— Я в 1981 году.
— Так-так, — заинтересовалась Бабака, — а где именно? Координаты точные можешь сообщить? Широту, долготу?
— Да какая там долгота! Я в Барнауле, только тридцатилетней давности.
— Ага, — сказала Бабака.
— Что — ага? — насторожился я.
Я эти её «ага» знаю.
— А то, что плохи твои дела, Костешок.
Какой такой Костешок? Я похолодел.
Не надо меня Костешками называть.
— Почему плохи? — спросил я.
— По кочану, — отрезала Бабака. — Ты там уже наследил?
— В смысле?
— Ну, жизнь кому-нибудь уже спас? Или наоборот, испортил?
— Вроде бы нет.
— Так вроде или нет?
— Нет.
— Хорошо. Вот и не геройствуй, без фанатизма там. Сейчас поговорим, мобильник спрячь подальше. Он тебе при телепортации понадобится.
— Понял.
— Голодаешь?
— Я робота вчера продал.
— Контакты с туземцами сведи к минимуму.
— Понял.
— А теперь слушай внимательно, — сказала Бабака. — Завтра ровно в 18:00 будь в точке бифуркации.
— Где-где?
— Тебя куда телепортировали? По месту жительства?
— В двадцать седьмую, к Репяхам.
— Ну вот, завтра в 18:00 сиди по прописке. Будем тебя обратно выуживать.
— Спасибо, Бабаконька!
— Только смотри не опаздывай! Иначе навсегда там застрянешь.
— Как это?
— А вот так. Всё, отбой, — сказала Бабака.
Глава 14
Ещё одна ссора
— Бабака? — Тюльпанская смотрела на меня с подозрением.
Она, что ли, ревнует?
— Это я так бабушку называю, — ответил я. — У нас с детства так: я её — Бабакой, она меня — мерзавцем.
— Как интересненько, — сказала Алка и стала пить через соломинку лимонад. У неё это очень элегантно получалось.
— А где все? — спросил я.
Тишки со Светкой нигде не было.
— Они в парк пошли, кататься на каруселях.
Да! У меня аж сердце запрыгало. Мы же с Алкой одни! Если не считать милиционеров и посетителей «Олимпийского». Но они все как-то разом отступили на задний план.
А Тюльпанская наоборот — выступила на передний.
Вот она — глядит на меня выжидающе. Вот он я — молчу и краснею, как в первом классе. А времени у меня между тем совсем мало — до завтрашнего вечера. Надо действовать, и действовать решительно.
Но что-то мне совсем не действовалось.
— А ты с бабушкой по рации разговаривал? — спросила Алка. — Которую на биологии показывал?
— Угу. — Я кивнул.
— Чёткая!
— Хочешь подарю? — вдруг предложил я.
С ума сошёл я, что ли? Но включать заднюю было поздно.
— Ой, прямо даже не знаю. Это же, наверное, дорого.
— Да ладно, бери! У меня таких дома ещё знаешь сколько…
— Ты прелесть! — Алка цопнула телефон и мигом сунула его в сумочку.
— Звонить, правда, не получится, у вас сети пока нет. Зато там калькулятор есть, музыка, все дела.
— Я музыку обожаю! Ты Пугачёву любишь?
— Это которая с Галкиным?
— Да нет, Алла Пугачёва! Любишь?
— Я? Да.
— Я от неё в полном восторге! Особенно вот эта мне нравится, грустная: «Куда уходит детство? В какие города? И где найти нам сре-е-едство, чтоб вновь попасть туда?» — запела Алка. — Знаешь такую? — И опять: — «Оно уйдёт неслышно, пока весь город спит. И писем не напишет, и вряд ли позвони-и-и-и-ит!»
А у неё здорово получается. Голос такой пронзительный.
— Я артисткой хочу стать. В кино сниматься или даже петь на эстраде.
— Ты очень артистичная! — подтвердил я.
— Знаю. Мне все так говорят на кружке. Я на кружок драматический хожу. Это у меня талант от бабушки, она работала в цирке.
— Девочкой на шаре?
— Нет, она дрессировала крыс. Красавица была необыкновенная! — Алка перекинула через плечо косу.
— Ты тоже очень красивая.
— Везёт тебе, — сказала на это Алка. — В Москве живёшь. Я тоже, школу закончу, подамся в Москву. У меня там троюродная тётя живёт. В Щукинское буду поступать или во ВГИК. Меня, кстати, уже в «Будильник» приглашали сниматься.
— В какой будильник? — не понял я.
— Ты что, с луны свалился? «Будильник» — такая детская передача, по воскресеньям идёт. Я им посылала свою фотографию. И в «Приключения Электроника» тоже звали, режиссёр сам звонил.
— А ты что?
— Отказалась. — Алка вздохнула. — У меня же кружок. Как я его брошу?
— А вдруг больше не позвонят?
— А меня это не волнует. Какие мои годы? Вот вырасту, ты обо мне ещё услышишь! — Она сверкнула глазами так, что я понял: точно, ещё услышу.
— Ой, что-то я объелась! Двинули в парк, Светку с Бараном найдём.
И мы пошли в парк культуры и отдыха Центрального района. Он у нас теперь называется «Изумрудный», там продают вкусные шашлыки. А недавно поставили американские горки, только они не работают.
Но сейчас ни шашлыков, ни горок в парке не было. Зато там были тёмные аллеи, как у Бунина. Его мама всё время на ночь читает. Много таких аллей — тёмных и заросших. По ним хорошо с девушкой гулять и разговаривать о чувствах.
Вот мы с Алкой и гуляли. Ели кукурузные палочки, но говорили всё больше не о чувствах, а о всяком. Она мне рассказывала про школу и про Цецилечку. Она у них второй год всего работает, оказывается.
И про дурака Чаплю. Алка так и сказала про него: дурак безмозглый.
А я думал, они дружат.
