– Показалось, – успокоил его Алекс. – Здесь, под землей, из-за недостатка света обостряются другие органы чувств, оттого и мерещится всякое.
Выдохнув, Ударник снова повернулся к роднику. Осторожно, чтобы не поскользнуться на мокрых камнях, вскарабкался на образованную гранитной плитой площадку, ухватился рукой за скальный выступ, сжимая в другой флягу…
В тот же миг его ногу пронзила острая обжигающая боль, словно кто-то выплеснул ему на штанину горячий кипяток. Это произошло так неожиданно, что Ударник вскрикнул. Луч фонаря метнулся под сводами пещеры, и он почувствовал, как что-то рывком сбило его с ног и поволокло по сырым камням.
– Что случилось? – воскликнул Костя.
– Не знаю! – прокричал в ответ Иван, стиснув зубы от боли.
Алекс перепрыгнул через ручей, сжимая в руке светильник. В полумраке мелькнуло что-то блестящее и скользкое, покрытое серым ворсом и острыми шипастыми выростами. Выхватив пистолет, Алекс пальнул пару раз наугад и, кажется, даже попал: тварь противно заверещала, однако все же не выпустила свою добычу. Тем не менее в прорезавших темноту коротких вспышках выстрелов удалось разглядеть напавшее на них уродливое существо. Больше всего оно напоминало огромную, размером с волкодава, блоху на тонких крабьих ножках. Сейчас тварь опиралась на заднюю пару конечностей, подобрав под себя острое брюшко, словно атакующий муравей, а из раскрытых жвал тянулся длинный темно-серый хамелеоний язык, крепко обвивший лодыжку Ударника. Чертыхнувшись, Алекс выстрелил еще раз, стараясь не попасть ненароком по своему товарищу, и тут затвор его пистолета предательски щелкнул, показывая, что магазин опустел.
Ударник на мгновение ослеп, когда по его глазам резанули ослепительные вспышки выстрелов, а от помноженного на раскатистое эхо грохота заложило уши. Прилепившаяся к ноге мерзость обжигала кожу даже сквозь одежду и настойчиво, неумолимо тянула его куда-то во тьму. Он попытался было уцепиться руками хоть за что-нибудь, но пальцы соскальзывали с умытых водой холодных камней, не найдя опоры. Он дернулся в отчаянной попытке высвободиться из цепких объятий подземного существа, но результатом его резкого движения стал лишь жалобный звон разбившегося стекла налобного фонаря. Тусклый желтоватый свет погас. Внезапно тишину прорезал отчаянный и пронзительный, пробирающий до костей визг, и Иван почувствовал, что хватка неведомой твари на его ноге ослабла. Перевернувшись на живот, он разглядел в призрачном мерцании химических светильников сидящего рядом с ним на корточках Ромку. В руке он сжимал свой любимый нож.
– Я ему язык отрезал, – с трудом переводя дыхание, гордо произнес Дед и махнул рукой в темноту. – Оно вон туда убежало.
– А ведь недаром мудрые предки говорили, – нервно хохотнул в темноте Алекс, – не пей из лужи, Иванушка, козленочком станешь…
– Что это вообще было? – раздался откуда-то из полумрака немного испуганный голос Костика.
– Хельмисса, – отозвался Виорел. – Слышал, что они обитают в норах и охотятся по ночам, подстерегая добычу возле троп и водопоев. Правда, обычно они встречаются южнее, в Джавале и Аламее. Впрыскивают под кожу жертве парализующий яд с собственной слюной, которая растворяет ткани и мышцы, а потом жрут получившуюся массу, потому как зубов у них нету. Как нога, Иван?
– Немеет, – ответил тот, с трудом пытаясь занять вертикальное положение. Нога и вправду утратила чувствительность аж до самого колена и ощущалась сейчас словно протез. Зато нестерпимая боль схлынула, утихла, позволяя двигаться с некоторой осторожностью.
