Ну да, вы поедете в Крым, а Яна – на Сардинию. Есть разница?
И квартирка у нее своя, а не съемная.
Мысли Николая, очевидно, развивались в том же направлении.
– Это, конечно, не отцовские хоромы на Лесной улице. Но
я смотрю на жизнь реально. Чтобы заработать на квартиру в Москве, надо убивать
или воровать, на такое я никогда не пойду. А на еду и шмотки нам хватает.
Вообще, если исходить из затраченных усилий, я живу просто шикарно. С утра
встал, отвез товар в пару магазинов, получил свои пятьдесят «баксов», и в два
часа дня уже дома.
– Кем же вы работаете?
– Я частный предприниматель, торгую лапшой быстрого
приготовления.
– А что, после обеда магазины лапшу уже не
принимают? – ехидно поинтересовалась я.
– Почему же, принимают. Но к чему мне надрываться
сутками напролет? Я же говорю: нам и так хватает.
«По вашей жене этого не скажешь», – чуть не вырвалось у
меня, но я прикусила язычок.
– А в последнее время отец сильно меня напрягал, –
добавил Николай.
– Что такое? – насторожилась я.
– Да я постоянно мотался по его делам. Отец просил то их
с женой в аэропорт отвезти, то какие-нибудь вещи доставить к Майке или Антону.
Мог позвонить, сказать: «Через час будь у меня, это важно!» – и бросить трубку.
Я мчался, и оказывалось, что он просто хочет съездить к коллекционеру за
персидским ковром, представляете? У него сплошной отдых, а я успевай везде и за
себя, и за него!
Ситуация показалась мне странной.
– Зачем же вы по его делам мотались? У него ведь
помощник был, Андрей. Да и Валерий Ефимович был человеком небедным, мог в конце
концов такси взять.
– Не знаю, я сам себе столько раз задавал этот вопрос!
Ну, не мог я ему отказать, понимаете? Язык не поворачивался. Все-таки отец.
Какой ни на есть, другого-то не будет.
Ага, какой ни на есть. Только сдается мне, что будь Валерий
Ефимович рядовым пенсионером из Крыжополя, Николай послал бы его с такими
просьбами далеко и надолго.
– Недавно он меня поразил, буквально за месяц до
смерти, – продолжал мужчина. – Деньги дал, впервые в жизни. Не много,
на подержанную иномарку. Сказал: «Поскольку я никогда не платил тебе алименты,
вот решил дать деньги – купи машину». Наверное, ему стыдно стало на моей
колымаге ездить.
– И вы купили машину?
– Нет пока, никак не могу с маркой определиться. Да и,
честно говоря, не нужна мне иномарка. С ней хлопот не оберешься: ремонт
дорогой, за техосмотр дерут втридорога, гаишники так и норовят остановить. Мне
и на своей «девятке» неплохо. Я же ее вот этими самыми руками перебрал всю до
последнего винтика!
Стоп. Вы когда-нибудь видели мужчину, который бы добровольно
отказался от японской машины в пользу изделия отечественного
автомобилестроения? Вот и я не видела. Потому что таких людей не бывает. Те,
кто впервые сели за руль иномарки, описывают свои ощущения как шок. Мир
перевернулся. Машина, оказывается, может быть продолжением человека:
податливой, плавной, с легким ходом.
– Вы когда-нибудь ездили на иномарке? – спросила
я.
Николай кивнул.
– Почувствовали разницу?
– Ну, почувствовал, и что? – набычился собеседник.
– Честно говоря, мне не верится, что вам совсем уж не
хочется иметь хорошую машину. Вы что-то лукавите.
Мужчина наконец-то перестал прикидываться простачком и
показал зубки.
– Слушайте, девушка, я думал, вы хотите поговорить
по-человечески, а вы действительно какая-то неуемная.
Я опешила.
– Неуёмная? Это кто же меня так охарактеризовал?
Николай молчал.
– А-а-а, я, кажется, догадалась. Яна, правильно?
– Правильно. И знаете, я начинаю думать, что она права.
Несколько секунд я его разглядывала, а потом насмешливо
сказала:
– Ну, если вы так цените мнение своей мачехи, то позвольте
поинтересоваться: вы и правда самым гнусным образом домогались эту даму?
– Уф-ф-ф! – выдохнул Николай. – Да никто ее
не домогался, я уже устал объяснять! Просто однажды на каком-то семейном
торжестве я сделал ей комплимент, похвалил прическу. Хотел, чтобы отцу было
приятно. Так она раздула из этого целую историю! Жаловалась всем и каждому, что
пасынок ей проходу не дает. Смех, да и только!
– Ну, думаю, Валерию Ефимовичу это смешным не
показалось.
– Вообще-то отец никак не отреагировал. Уверен, для него
не было секретом, что Яна меня ненавидит. Уж не знаю, почему. Нет, догадываюсь:
ее бесит, что я все в жизни сделал сам. Сам получил образование, сам нашел
работу, живу на собственные заработки. А вот ее дети ничего сами сделать не в
состоянии. Юлька с Майкой не работают, ищут мужей. Антона сейчас устраивают в
институт, чтобы он не загремел в армию. И все потихоньку выкачивали деньги из
отца. Уж не знаю, как они будут жить дальше, ведь денежный поток иссяк. Не
хотел бы я, чтобы мой ребенок вырос таким нахлебником.
Я понимала, о чем говорит Николай. Порой обеспеченные
родители стремятся оградить отпрысков от жизненных трудностей и преподносят
детке на блюдечке квартиру, машину, непыльную работу. К сожалению, это медвежья
услуга: настоящий характер не может сформироваться в тепличных условиях.
Я была полностью согласна с Николаем, но решила его
поддразнить.
– А что плохого в том, что ваш отец помогал своей
семье? Может, он делал это с радостью? А вы, по-моему, просто завидуете. Вас
отец бросил, а их опекает. Юле и Майе, чужим, по сути, детям, купил квартиры, а
вы с семьей в съемной халупе мучаетесь.
– Было бы чему завидовать! – презрительно
скривился мужчина. – Вон Яна меня обвиняет в домогательстве, а Майка,
между прочим, с отчимом шашни крутила. Сразу видны мамочкины гены. Развратная
семейка!
– Какие еще шашни? Что вы имеете в виду?
– Как будто вы не понимаете. То самое.
– Да вы просто наговариваете на честную девушку! –
возмутилась я. – Постыдились бы так голословно обвинять!
– Я своими глазами видел! – воскликнул
Николай. – Однажды отец, по своему обыкновению, вызвал меня к себе. И пока
давал мне указания, на кухню выскочила полуголая Майка. Она не слышала, как я
пришел, квартира там размером со стадион. Увидев меня, она смутилась и убежала.
– Ну, мало ли почему она была полуголая. Может, попала
под дождь, и ее одежда сохла…
Николай отмахнулся от моей версии.
– Между ними что-то было. Не хочу сейчас это обсуждать,
отец умер и бог ему судья. А что до Майки… Девушка просто отрабатывала свой
кусок хлеба с маслом и черной икрой.
– Может, еще скажете, что и Юля спала с отчимом?
