласится ли Олеся выйти за меня замуж, он мне ответит?
– Попробуй, может, и ответит, – усмехнулся Валентин. – Только мне кажется, что об этом нужно Леську спрашивать, а не дух.
– Ты сам знаешь, что она уже ответила, а меня интересует будущее. Стоит мне надеяться или нет?
– Попробуй, – снова повторил Валя. – В конце концов, за спрос денег не берут. Я слышал, что духи почти на любой вопрос ответ знают, может, и тебе повезет.
– Прикольно! – усмехнулся Сергей, с недоверием глядя на стол, где лежали атрибуты для спиритического сеанса.
– Да уж, прикольней не бывает, – вздохнул Валентин. – После того, что случилось сегодня, у меня закрались смутные подозрения.
– По какому поводу?
– Очень серьезному, Серж, очень серьезному. Заклинание-то я прочел, и, считай, этим самым уже вызвал дух бывшей хозяйки этого дома, а вот обратно отправить не успел, в связи с произошедшими событиями.
– Так отправь.
– Легко тебе говорить – отправь, – хмыкнул Валя. – Только не могу я этого сделать.
– Почему?
– Потому что доска с буквами и блюдце в шкатулке, а ключ я проглотил, вот почему, – раздраженно напомнил Валентин. – Прикажешь сделать себе харакири, чтобы его достать? На такое варварство я не способен, а ломать столь ценную вещь, как этот сундук, без разрешения Леси я не имею права. И что теперь может произойти до завтрашней ночи, одному богу известно.
– А что может произойти?
– Поживем – увидим, – неопределенно ответил молодой человек, с опаской оглядываясь по углам. – Только мое шестое чувство подсказывает, что ничего хорошего.
19
– А я говорю, что нужно немедленно сообщить шерифу обо всем, что здесь произошло, – запальчиво и упрямо говорил Сергей. – В нашем поселке всегда было спокойно, а тут такое происшествие, да еще со стрельбой. Если он узнает, что его не оповестили об этом вопиющем безобразии, я даже представить боюсь, что он с вами сделает. Он, конечно, хороший мужик, но горяч до невозможности.
– Откуда он может узнать? Если ты не скажешь, то мы тем более будем молчать, – возразила Олеся.
– Ты не можешь быть уверена, что кроме меня никто не видел и не слышал, что происходит в твоем доме. А вдруг кто-то в это время тоже мимо проходил и обратил внимание?
– Сережа, не смеши меня! – сморщилась Олеся. – Участок огромный, дом стоит далеко от забора, а значит, и от дороги, здесь захочешь, ничего не услышишь. И потом, если бы кто-то что-то услышал или увидел, то уже сообщил бы вашему шерифу. Можешь думать обо мне все, что хочешь, но я считаю, что нам не стоит ничего ему говорить. Зачем понапрасну людей тревожить? Ты представляешь, какая паника в поселке поднимется?
– Ты не права, Олеся, – вздохнул Сергей.
– Нет, я права! Вот ты мне ответь, что сможет сделать ваш шериф? Он что, сумеет отыскать преступника?
– Я не знаю, – откровенно признался Сергей.
– Вот именно, не знаешь! А что касается меня лично, я знаю, что не найдет. Я даже уверена в этом на все сто процентов. А посему, пусть спит себе спокойно и без кошмаров. Ведь все же обошлось? Все живы, здоровы? Что еще нам нужно?
– Судя по разгрому в комнатах, этот преступник что-то искал и, похоже, не нашел, – задумчиво произнес пасечник. – Знать бы, что именно он искал....
– А что тут знать-то? – фыркнул Валентин. – Я же тебе говорил, что ему нужна была шкатулка. Спрашивается, зачем она понадобилась бандиту с такой отвратительной рожей?
– Ты же говорил, что он был в маске и разглядеть его лица не было возможности, – напомнил Сергей.
– Какая разница, была возможность или ее не было? Если это бандит, значит, кроме отвратительной рожи у него ничего быть не может.
– А вот здесь ты не прав, – засмеялась Олеся. – Знаешь, какими симпатичными бывают преступники? Ни в сказке сказать, ни пером описать.
– Меня не волнуют другие, я говорю о нашем, – огрызнулся Валя. – И я очень сомневаюсь, что его могли заинтересовать те вещи, которые лежат в шкатулке на самом деле. Наверняка он был уверен, что в ней лежат фамильные драгоценности. Знаешь, как он вцепился в шкатулку? Как ненормальный, я думал, что вместе с моими руками оторвет, наглец такой!
– Тогда тем более нужно идти в милицию и сообщать о том, что здесь случилось. Где гарантия того, что бандит не вернется сюда снова? – не хотел сдаваться Сергей.
– Леся, а по-моему, Серж прав, нам нужно заявить в милицию, – согласился Валентин. – После нашего заявления они просто обязаны будут охранять нас круглосуточно. Пусть выставляют дозор возле всех окон и дверей.
– Ага, как же, разбежался! – усмехнулась девушка. – Дадут тебе охрану, а потом догонят и добавят. Сережа, ну-ка скажи, в вашем поселковом отделении сколько человек служит?
– Двое, – ответил тот. – Шериф и Кузя.
– Что еще за Кузя?
– Младший сержант, Лешка Кузькин, а Кузя – это его кличка, еще с детства.
– Надеюсь, ты хорошо расслышал, Валюша, что сейчас сказал Сергей? – усмехнулась Олеся. – «Ох, рано встает охрана», – весело пропела она. – Чтобы мог спокойно спать наш несравненный Кадкин, его будет круглосуточно охранять младший сержант Кузя.
– Нечего иронизировать! – огрызнулся Валя. – Не смогут охранять, значит, обязаны принять какие-то меры для нашей безопасности.
– Какие, например? – прищурилась Олеся.
– Я понятия не имею, какие меры принимаются в таких вот случаях, но...
– Вот с этого и нужно было начинать, – засмеялась девушка, когда Валя не нашел что ответить.
– В конце концов, это наш гражданский долг проинформировать обо всем правоохранительные органы. Преступник должен сидеть в тюрьме, – не захотел сдаваться молодой человек.
– Вот именно, – поддакнул Сергей. – А для того, чтобы он туда сел, его нужно поймать. Значит, надо идти к шерифу.
– Да что же вы оба такие бестолковые навязались на мою голову? – всплеснула Олеся руками. – Как вы не понимаете, что толку от этого похода к шерифу не будет никакого? Если бы я была уверена, что преступник действительно сядет в тюрьму, я ни минуты бы не стала раздумывать, а пошла бы и собственноручно написала заявление.