– Тебя штаны спасли, – подытожил Виорел, – ухвати тебя хельмисса за кожу, мог бы и вовсе без ноги остаться. Легко отделался, друг мой ситный, хотя ожог скорее всего останется навсегда. Идти сможешь?
– Постараюсь.
– Тогда пошли. Только флягу все-таки нужно наполнить. Дай-ка сюда…
Пополнив запасы воды, они двинулись вперед, освещая путь тусклым светом оставшихся в наличии химических фонарей. Своды пещеры постепенно опускались все ниже, вызывая в душе Ивана нехорошие предчувствия. Вскоре они оправдались: сначала потолок начал цеплять макушку, потом ему пришлось согнуться в три погибели, чтобы уверенно двигаться вперед, а спустя еще несколько метров свод и вовсе сомкнулся с поверхностью под ногами. Ручей со звонким плеском утекал в расщелину, зиявшую в бурой стене. В принципе туда с трудом мог протиснуться взрослый человек, только для этого ему пришлось бы передвигаться ползком, толкая рюкзак перед собой или волоча позади.
– Когда-то давно, в детстве, я лазал по пещерам, – задумчиво произнес Виорел. – У нас такие лазы называли шкуродерами.
– А у нас – «ракоходами», – мрачно вставил свое слово Алекс, – застрять тут – раз плюнуть.
– Пролезем, – заверил его Ударник и, морщась от неприятных ощущений в ноге, опустился на колени. Распустив затяжной шнур рюкзака, он привязал его свободным концом к поясу, затянул узел и пополз в теснину. Одежда тут же насквозь промокла от бегущей по расщелине воды, но ледяной ручей, как ни странно, помогал Ивану двигаться вперед – камни оказались слишком скользкими, чтобы между ними можно было застрять. Острые выступы скальной породы больно царапали кожу, и вскоре он ободрал о них локти и колени. Через минуту Ударник уже стучал зубами от нестерпимого холода, а через полторы выбрался наружу на противоположной стороне прохода.
Уровень пола в этой пещере был гораздо ниже по сравнению с предыдущей, поэтому ручей, вырываясь из расщелины, падал вниз шумным водопадом, разбрасывая вокруг облака мелких брызг и водяной пыли. За минувшие столетия вода выдолбила в каменном полу небольшое углубление, где теперь образовалось холодное прозрачное озерцо примерно по колено глубиной. Следом из щели один за другим вылезли остальные участники экспедиции.
Открывшаяся им пещера имела неправильную овальную форму, расширявшуюся в противоположной от водопада стороне, куда слабый свет фонарей не дотягивался. Чем дальше углублялся Иван в темноту, тем отчетливее проступали очертания широких массивных колонн, подпиравших бугристые своды. С потолка грота свисали сталактиты, похожие на кривые желтоватые сосульки, с некоторых из них, размеренно отсчитывая секунды, капала вода. В зеленоватом свечении химических фонарей показалась слоистая, точно бутерброд, каменная глыба, возле которой Ударник замер в нерешительности. Дальше пещера разделялась на два хода, разбегавшихся в разных направлениях.
– Куда теперь, Сусанин? – с иронией в голосе спросил подошедший сзади Алекс.
– Сейчас решим, – стуча зубами от холода, ответил Иван. – Не знаю, как ты, а я для начала собираюсь выжать одежду, так быстрее высохнет.
Снимать мокрое белье в холодном подземелье было не слишком приятно, но еще неприятнее было надевать свежевыжатые, но все еще сырые рубаху и штаны обратно. Мокрая ткань липла к телу, вызывая озноб, и Ивану подумалось, что он продрог бы гораздо меньше, если бы решил не раздеваться вовсе. Судя по тому, что рядом в темноте раздавалось недовольное сопение, спутники Ивана последовали его примеру и сейчас усиленно пытались высушить пропитавшуюся влагой одежду.
