Еще три человека давали свидетельские показания: лечащий врач Джесси, заявивший, что, по его мнению, Джесси не страдала от депрессии, но собиралась покинуть своего партнера; преподобный Ленни, который, как близкий друг семьи, поведал о своих попытках, так сказать, выправить ситуацию и о твердом намерении Джесси разобраться самой; и наконец, двоюродная сестра, которой Сюзанна раньше не видела. Последняя бурно разрыдалась, направив указующий перст на мать Джейсона Бердена: та знала, что происходит, и должна была его остановить, остановить этого поганого ублюдка. Коронер предложил сделать перерыв, чтобы девушка могла взять себя в руки. Сюзанна слушала вполуха: ее больше волновали голоса снаружи и то, имеет ли она законное право снова выйти из зала.
– А теперь переходим к показаниям единственного свидетеля, – объявил коронер, – мистера Алехандро де Маренаса, аргентинца по национальности, который ранее проживал в общежитии больницы Дир-Хэмптона, где работал в родильном отделении – (у Сюзанны оборвалось сердце), – и который предоставил показания в письменном виде. Сейчас я передам бумагу секретарю суда, она зачитает ее вслух.
Секретарь суда, пухленькая женщина с крашеными канареечными волосами, встала с места и принялась читать текст невыразительным голосом жительницы юго-востока Англии.
Значит, в письменном виде. Сюзанна резко подалась вперед, словно от удара под дых. Она не слышала ни единого слова из показаний Алехандро, поскольку в ее ушах отчетливо звучали те слова, что он, весь в слезах, жарко шептал ей на ухо в ночь гибели Джесси, перемежая их поцелуями, те слова, поток которых она остановила, запечатав его рот своими губами.
Сюзанна уставилась на секретаря суда, на месте которой должен был стоять Алехандро. Она с трудом сдержалась, чтобы не завопить от внезапно накатившего на нее приступа гнева.
Она не могла спокойно сидеть. Она ерзала на месте, терзаемая беспокойством и отчаянием, а когда секретарь суда закончила читать, поспешно проскользнула вдоль скамьи и выскочила в коридор, где уже сидели на скамье две тетки Джесси, ее двоюродная сестра и школьная подруга.
– Убийца проклятый! – прикуривая сигарету, бросила одна из них. – И как только его мамаше не стыдно показываться людям на глаза?
– Линн говорит, что парни его реально уроют, если он посмеет вернуться в Дир. Ее старший припрятал в машине бейсбольную биту, на случай если вдруг его встретит.
– Он по-прежнему за решеткой. И вряд ли его выпустят.
– Сильвия не виновата, – сказала другая. – Ты же знаешь, она совершенно раздавлена.
– Но продолжает его навещать, разве нет? Каждую неделю.
Одна из теток похлопала девушку по руке:
– Любая мать на ее месте делала бы то же самое. Родная кровь как-никак. Что бы он там ни натворил. – Женщина повернулась к Сюзанне. – Ты в порядке, милочка? Небось тяжело все это слушать, да?
Сюзанна, стоявшая прислонившись к стене, словно онемела. Ну конечно, он не пришел. Да и с какой стати после всего, что она ему наговорила?! Быть может, пока она тщетно высматривала его, он уже складывал чемоданы. Вот плата за ее высокомерную уверенность! Сюзанна на секунду замерла, ее лицо некрасиво сморщилось, она схватилась за голову, словно пытаясь удержать ее на месте. Она почувствовала у себя на плече незнакомую женскую руку, вдохнула кислый сигаретный запах.
– Не стоит так убиваться, милочка. Она сейчас на небесах, среди ангелов. Мы как раз говорили, что она с ангелами. Нет смысла переживать.
Сюзанна что-то пробормотала и выбежала на улицу. Она не желала знать, как именно классифицируют смерть Джесси: как несчастный случай, непредумышленное убийство или открытый вердикт. Джесси ушла. И это единственный непреложный факт.
И Сюзанне оставалось только молиться, чтобы Алехандро не ушел тоже.
Произошла задержка нескольких рейсов вследствие совершенно разных причин: неполадок с двигателем, проблем с безопасностью и плохими погодными условиями. Аэропорт Хитроу был буквально забит снующими туда-сюда пассажирами, которые тащили по блестящему линолеуму, поскрипывающему под тяжестью множества ног в обуви на мягкой подошве, чемоданы на колесиках или непослушные тележки с багажом. Усталые путешественники лежали, растянувшись и собственнически заняв все сиденье, младенцы истошно орали, а непослушные дети так и норовили затеряться в ярко освещенных кафе, еще больше терзая и без того истрепанные нервы родителей.
Хорхе де Маринас, слегка отяжелевший от выпитого в аэропорту кофе, посмотрел на табло, встал и поднял чемодан. Похлопал по карману пиджака, проверив, на месте ли паспорт и билет, затем махнул рукой в сторону выхода на посадку, где с билетами в руке уже послушно выстроились в очередь его соотечественники-аргентинцы.
– Ты уверен, что поступаешь правильно? – спросил он сына. – Не хочу, чтобы ты делал это из-за меня. Или из-за матери. Ты должен в первую очередь думать о себе. И понять, чего же ты хочешь.
Алехандро перехватил взгляд отца, устремленный на табло.
– Все нормально, па, – произнес он.
Корпус общежития медсестер в больнице Дир-Хэмптона оказался больше, чем запомнилось Сюзанне. Там имелось два входа, знакомые по первому посещению, и просторная зеленая лужайка с пышно разросшимися кустами, на которые она тогда, похоже, не обратила внимания. При дневном свете все выглядело иначе, территория больницы была усеяна людьми, устлана осенними листьями и мало напоминала место, куда она постоянно возвращалась в своих мечтах.
Хотя, с другой стороны, в тот вечер она вообще не думала об окружающей обстановке. Сюзанна топталась на месте, отчаянно пытаясь определить нужную ей дверь, и злилась на себя за отсутствие зрительной памяти и неспособность вспомнить, где находится квартира Алехандро. Он жил на первом этаже, Сюзанна точно знала, поэтому она прошла по траве и принялась заглядывать в окна, пытаясь что-то разглядеть сквозь однотипные тюлевые занавески.
Третья квартира, в которую она заглянула, была похожа на ту, что занимал он. Сюзанна увидела угловой диван, белые стены, складной столик. Но безликость квартиры и плохой обзор не позволяли определить, живет ли здесь кто-либо в данный момент.
– Какого черта тут понавешали тюлевых занавесок?! – пробормотала Сюзанна.
– Чтобы прохожие не заглядывали в окна, – услышала она голос у себя за спиной.
Сюзанна покраснела. Рядом стояли две медсестры, одна – рыженькая, явно ирландка, другая – темноволосая, уроженка Вест-Индии.
– Вы не поверите, сколько найдется любителей подглядывать за медсестрами, – сказала темненькая.
– Я не подглядываю…
– Вы что, заблудились?
– Нет, просто ищу кое-кого. Мужчину. – Сюзанна заметила в глазах медсестер неприкрытое удивление. Похоже, они собирались отпустить в ее адрес неприличную шутку. – Особенного мужчину. Он здесь работает.
– Но это женское общежитие.
