Вальтеру стало страшно стыдно за себя. Он поспешно протянул ручку бедняжке. Сейчас он отдал бы ей все, что у него было: все деньги, хотя от командировочных за время фестиваля остались сущие пустяки, золотую булавку для галстука, великолепные швейцарские часы… Да он вообще готов был раздеться догола и отдать ей всю свою одежду до последнего носка!
– Скажи спасибо, Люсьеночка, – просюсюкала мать, и ее удивительно неприятный голос разрушил чары, во власть которых внезапно попал, точно в сети, Вальтер.
Люсьеночка? Ее зовут Люсьена? Странное имя…
Девушка оглянулась на мать с откровенной досадой, и Вальтер подумал, что Люсьена, возможно, не столь уж и слабоумна, а если даже это так, она отлично понимает, какую власть может иметь над людьми.
И унаследовала она это от отца, от Павла Меца! Неведомо, отдает ли она себе в этом отчет, возможно, пользуется этим даром бессознательно.
В это мгновение Люсьена повернулась к Михаилу Герасимову, который таращился на нее с прежним зачарованно-брезгливым видом, и сказала, сунув ему «Паркер»:
– А ты отцу привет передай. И слушайся его, слушайся! Не то хуже будет!
Потом она расхохоталась, пуская некрасивые пузыри из своего прелестного ротика, напоминающего цветок, но сейчас уродливо исказившегося, – и кинулась наутек, с непостижимым проворством шныряя между людьми.
– Люсьеночка! – закричала ее мать, всплеснув руками, и бросилась следом, а за нею помчался и Вальтер.
Он чувствовал, что должен догнать Люсьену и ту, другую женщину, расспросить их, попытаться хоть что-то понять! Он гнался за ними полквартала, а потом она успели проскользнуть через Баррикадную к площади Восстания перед потоком машин, который остановил и отрезал от них Вальтера.
Мать и дочь перебежали через улицу и словно под землю провалились.
Вальтер пометался около перекрестка и вернулся на Садово-Кудринскую, однако Михаила Герасимова там уже не было. Куда он исчез, неведомо, но вместе с ним исчез и «Паркер» Вальтера, и все те сведения о Жене и Саше Егоровых, который Вальтер мог получить, но не успел.
Только и звенело в голове:
Как, как, как ведает она
все эти тайны?
Кто этот дар ей ниспослал
необычайный?
Он знал, кто! Гроза!
Теперь, понимал Вальтер, ему не оставалось ничего другого, как ехать в этот баснословный Хабаровск…
Да ведь он был готов! Он готов был хоть сейчас хватать такси и ринуться на Ярославский вокзал, чтобы отправиться в Хабаровск поездом или помчаться в аэропорт Внуково или в Быково, или откуда еще летали самолеты на Дальний Восток? Но у него почти не осталось денег. Их едва ли хватит на такси в аэропорт, что же говорить о покупке билета?! Да и жить в Хабаровске на что-то надо…
Немецкая практичность взяла верх над порывом.
Ничего. Он получит в редакции командировку – и отправится в Хабаровск в качестве журналиста! Он добьется своего!
Уже в гостинице, не глядя швыряя в чемодан вещи, торопливо собираясь, чтобы успеть на вокзал к поезду Москва – Берлин, Вальтер вдруг вспомнил… вспомнил предвоенное, 1914 года, лето и Москву – другую, не советскую, а русскую Москву: еще сытую, еще вальяжную, еще очень довольную собой.
…В тот день Готлиб, двоюродный брат Вальтера, уже взрослый молодой человек, позвал его в зоопарк. Вместе с ними пошли Маша, русская девушка, невеста Готлиба, и ее племянник по прозвищу Гроза. В тот день Вальтер увидел его впервые, в тот день впервые увидел, как Гроза умеет «бросать огонь». Однако это случилось потом, а сначала они шли по Арбату к зоопарку, ели мороженое, купленное у лоточника, а потом, уже на Садовом кольце, остановились около косматого седого человека в поношенной «тройке» и потертых штиблетах, сидящего на раскладной трости. Рядом на земле стояла жестянка от монпасье фабрики Жукова (все называли эти конфеты лампасейками), а в ней валялось несколько гривенников и двугривенных.
– Гадаю по ладони, предсказываю будущее, – пробормотал седой, и веселая компания решила попытать судьбу.
Первая очередь была Вальтера.
Хиромант взял его руку, расправил пальцы, всмотрелся в ладонь.
– Ого, – сказал он, чуть хмурясь, – длинный большой палец указывает на вашу непреклонную волю. Холмы Юпитера, Солнца, Сатурна плоские – вы равнодушны к искусству. Ваша жизнь будет очень долгой, но вторую половину ее чрезвычайно омрачат поиски детей.
– Каких детей? – изумился Вальтер.
– Чужих, – ответил седой, внимательно вглядываясь в него. – На вашей шее намечена морщина порока… она говорит о склонности к жестокости, готовности пойти на все ради своей цели. Не хотел бы я встретиться с вами в ваши зрелые годы!..
Тогда Вальтер обиделся и сказал, что хиромантия – это ерунда. Но, между прочим, судьба остальных-то сложилась в точности так, как накаркал седой ворон, сидевший на своей раскладной трости и бравший гривенник за гадание!
Он предсказал Готлибу и Маше умереть в один день. Они оба погибли, когда, сразу после начала войны с Германией, толпа разгромила на Кузнецком немецкий магазин – пассаж Сан-Галли. Готлиб служил там приказчиком, а Маша пришла его навестить. Готлиб заступился за хозяйское добро, Маша кинулась защищать жениха… Их убили озверевшие погромщики.
В один день!
Гроза… Вальтер отлично помнил, что тогда сказал Грозе хиромант: «Вас ждет невероятная судьба! Вы достигнете огромного могущества, станете primo inter pares
[41]. Однако вы попадете в зависимость от очень жестоких людей. Вы обретете счастье в любви, у вас будет двое детей, но вы погибнете в расцвете сил – не дожив и до сорока. Вас убьют люди в черном».
Всё сбылось в точности. Гроза и Лиза попали в зависимость от руководителей Спецотдела и не могли от них вырваться, несмотря на могущество Грозы. У них с Лизой родилось двое детей. Вальтер помнил агентов в черных плащах, которые ликвидировали заговорщиков, собравшихся в подвале на Малой Бронной. Можно не сомневаться, что они же, эти люди в черном, застрелили Грозу и Лизу.
Всё предсказанное сбылось! А что касается его самого, Вальтера Штольца, вторую половину его жизни в самом деле омрачили поиски чужих детей.
Детей Грозы.
Чрезвычайно омрачили!
Ну что ж, теперь он знает, где их искать.
В Хабаровске. Он знает даже адрес – улица Запарина, дом 112!
Он приедет туда, он найдет их. Он заставит их сделать то, что ему нужно.
Вальтер Штольц многое сможет им предложить! Поездку в ГДР, например. Он знал, что презираемые Западом страны так называемого соцлагеря для многих русских воплощали в себе образ великолепной, богатой, щедрой Европы. Поездки за границу для многих превращались в мечту жизни, особенно для молодежи.
