Бен ушел на ланч, Розмари по-прежнему сидела, запершись в своей пристройке. А Виви мучилась сомнениями, понимая, что не сможет до вечера держать это в себе.
– Мм? – Он читал газету, попутно набивая рот едой, словно ему не терпелось снова уйти.
Ну конечно, посевная в самом разгаре, надо было срочно засеивать вспаханные поля, и Дуглас старался особо не задерживаться дома.
– Я приглашала к Розмари одну женщину. Поговорить о… том, что мы с тобой уже обсуждали. – (Дуглас удивленно поднял бровь.) – Розмари отнеслась к этому весьма негативно. По-моему, она не хочет ни от кого принимать помощь.
Дуглас опустил голову и раздраженно махнул рукой:
– Тогда отправляй ее белье в прачечную. Мы заплатим. Лучший выход из положения.
– Не уверена, что в прачечной возьмут… настолько испачканные вещи.
– Тогда, что это, на хрен, за прачечная?! Ведь они вряд ли могут рассчитывать, что им станут отправлять в стирку чистые вещи.
Однако Виви была отнюдь не уверена, что сможет пережить, если работники прачечной станут обсуждать грязное белье Фэрли-Халмов.
– Сомневаюсь… Сомневаюсь, что это хорошая идея.
– Ладно, Виви. Я уже сказал все, что думаю по этому поводу. Если ты не хочешь отправлять белье в прачечную и не хочешь стирать его сама, ну тогда я не знаю, каких еще предложений ты от меня ждешь.
Виви этого тоже не знала. Ведь если она скажет, что ждет только каплю сочувствия, понимания, крохотного намека на то, что ее не оставят один на один с проблемой, ответом ей наверняка будет лишь безучастно-удивленный взгляд мужа.
– Хорошо, я сама как-нибудь разберусь, – угрюмо проронила она.
Вот уже почти пять недель, как Сюзанна и Нил ни разу не поссорились. Ни единого резкого выпада, язвительной ремарки или слова поперек. Ничего. И когда Сюзанна это поняла, у нее, естественно, возник вопрос: неужели на ее брак, благодаря некоей специфической диффузии молекул, повлияло то удовлетворение, что она получала от своего магазина? Ведь впервые в жизни Сюзанна, просыпаясь по утрам, ощущала нечто вроде сладостного волнения при мысли о предстоящем дне и о людях, которых она встретит. И когда она, повернув ключ в двери магазина, видела жизнерадостный, нарядный интерьер с яркими украшениями и вдыхала ароматы меда и фрезий, у нее моментально поднималось настроение. Нет, в этих стенах было просто невозможно пребывать в унынии. Более того, несмотря на первоначальное предубеждение, она не могла не признавать благотворное влияние Джесси, причем не только в том, что касалось привлечения новых покупателей, а значит, и увеличения прибыли: неисправимый оптимизм девушки невольно передавался и самой Сюзанне. Она даже поймала себя на том, что начала насвистывать.
И по зрелом размышлении Сюзанна пришла к выводу, что она вовсе не сблизилась с мужем. Нет, поскольку теперь оба они трудились в поте лица, у них не оставалось ни времени, ни сил на ссоры. На этой неделе Нил уже три раза возвращался около десяти вечера. А она несколько раз уходила из дому чуть ли не в семь утра, даже не успев толком понять, что они с Нилом спали в одной постели. Возможно, размышляла Сюзанна, именно на этом и держатся некоторые браки, например у папы с мамой. Они просто стараются занять себя настолько, чтобы не оставалось времени думать. А утешение можно найти и в чем-то другом.
Однако Нил, естественно, все испортил, в очередной раз подняв тему детей.
– Я наводил справки по поводу детского сада, – сказал он. – При больнице есть садик, куда принимают всех, а не только детей медперсонала. Если мы запишемся прямо сейчас, то у нас будут все шансы получить место. И тогда ты сможешь, как и хотела, продолжить работу.
– Но я еще даже не беременна.
– Сью, строить планы никогда не вредно. Более того, я подумал, что смогу завозить ребенка в садик по дороге на работу, чтобы не нарушать твой рабочий график. Дела в магазине идут неплохо, поэтому все это вполне разумно.
Нил едва скрывал свое воодушевление. Сюзанна понимала, что он закрывает глаза на множество вещей, которые раньше его буквально бесили: это и ее одержимость своим внешним видом, и несдержанность с Виви, и, наконец, раздражительность и отсутствие полового влечения в результате переутомления, – поскольку примерно через семь месяцев ожидал от нее обещанного огромного одолжения.
Однако Сюзанна отнюдь не разделяла восторгов мужа, несмотря на искренние заверения Джесси, что рождение ребенка стало самым радостным событием в ее жизни, что дети заставляют вас смеяться, чувствовать и любить так, как вы и не мечтали. И Сюзанну беспокоил не только секс, ведь для того, чтобы зачать ребенка, им придется наладить свою сексуальную жизнь. Нет, ее убивало осознание того, что своим обещанием она загнала себя в угол, связала себя по рукам и ногам обязательством подарить жизнь неизвестному существу, приютить его в теле, до сих пор принадлежавшем ей, и только ей. Она старалась не думать о своей матери. Поскольку эти мысли лишь травили душу.
И вот именно в такую минуту очередных душевных терзаний Нил обнял ее со словами, что она всегда может обратиться за помощью к психологу, причем Сюзанна едва удержалась от того, чтобы не ударить мужа.
– Это вполне объяснимо, – продолжил он. – Я хочу сказать, нет ничего удивительного, что тебя мучают сомнения.
Она вывернулась из его объятий:
– Нил, меня мучают сомнения исключительно потому, что ты мне уже все уши прожужжал.
– Я не против заплатить за консультацию психолога. На сегодняшний день дела у нас идут совсем неплохо.
– Ой, оставь, ради бога!
Выражение его лица стало сочувственным. Что еще больше вывело ее из себя.
– Знаешь, – неожиданно сказал он, – ты даже не представляешь, как похожа на своего отца. Вы оба только и делаете, что носитесь со своими чувствами.
– Нет, Нил. Я просто хочу наладить жизнь, не зацикливаясь на ребенке, которого пока еще даже не существует в природе.
– Маленький Пикок, – задумчиво произнес он. – Нил Пикок-младший.
– Даже и не мечтай! – отрезала Сюзанна.
Во всех школах Дир-Хэмптона перерыв на ланч начинался в половине первого и заканчивался без четверти два, и этот отрезок дня обычно был ознаменован для Сюзанны появлением за окном стаек голенастых школьниц в плохо подогнанной форме, раздраженных мамаш, тянущих за руку капризных отпрысков подальше от кондитерских магазинов, и, наконец, постоянных посетителей, нигде толком не работающих и ищущих даже не места, где можно было бы выпить кофе, а просто живого человеческого общения. Она впервые решила провести переучет и в честь этого события, а также потому, что сегодня был первый по-настоящему жаркий день, оставила распахнутой дверь магазина, выставив на тротуар (возможно, не совсем легально) стол со стульями. Правда, стулья лишь дважды использовались законным образом, чаще всего они служили местом непродолжительного отдыха престарелых дам, а еще постоянно опрокидываемым барьером для бега с препятствиями детей младшего и среднего возраста.
