– Поехали назад, – прошептала она, когда Нил подошел поближе.
– Что?
В доме истерически затявкала собака.
– Поехали. Прямо сейчас!
Нил закатил глаза, в отчаянии всплеснув руками:
– Ой, ради всего святого…
– Нил, это будет ужасно! Видеть их всем скопом… Нет, я не готова.
Но все, поезд ушел. Послышались чьи-то шаги, скрип отодвигаемого засова, на них пахнуло запахами жареного мяса и мокрой шерсти джек-рассел-терьера. Виви пинком ноги загнала скулящую собачонку обратно в дом и широко улыбнулась гостям. Вытерев руки о передник, она широко раскрыла объятия:
– Здравствуйте, мои дорогие. Ох, как же я рада вас видеть! Добро пожаловать домой.
– Только не кладите мне никаких моллюсков. От этих креветок у меня губы становятся совсем как у готтентотов.
– Бабуля, нельзя говорить «готтентоты». Это неполиткорректно.
– Однажды мне чуть было не пришлось обращаться к доктору. Кожа на губах так натянулась, что я два дня не могла выйти из дому.
– Да, выглядели вы тогда неважнецки, – согласилась Виви.
Виви раскладывала по тарелкам золотистый хрустящий картофель, радуясь про себя, что не поленилась полить его говяжьим жиром.
– Бабуля, некоторые женщины сейчас платят за это большие деньги, – сказал Бен. – Мам, а можно мне еще пару картошин? Вон тех, что поподжаристее.
– Имплантаты, – заметила Люси.
– Что?
– Женщины. Вставляют силиконовые имплантаты, чтобы рот казался больше. Возможно, им просто надо было поесть маминых креветок в горшочке. Мам, только не клади мне мяса. Я сейчас не ем мяса с кровью. Сью, а разве ты их не делала?
– Чего? Имплантатов?
– Да нет. Инъекций. В губы. Когда занималась самосовершенствованием.
– Люси, спасибо тебе большое!
– Так ты делала инъекции или нет?
– Ну, они дают только временный эффект. – Сюзанна уставилась в тарелку. – И вообще, это просто коллаген. От него губы становятся только чуть-чуть пухлее.
Потрясенная до глубины души, Виви повернулась к зятю:
– Но как ты мог это допустить?!
– А кто меня спрашивал? Вы ведь помните, что она тогда с собой вытворяла. Наращенные волосы, накладные ногти. Каждый раз, возвращаясь домой, я понятия не имел, кого там увижу. Шер или Анну Николь Смит.
– Ой, только не надо преувеличивать! Это ведь не на всю жизнь. Тем более что мне все равно не понравилось. – Сюзанна принялась сердито гонять овощи по тарелке.
– А я помню ее такой. Мне показалось, будто к ее лицу приделали две надувные камеры от шин. Жуткое дело.
– Надувные камеры? – переспросила Розмари. – На лице? А зачем они ей?
Сюзанна покосилась на отца, тот сидел с низко опущенной головой и делал вид, будто не слышит, как пикируются между собой его отпрыски. Отец в основном беседовал с Нилом, причем, как всегда, крайне любезно, словно до сих пор был благодарен зятю за то, что тот освободил его от бремени забот за непутевую дочь. Но когда Сюзанна говорила это мужу, он возмущался и просил ее не глупить, хотя, если честно, ей трудно было найти другое объяснение, почему родители так возбуждаются из-за того, что он всегда готов погладить себе рубашку, вынести мусор или отвести жену на обед. Точно она генетически должна была быть предрасположена к домашней работе.
– По-моему, Сюзанна достаточно красива и ее внешность не нуждается… в каких-либо улучшениях, – констатировала Виви, пустив по кругу подливку. – Не думаю, что ей нужно что-то там поправлять.
– Да, Сью. Твои волосы выглядят чудесно, – заметила Люси. – Мне нравится, когда они естественного цвета.
Волосы самой Люси, кстати гораздо светлее, чем у Сюзанны, были коротко пострижены в деловом стиле и тщательно мелированы.
– Вылитая Мартиша Аддамс, – вставил Бен.
– Кто-кто? – Розмари склонилась над своей тарелкой. – А мне кто-нибудь даст картофеля? Меня, как всегда, забыли.
– Картофель еще только раскладывают, – сказала Люси.
– Мартиша Аддамс. Из «Семейки Аддамс».
– Это, случайно, не те Аддамсы, что живут в Сток-Бай-Клэре?
– Нет, бабуля. Это Аддамсы из телика. Люси, а ты смотрела концерт группы «Радиохед»?
– Представляете, он был фашистом. Во время войны. Ужасная семейка.
– Угу. Они были супер. У меня в машине есть CD-диск, если хочешь сделать копию.
– На ужин они вечно подавали холодную нарезку. И никогда нормальную еду. А еще они держали свиней.
Виви повернулась к Сюзанне:
– Дорогая, и ты непременно должна рассказать нам о своем магазине. Умираю, как хочу послушать. Кстати, ты уже назначила дату открытия?
Сюзанна потупилась, затем сделала глубокий вдох и посмотрела на Нила, продолжавшего беседовать с ее отцом:
– На самом деле магазин уже открылся.
В комнате повисло неловкое молчание.
– Открылся? – озадаченно переспросила Виви. – Но я надеялась, что ты устроишь в честь открытия вечеринку.
Сюзанна бросила смущенный взгляд на Нила, всем своим видом показывавшего, что он здесь ни при чем, и, нервно сглотнув, сказала:
– Да мы ничего особенного и не устраивали.
Виви уставилась на дочь, и лицо ее едва заметно залилось краской, что не ускользнуло от внимания лишь тех, кто пристально за ней наблюдал, а именно сына, зятя и младшей дочери.
– О-о… – протянула Виви, методично размешивая подливку у себя на тарелке. – Что ж, не сомневаюсь, ты просто не хотела, чтобы мы там путались под ногами. Тебе ведь нужны реальные покупатели, да? Те, кто действительно собирается делать покупки… И что… Ну и как, все нормально прошло?
Сюзанна вздохнула, раздираемая противоречивыми чувствами. Ей было, конечно, стыдно, но одновременно и очень обидно, что обед еще только начался, а родственники уже успели разбудить в ней комплекс вины. Пытаясь найти оправдание своему решению, она убеждала себя, что поступает вполне разумно. Ей и так пришлось вернуться в лоно семьи, так неужели она не заслужила права оставить себе хоть немного личного пространства? Ведь в противном случае это уже будет не ее собственный магазин, а очередная сфера распространения семейных интересов. И тем не менее, услышав обиженные нотки в нарочито беспечном голосе Виви и оказавшись под прицелом укоризненных взглядов брата и сестры, Сюзанна поняла, что в двух словах всего и не объяснишь.
– Сью, а где находится этот твой магазин? – с ледяной вежливостью поинтересовался Бен.
– Неподалеку от Уотер-лейн. Через два дома от закусочной с продажей еды навынос.
– Надо же, как удобно, – ехидно заметил Бен.
